Шпионы, не вернувшиеся с холода - Чингиз Абдуллаев

Бультман упрямо покачал головой.

– Нет и еще раз нет. Тысячу раз нет. Я уже вам объяснил, что этот вариант абсолютно отпадает. Мы не пойдем на такое сотрудничество. Мы сделаем все, чтобы его защитить. Если понадобится мы его спрячем, увезем из страны, но не позволим русским до него добраться. Эти вопросы не подлежат обсуждению. Но у нас есть несколько альтернативных вариантов, о которых я вам говорил.

Настала очередь думать Крейгу.

– Я не имею право решать самостоятельно, – наконец признался он, – если бы даже хотел. Я обязан сообщить о нашем разговоре в Лэнгли. Вы же понимаете, что это меняет всю обстановку.

– Сообщайте, – согласился Бультман, – и учтите, что мы предлагаем вам сразу несколько очень подходящих кандидатур. Бывшие сотрудники российских спецслужб, сбежавшие на Запад.

– Они не такие известные, как Гордиевский, – возразил Крейг. – И самое главное, на новую «наживку» русские еще должны попасться.

– Это уже вопрос рекламы, – заметил Бультман. – Мы можем раскрутить их так, чтобы они стали известными. И подставить их под тяжелую руку русской организации.

– Они не пришлют своих «ликвидаторов» ради бывших сотрудников, которые просто сбежали в вашу страну, – задумчиво заметил Крейг, – им нужен такой человек, которого бы они считали бы предателем. Нужно решение суда – советского или российского, который бы законодательно признал этого агента предателем. У русских странная логика, они не просто уничтожают своих бывших коллег. Они охотятся только за теми, кому был вынесен официальный приговор. То есть с точки зрения нынешнего российского законодательства они действуют абсолютно в рамках закона, всего лишь помогая свершиться правосудию.

– Интересная логика, – согласился Бультман, – но я по-прежнему настаиваю на других кандидатурах. Все, кто угодно, кроме Гордиевского. Его мы просто не имеем права сдавать. Если позволите, я вам скажу господин Крейг, что американцы не очень церемонятся со своими бывшими агентами, если они, конечно, не американские граждане. Вы относитесь к своим бывшим агентам и к своим союзникам слишком пренебрежительно. У нас несколько иной подход.

– Гордиевский уже двадцать с лишним лет вне активной работы, – напомнил Крейг. – Получается, он для вас важнее, чем наши добрые отношения.

– Мы высоко ценим наши отношения, – возразил Бультман, – но престиж Великобритании для нас важнее всего. Гордиевский получил наше гражданство, он законопослушный налогоплательщик, имеющий заслуги перед нашей страной. Даже обсуждая вопрос о теоретической возможности убийства нашего гражданина, я нарушаю наши законы. И уж тем более речи не может идти о том, чтобы мы его подставили. Если операция сорвется и русские сумеют его достать, то, уверяю вас, скандал будет очень неприятным. И у нас, и у вас. Боюсь, что нас вместе отправят куда-нибудь на скамейку, где мы будем вспоминать о своих прежних достижениях. Но предположим, что все прошло удачно. Задайте себе этот вопрос, мистер Крейг. Предположим, что наша совместная операция прошла как нельзя лучше. Что тогда? Вы публикуете сенсационные материалы во всех газетах и сообщаете о наличии закрытой организации в России, занимающейся ликвидацией бывших агентов. Согласен, что и в этом случае будет необыкновенный скандал. Но нам придется раскрыть детали случившегося. Даже если Гордиевский останется в живых. Всем станет известно, что мы подставляли нашего гражданина и бывшего сотрудника советских спецслужб. Я думаю, что и вас не должен устраивать такой вариант. Ведь вам нужен труп, а не агент, чтобы раздуть настоящий скандал. И поэтому я предлагаю согласиться на наш вариант.

Крейг тяжело вздохнул. И развел руками:

– Говорят, что с англичанами невозможно спорить. Я изложу вашу точку зрения своему руководству. Но в таком случае вам придется предложить нам очень действенный план по разгрому русской организации.

– Безусловно, – ответил Бультман, – мы сделаем все, как вы решили. Мы всегда были надежными союзниками, мистер Крейг.

ЗА ДЕСЯТЬ ДНЕЙ ДО НАЧАЛА СОБЫТИЙ. ЛОНДОН

Альтафини назначил встречу в шикарном «Ле Меридиане» на Пиккадилли. Подходя к отелю, Витовченко увидел открывшийся новый магазин японского шоколада. Он подошел поближе. Две миловидные девушки-японки стояли за прилавком.

– Японский шоколад, – неизвестно почему вдруг разозлился Витовченко, – придумали такое название. Откуда шоколад в этой стране? Какие деревья или кусты растут в этой небольшой стране, где есть только камни и почти ежедневно случаются землетрясения? Может, у них есть свой кофе? Скоро будут продавать японский кофе или японский хлопок. Хотя бельгийцы и швейцарцы уже давно известны своим шоколадом. Теперь вот японцы. Черт бы их побрал. Все устраиваются в жизни, все пытаются приспособиться к меняющимся обстоятельствам, и только мне хронически не везет. Может, наконец мне повезет с этим аферистом Альтафини. Сегодня заканчиваются пять дней, и завтра Ланьель должен дать собранное на него досье. Если сегодня Альтафини предъявит конкретные доказательства, что у него есть товар, уже завтра с деньгами проблем не будет. А если Альтафини лжет, то его досье вообще не понадобится, и можно будет ничего не покупать у Ланьеля.

В холле отеля его ждал Альтафини, одетый в песочного цвета брюки и темно-коричневый пиджак. Его щегольский вид и торчавший из нагрудного кармана красный платок вызывали еще большее отторжение у Витовченко, выросшего в обычном рабочем поселке, на окраине многомиллионого города и даже не подозревавшего в детстве, что галстуки иногда продаются в комплекте с нагрудными платочками.

– Добрый день мистер Витовченко, – обрадовался Альтафини, – вы пунктуальны, как часы. Это очень хорошее качество для делового партнера.

– Здравствуйте, – пожал ему руку Витовченко. На фоне роскошно одетого Альтафини он смотрелся как его слуга. И вообще он терялся в подобной роскошной обстановке, в холле пятизвездочного отеля.

– Поднимемся ко мне в номер, – предложил Альтафини, – получите образцы и обговорим порядок оплаты.

– Пойдемте, – согласился Витовченко.

Они поднялись на четвертый этаж в сюит, который занимал Альтафини. На столе стояла ваза с живыми цветами. Их аромат чувствовался в обеих комнатах. Альтафини улыбнулся, проходя в спальную, где был сейф, спрятанный в шкафу. Витовченко сел за стол, оглядываясь по сторонам. «Подобный номер может стоить полторы или две тысяч долларов в сутки, – нервно подумал он. – Похоже, что Альтафини достаточно богатый человек. В последнее время он начал ловить себя на мысли, что испытывает не просто зависть к богатым людям». Он испытывал к ним ненависть. Да-да. Вот именно. Ненависть. Он слишком хорошо знал, как разбогател Жуковский, как разбогатели все, кто входил в России в первую сотню самых богатых и обеспеченных людей согласно журналу «Форбс». Лишь некоторые из них зарабатывали свои деньги открывая новое производство или организуя собственные компании. Основная же часть просто получила в свои руки нефтяные вышки, металлургические комбинаты, высокотехнологичные заводы. Уже потом, спустя много лет, чтобы как-то оправдать подобный неслыханный грабеж собственной страны, была придумана «сказка для дураков» о полностью разваленной промышленности, опрокинутых нефтяных вышках и простаивающих заводах. Но как могла в течение нескольких месяцев разрушиться вторая в мире промышленная держава? Куда подевались перерабатывающие заводы, оборонная промышленность, горнодобывающие предприятия и, наконец, огромный нефтехимический и газовый комплекс самой большой в мире страны? Были разрушены до основания? Ничего подобного. Они просто были переданы в руки людей, оказавшихся рядом с властью и ловко воспользовавшихся ситуацией.

Но даже на фоне этих «ловкачей», сумевших сделать свои миллионы и миллиарды, выделялись несколько человек, которые вели свою собственную игру. Им было мало просто денег. Они жаждали политической власти. И поэтому их бизнес был особенно кровавым. Они поощряли гражданскую войну в Чечне, зарабатывая на поставках обоим сторонам, они получали посреднические деньги за заложников, торговали оружием в третьи страны. Витовченко слишком хорошо знал, как эти люди попадали в список «Форбса». И потому, оказавшись в Лондоне, фактически на содержании Жуковского, он начал ненавидеть всех, кто оказался в этой жизни удачливее и расчетливее его самого.

Альтафини принес какую-то стеклянную банку и поставил ее на стол. Торжествующе показал на нее. В этой банке была еще одна небольшая вытянутая стеклянная колбочка, в которой находился какой-то неизвестный порошок.

– Вот, – сказал Альтафини, – здесь двадцать пять граммов. Вполне достаточно для любой проверки нашего товара. Можете не сомневаться, там находится та самая «красная ртуть», за которой охотится весь мир.