Повседневная жизнь ЦРУ. Политическая история 1947-2007 - Франк Данинос

В феврале 1946 года ему предоставляется случай.

«Почему Советы не поддерживают Всемирный банк и Международный валютный фонд?» — запрашивает американское казначейство посольство в Москве. Гарриман только что был назначен в посольство в Лондоне. Кеннан воспользовался этим и направил в Вашингтон то, что историки продолжают называть «длинной телеграммой». Дипломат объясняет в ней, что советская власть «индифферентна к логике разума», но «очень чувствительна к позиции силы». Он далее приводит ряд аргументов, которые лягут в основу американской политики холодной войны: СССР считает себя в состоянии непрерывной войны с капитализмом; он стремится манипулировать марксистами в капиталистических странах; методы функционирования советского правительства не позволяют ему получать четкое представление о реальной ситуации как внутри, так и за пределами СССР.

Управление отчетов и оценок разделяет многие взгляды, изложенные в «длинной телеграмме». Первые слова доклада задают тон, цитируя выступление Сталина в Большом театре перед партийными кадрами: «Советское правительство предвидит неизбежный конфликт с капиталистическим миром». ORE, тем не менее, считает, что «Советский Союз пока старается избежать конфликта, и это продолжится неопределенное время». Время играет на руку СССР, так как экономический и демографический рост постепенно укрепляет его потенциал. Тем временем, уточняет доклад, Советский Союз поощряет протесты и мятежи в колониях западных держав. Он организует и проводит операции пропаганды и психологической войны против США, Англии и капиталистического мира в целом. В январе 1947 года ORE формально признаёт, что СССР ведет тайную войну: «СССР решил применять в настоящее время более тонкую тактику для достижения своих главных целей военной и внешней политики». Благодаря главным образом докладам ЦГР Белый дом начинает привыкать к идее нового типа конфликта с СССР, в основном политического и идеологического, противостоянию двух систем, где пропаганда, инструменты влияния и дестабилизации выходят на первый план. Таким образом, нет прямого военного конфликта в обозримом будущем, вдет, скорее, холодная война, согласно определению, популяризуемому в 1947 году журналистом Уолтером Липпманом.

Она началась, на самом деле, в марте 1947 года, когда Трумэн запрашивает конгресс выделить 400 миллионов долларов, чтобы вырвать Грецию и Турцию из-под советского влияния. Он заявляет, что отныне «политика США должна включать в себя поддержку свободных народов, которые сопротивляются попыткам вооруженных групп и внешних сил их поработить».[8] Эта доктрина Трумэна послужила основой политики «сдерживания» на пути коммунистического наступления. Необходимо защищать свободный мир перед лицом СССР, как советовал в течение нескольких месяцев Кеннан, влияние которого усилилось в Вашингтоне.

Для лучшего понимания тонких маневров СССР разведслужбы и особенно ЦГР представляются особенно полезными. Они, таким образом, повысили свою значимость в глазах администрации Трумэна. Это одна из причин, по которой администрация в итоге, но без большого энтузиазма, поддерживает проект Ванденберга: утвердить полномочия его организации, придав ей легальный статус. Во избежание шумихи она будет включена в большой законопроект по вопросам национальной безопасности.

Белый дом вносит свои предложения в конгресс весной 1947 года. Среди них: создание объединенного военного аппарата, поста секретаря по делам обороны, самостоятельных военно-воздушных сил и Совета национальной безопасности для руководства внешней и военной политикой США. Статья 102 предусматривает также создание Центрального разведывательного управления — ЦРУ (CIA — американский акроним). Оно будет создано на основе ЦГР и его персонала с подтверждением большинства ее существующих прерогатив.

Единственная статья… Только несколько фраз… Текст закона примечательно краток! Намного короче подготовленного командой Ванденберга, который хотел, чтобы статус ЦРУ был детально прописан. Но Трумэн и его советники смотрели на это по-другому. Белый дом опасался, что это может вызвать споры, а также сопротивление со стороны военных и конгресса. А ведь единство вооруженных сил было для него главным приоритетом. Его нельзя ставить под удар бесконечными переговорами о путях и средствах централизации внешней разведки. В итоге Белый дом убирает всё, что касается функций, полномочий и других ограничений по ЦРУ.

Но такое отсутствие прозрачности приводит к обратному эффекту, сфокусировав на нем внимание конгресса! Каждое слово 102-й статьи будет изучено под микроскопом. Начнутся дискуссии. Они будут ожесточенными и продлятся в течение нескольких месяцев.

Интересно отметить, что никаких ссылок на советскую угрозу не было сделано. Этот факт противоречит широко распространенной идее о том, что управление было создано для секретной войны против СССР. Короче говоря, это чистый продукт холодной войны. Но это верно только отчасти. Белый дом, будучи лучше информирован, гораздо серьезней относился к советской проблеме, чем конгресс.

Конгрессмены тогда были более заняты вопросом централизации разведки. Они горели желанием провести дебаты о причинах катастрофы в Пёрл-Харборе. Комиссия конгресса приходит к заключению, что отсутствие координации в работе разведслужб было главной причиной катастрофы. Она рекомендует в будущем провести «полную интеграцию разведслужб армии и ВМС, чтобы избежать «ловушек» при разделенной ответственности». И в заключение констатирует, что «эффективные разведслужбы важны в мирное время так же, как и во время войны».

Это важный поворот в отношении США к внешнему миру. Ответственные политики действительно признали необходимость предвидеть эволюцию в равновесии сил, враждебных действиях и планах иностранных правительств. Предвидение и предупреждение угроз, каковы бы они ни были и откуда бы ни исходили, — такова первостепенная задача ЦРУ, по мнению конгресса. Миссия ЦРУ состоит, таким образом, в том, чтобы избежать «стратегических сюрпризов», каким была атака на Пёрл-Харбор.

Это соответствовало идее центрального управления по разведке в мирное время, и большинство конгрессменов пришли к выводу, что реформа военного аппарата не будет полной без реформирования разведслужб. Ванденберг уговаривает последних колеблющихся, затрагивая самую чувствительную струну: новый статут Соединенных Штатов на мировой арене. Чтобы взять на себя полностью ответственность, США должны иметь собственные источники информации. И, следовательно, независимые разведслужбы, свободные от британской опеки. Ванденберг защищает эту идею в конгрессе: «Вся деятельность разведки не является зловещей, и это не неблагодарная работа… Мы были вынуждены слепо полагаться на более квалифицированный аппарат британской разведки и доверять ей… Сейчас мы должны быть самодостаточны. Интересы других наций не обязательно совпадают с нашими…»

Дискуссии сфокусировались на статусе ЦРУ и особенно на его прерогативах. В стране, где гражданские свободы — не пустые слова, всегда присутствует страх, что секретная организация шпионит за американскими гражданами. Белый дом осознает это и даже разделяет эти чувства. Первоначально объявление о создании ЦРУ было включено, но в последний момент изъято из президентского ежегодного послания. Более остро, чем в парламентских дебатах, это проявилось также в статье в газете «Чикаго трибюн», которая объявила организацию Ванденберга «клоном» советской секретной полиции. «Управление имеет все потенциальные возможности американского гестапо», — заявляет сенатор-республиканец.

Этот страх усиливает ожесточенные споры по поводу создания ЦРУ.

По этому вопросу конгресс категоричен: ЦРУ запрещены все функции «полиции и юстиции, а также внутренней безопасности», которые остаются за ФБР. Другая причина такого строгого разделения задач состоит в том, что ЦРУ и ФБР будут работать на принципиально разных направлениях. ЦРУ собирает информацию с целью содействия в принятии политических решений. Делает это тайно с нарушением суверенитета государств. ФБР собирает сведения, которые могут быть представлены в суде. Его деятельность проводится с соблюдением законов, имеющих силу как на территории, так и за пределами США.

Кто будет контролировать ЦРУ?

Совет национальной безопасности, от которого ЦРУ будет получать задания и перед которым будет отчитываться. Оно будет сдавать свои доклады в совет, где они должны обрабатываться при условии «полной политической объективности». Объективность, незаинтересованный поиск истины… Так же наивно, как это могло бы показаться сегодня, этот идеал — один из основополагающих принципов ЦРУ. Его сотрудники, входящие в вестибюль штаб-квартиры, не могут не заметить строки из Евангелия от Иоанна, звучащие как напоминание об этом: