Пророк - Андрей Воронин

Обычную концертную программу в ресторане все-таки решили не разворачивать, хотя и не было официального запрещения. Конферансье на сцену не выходил. Эстрада ресторана являлась единственным местом, где здешние таланты могли опробовать себя на публике. Администрация ресторана им практически ничего не платила, зато певцы и музыканты, зарабатывающие на жизнь кто как умел, могли понять, имеет ли спрос их искусство, и найти потенциальных заказчиков – тех, кто потом приглашал их на свадьбы и юбилеи.

Лишь только в зале уменьшился свет и из огромных черных колонок полилась спокойная музыка, спецназовцы, порядком захмелевшие, с неудовольствием обернулись.

«Стихи и музыка, без сомнения, собственного приготовления», – подумал Холмогоров, вглядываясь в невысокую девчушку, застывшую на самом краю сцены с микрофоном в руках. Она вкрадчиво шептала слова песни в близко поднесенный к губам микрофон. Песня была вполне созвучна времени и официальной идеологии – немного истории, немного современности и боль за родную землю, с которой неизвестные «они» сотворили что-то страшное.

На первую песню никто танцевать не вышел, девчушка зря тратила силы. Так уж ведется: пока в зале не найдется смельчак, другие, пусть даже и хотят танцевать, на площадку перед сценой не выйдут. А площадка манила, и, лишь только зазвучала вторая песня, самый молодой из ракетчиков поднялся и осмотрелся. Взгляд молодого лейтенанта остановился на столике, занятом мужчиной и двумя девушками. Они, не обращая внимания на публику и музыку, о чем-то оживленно беседовали. На столе лежал ключ от гостиничного номера. Девушки были одеты с легким вызовом, наверняка они приехали из другого города.

Не очень твердой походкой лейтенант приблизился к столику и, чтобы не потерять равновесие, оперся о спинку кресла рукой. Мужчина, занятый разговором, даже не заметил его появления за своей спиной, а вот девушки игриво заулыбались. Худая брюнетка расстегнула сумочку и защебетала:

– Мы сегодня в универмаг ходили, нашли неплохое белье. Как тебе оно? – и брюнетка, зажав кончиками пальцев черные кружевные трусики, продемонстрировала их мужчине, но так, чтобы их видел весь ресторан.

Мужчина немного оторопел, но, поскольку был столичным жителем, марку держал:

– Вполне. Но, по-моему, они тебе маловаты.

– Нет, что ты, в самый раз! – брюнетка пыталась всучить мужчине кружевные трусики.

Поскольку все это делалось нарочито демонстративно, народ в зале переключил внимание с певицы на любительницу демонстрировать белье. Убедившись, что задуманное пока удается, брюнетка перевела взгляд на лейтенанта, а тот абсолютно безумными глазами пожирал редкое черное кружево ни разу не надеванных женских трусиков.

– Вам что, молодой человек, тоже интересно?

Так я могу и вам показать, – она поднесла трусики к лицу военного.

– Зачем ты его смущаешь? – из мужской солидарности вступился приятель брюнетки.

– Нечего на меня так смотреть. Он что, женского белья не видел? К тому же оно ни разу не надеванное, только что купленное…

– Спрячь, – посоветовал приятель.

– Вы будете смотреть белье или нет? – не дождавшись ответа, она сжала трусики в кулаке, и они вновь исчезли в сумке. – Вам еще что-нибудь надо? – поинтересовалась брюнетка у лейтенанта.

Когда трусики исчезли с его глаз, лейтенант наконец пришел в себя и довольно внятно произнес фразу, которую нес к столику.

– Какую-нибудь девушку пригласить на танец можно? – спросил он у мужчины, глядя на брюнетку.

– Каких-нибудь девушек здесь нет, – ответила шатенка, нежно обняв брюнетку за плечи. – Какие-нибудь девушки вон там сидят, – и она указала на столик с тремя проститутками.

Хмельной лейтенант чувствовал себя так, словно его измазали дерьмом, да еще на глазах у публики.

– Это все, что вы хотели нам сказать, или припасли еще что-нибудь? – брюнетка улыбнулась.

– Ему определенно не дают покоя твои трусики, – отозвалась подруга.

Мужчина явно не хотел развития конфликта. Он пришел отдохнуть, а его втягивают в разборку.

– Лейтенант, – сказал он, – мы только сегодня приехали, устали, пришли поужинать. Они не танцуют, поверь мне.

– Танцуют, – упрямо сказал лейтенант.

– Если бы танцевали, то делали бы это со мной.

Капитан Пятаков забеспокоился. Ему не хотелось скандала. Он поспешил на помощь сослуживцу:

– Девочки, не обижайтесь. Выпил человек немного, решил потанцевать. Вы не танцуете, и ладно, он спросил, вы ответили.

– Я ответил, – уточнил мужчина, – что они не танцуют, но не потому, что лейтенант им неприятен, а потому, что устали.

– Если вы не против, – предложил капитан Пятаков, – присоединяйтесь к нашему столику, вам будут рады. У меня день рождения, юбилей.

– Скучно, – вздохнула шатенка.

– Я не люблю мужчин, которые носят форму, – зло добавила брюнетка.

– Это почему же?

– Раз человек надел форму, значит, он согласен, чтобы им командовали, а мужчина…

– Настоящий мужчина, – уточнила шатенка.

– Да-да, именно, настоящий мужчина должен подчинять себе, а не подчиняться сам, – Пошли, – мягко проговорил капитан Пятаков, пытаясь увлечь за собой лейтенанта. – Пошли, мы им не нравимся.

– И они мне не нравятся.

– Оставь людей в покое.

– Да, вы только подчиняться умеете, – зло говорила брюнетка, – нет у вас желания жить свободно. Вот чеченцы – свободный народ, поэтому вас и бьют.

– Ты что, сука, сказала!? – прокуренный ресторанный воздух содрогнулся от истошного крика сержанта Сапожникова.

Брюнетка испуганно обернулась, но исправить что-либо было уже невозможно: сказанное слово назад не воротишь.

– Сука! – рвался сержант Сапожников, которого пытался удержать Куницын.

– Оставь, она баба, – не поднимая глаз, проговорил майор.

– Или она сейчас извинится, или я не знаю, что… – сержант Сапожников все-таки сумел вырваться и подбежал к столику. Его руки тряслись, глаза налились кровью. – А ну, повтори, сука!

Брюнетка прижала руки к груди и затихла как мышка, предоставив мужчинам возможность уладить конфликт.

– Она же не знала, что вы там воевали, – сказал ее спутник, – сболтнула сдуру.

– Наши ребята кровь за вас там сейчас проливают, – надрывался Сапожников, – а ты здесь, сука, со всеми подряд!

– Я никого за себя кровь проливать не просила, и сукой себя называть не позволю, – тихо промолвила брюнетка и еще сильнее вжала голову в плечи.

– Мужик, – сказал ее приятель, – извини, если что не так, мы не хотели, она нечаянно сказала.

– Еще не хватало, чтобы специально! – тут же отозвался сержант.

Холмогоров отложил приборы. Он сидел ровно, словно прилежный ученик за партой.

– Девушка, извинитесь перед бойцом, и он вас простит, – миролюбиво предложил Пятаков, – люди в форме отходчивы.

– А ты, урод тыловой, чего с ней разговариваешь? – сержант спецназа схватил за грудки капитана Пятакова. – Вы тут, падлы, отсиживаетесь, а нам кровь проливать? – и сержант с размаху заехал ракетчику кулаком в нос.

Девушки завизжали. Капли крови брызнули на белоснежную скатерть и тарелки. Мужчина, сидевший с ними, вскочил из-за стола и попытался урезонить сержанта. Но тот, наученный драться, сходу, не дожидаясь нападения, ударил штатского кулаком в грудь, а затем локтем заехал ему в голову. Ракетчики навалились на сержанта, но в спецназе слабых не держат. Сапожников, которого весь вечер разбирало желание набить морду гостям с Кавказа, отводил душу на своих. На помощь ему подоспел сержант Куницын. Ракетчики в долгу не остались.

Майор Грушин с тоской в глазах посмотрел на подполковника Кабанова. Тот лишь развел руками, понимая, что приказывать сержантам остановиться сейчас бессмысленно.

Шестеро дрались против двух. Ракетчики никогда не любили ОМОНовцев, и те отвечали взаимностью. Годами копившаяся злоба наконец нашла выход. Несмотря на численное превосходство ракетчиков, моральный перевес был на стороне сержантов Сапожникова и Куницына. Они мстили за неосторожно оброненные слова о чеченцах, а то, что месть пришлась не по адресу, их уже не волновало. Месть всегда слепа. Сапожников уже излил ббльшую часть своей злобы, Куницын же только распалялся.

Холмогоров спокойно сложил вчетверо матерчатую салфетку, промокнул ею губы и пошел к середине зала. Музыка, естественно, смолкла, музыканты, подобравшись к краю сцены, наблюдали за дракой.

– Убийцы! – визжала брюнетка, пытаясь вырвать из драки мужчину с уже разорванным на спине пиджаком. Ее сумочка лежала на сиденье, из нее торчали кружевные трусики, с которых и начались все неприятности.

– По-моему, надо вмешаться, иначе наши парни их всех перебьют, – вздохнул майор Грушин.

– Смотри, тебе тоже достанется, – предупредил подполковник Кабанов, рывком допивая водку из пятидесятиграммовой рюмки.