Шпионы, не вернувшиеся с холода - Чингиз Абдуллаев

– В идеале четверо, но можно троих. Я думаю, мы справимся.

– Я дам вам двоих. Чем меньше людей будет знать о вашем списке, тем лучше. И учтите, что все результаты вашей проверки вы должны будете докладывать лично мне. Только мне и никому другому. Ни при каких обстоятельствах.

– Конечно.

– Вы свободны, – наконец сказал Большаков. Караев поднялся, собрал свои бумаги и пошел к выходу.

– Тимур Аркадьевич, – остановил его генерал, когда он уже выходил из кабинета. Караев обернулся.

– Вы хотя бы понимаете как больно вы мне сделали? – неожиданно спросил Большаков.

– Понимаю, – тихо ответил Тимур и вышел из кабинета.

Оставшись один, Большаков снова посмотрел на список и поморщился. Затем открыл ящик стола, достал коробочку с лекарством. И соединившись со своим секретарем, попросил принести ему стакан теплой воды. У него давно не было такой сердечной аритмии.

ЗА ПЯТНАДЦАТЬ ДНЕЙ ДО НАЧАЛА СОБЫТИЙ. ЛОНДОН

Витовченко поднял воротник куртки. Опять пошел дождь. Он с ненавистью взглянул на небо. Как он не любил эту вечно сырую погоду английской столицы! Как он не любил это неопределенное состояние полуосени-полувесны, которая была так характерна для Лондона. Здесь не было привычных суровых морозов, снег почти не выпадал, а если и выпадал один раз в год, то быстро таял. Зато здесь все время была неприятная холодная погода и вечно тусклое солнце, даже летом. Витовченко недовольно завертел головой. В последнее время болела шея, он почти отвык от физических нагрузок и чувствовал, как теряет форму, постепенно набирая достаточно солидный вес. Это ему не нравилось, но следить за состоянием своей фигуры у него не было ни желания, ни времени.

Он ждал, когда подъедет Ланьель. Француз наконец показался, вышел из метро с поломанным зонтиком, который сразу сложился и едва не вылетел у него из рук. Вдовиченко нахмурился. Неужели этот кретин не мог достать нормальный зонтик? В любой химчистке его можно купить за несколько фунтов. Ланьель был в каком-то широком сером плаще и в смешной беретке, которая тоже не очень смотрелась в таком комплекте. Ланьель словно обладал определенным антивкусом, выбирая вещи, которые ему чудовищно не подходили.

– Добрый день, дорогой мистер Витовченко, – обрадовался Ланьель, увидев своего старого знакомого, – я так рад, что вы меня дождались.

– Почему вы не отвечали на мои звонки? – зло спросил Витовченко. – Я сегодня с утра звонил вам несколько раз.

– У меня села батарейка, – виновато произнес Ланьель, показывая телефон. – Так получилось.

– По-моему, вы делаете это нарочно, чтобы я не сомневался в вашей никчемности, – зло проговорил Витовченко. – Неужели вы не понимаете, что, возможно, получили единственный шанс в своей никчемной жизни заработать большие деньги. И вы хотите упустить этот шанс?

– Нет, – сразу ответил Ланьель, – ни в коем случае. Я готов ради денег сделать для вас все, что угодно. Все, о чем вы меня попросите. Но у меня действительно закончилась зарядка в телефоне.

– В следующий раз проверяйте свой аппарат перед выходом, – посоветовал Витовченко. – Идемте где-нибудь сядем. И учтите, что кофе я вам покупать не буду.

– Тогда я закажу для себя обычную воду без газа. И вам не будет стыдно? – жалобно спросил француз.

– Даже если вы умрете на моих глазах от жажды, то и тогда я не дам вам ни одной копейки. Тьфу ты черт. Ни одного пенса. Идемте в паб. Здесь рядом неплохой паб.

– Тогда выпьем пива, – согласился Ланьель. – Неужели вы не закажите мне кружку пива? Это было бы слишком жестоко с вашей стороны.

Они вошли в паб и прошли в угол. Витовченко поднял руку, заказывая две кружки, и бармен понимающе кивнул. Они расположились за небольшим столом.

– Альтафини должен позвонить через несколько дней, – сообщил Витовченко, – и если у вас снова откажет телефон или вдруг начнется диарея, я обойдусь без вас, уважаемый мсье Ланьель.

– Не нужно меня пугать, – сказал с показным достоинством француз, – я и так делаю для вас все, что могу. Между прочим, это я познакомил вас с мистером Альтафини.

– Именно поэтому вы здесь сидите, – напомнил Витовченко, – и именно поэтому я пригласил вас для серьезного разговора.

Девушка сначала положила на стол две подставки для пива, а затем поставила большие кружки. Ланьель подвинул к себе свою.

– Мне нужно знать об этом типе все, что вы сможете узнать, – сказал Витовченко, – его связи, его прежнюю работу, его знакомых в Лондоне. В общем, полное досье. Оно мне нужно через три или четыре дня. Успеете?

– Конечно, нет, – ответил Ланьель, отхлебнув пива, – как это можно успеть собрать такой материал за три дня? Нереально. Давайте за десять.

– Тогда вы мне не нужны, – равнодушно заметил Витовченко, – допивайте и уходите отсюда.

– Почему вы всегда так торопитесь, – миролюбиво спросил француз. – Я столько сделал для вас хорошего, а вы готовы сразу меня сдать, как только появляется малейшая возможность. У вас нет чувства солидарности и чувства благодарности.

– Зато у меня есть чувство самосохранения, – огрызнулся Витовченко. – Почти все ваши знакомые были либо проходимцы, либо откровенные дураки. И поэтому я хочу знать, кто такой Альтафини. Он авантюрист или болван? Информация нужна как можно быстрее. Я могу дать вам от силы пять дней. Не больше. Успеете?

– Придется, – кивнул Ланьель. – Может, закажите мне еще кружку?

Витовченко хотел сказать нечто неприятное, но вспомнил, как он сам просил аванс у Жуковского. И неожиданно улыбнулся.

– По-моему, вы переигрываете, – убежденно произнес он. – Вы ведь не такой бедный человек, мсье Ланьель, чтобы не иметь возможности выпить кофе или пива. Но вам нужно показать мне, как вы несчастны, чтобы при возможности взять с меня как можно большие проценты. Я уже давно понял вашу игру Ланьель. И не говорите, что у вас нет денег на одну кружку пива. Я вам все равно не поверю.

Ланьель допил свое пиво. Достал носовой платок, не спеша вытер рот. И затем пожал плечами.

– Я не нищий, – гордо сообщил он. – Конечно, у меня есть деньги и на кофе, и на пиво, и на нормальную жизнь. Но почему я должен тратить свои деньги, если вы сами меня пригласили? Согласитесь, что это нелогично и глупо. Если вам хочется со мной общаться, то вы должны платить. По-моему, это правильно. Я ведь не беру с вас денег за проезд на метро. Или за такси, когда я вынужден брать такси.

– Одежду вы тоже выбираете, исходя из этого принципа? – не скрывая презрения уточнил Витовченко.

– Нет. Одежду я беру ту, которая мне нравится. И не нужно учить меня, как следует одеваться. Я все-таки француз, мистер Витовченко.

– Это я сразу почувствовал, – согласился Витовченко. – Значит мы договорились? Пять дней?

– Давайте закажем еще пива, – невозмутимо предложил Ланьель и сделал бармену знак, чтобы им принесли еще пару кружек. – Вы забыли о самом важном, – улыбаясь, пояснил он своему собеседнику.

– О чем?

– Деньги, – пояснил Ланьель. – Я ведь никогда не забываю рассказать вам о ваших гонорарах и моих процентах. А вы забыли сообщить мне, сколько хотите заплатить за мою трудную и самоотверженную работу.

– Тысячу долларов, – быстро сказал Витовченко.

– Пятьсот фунтов? – не поверил Ланьель. – За эти деньги я не могу даже слетать в Италию, чтобы собрать нужную информацию. Я надеюсь, что вы пошутили.

– Пять тысяч долларов, – зло прошипел Витовченко.

– Пять тысяч фунтов, – улыбнулся Ланьель, – и это без ваших комиссионных. Учтите, что я делаю вам колоссальную скидку из-за того, что испытываю к вам личную симпатию.

– За такие деньги я сам поеду в Италию и куплю его досье в полицейском комиссариате, – упрямо сказал Витовченко. – Вы, видимо, не хотите со мной работать.

– Вы не умеете торговаться, – вздохнул Ланьель, – я все понял. В вас неистребимо сидит бывший офицер КГБ. Вы считаете, что ваши слова и есть истина в последней инстанции. Но здесь Лондон две тысячи седьмого года, а не Москва шестьдесят седьмого.

– Я об этом всегда помню, – криво улыбнулся Витовченко. – Если бы сейчас мы сидели в Москве и в шестьдесят седьмом, ты бы со мной так не разговаривал. – Последнюю фразу он произнес по-русски.

– Что? – не понял Ланьель.

– Ничего. Семь тысяч долларов. И ни одним фунтов больше. Это все, что есть у меня на банковском счету. Даже если вы сейчас откажитесь или потребуете прибавку в сто фунтов, то и тогда у меня не будет денег, чтобы с вами расплатиться. Только семь тысяч долларов. Согласны?

– За такие деньги и такая огромная работа, – покачал головой Ланьель. – Но ради вас, мистер Витовченко, я согласен. Если вы закажите для меня еще одну кружку пива и выдадите аванс в тысячу фунтов.

– Никаких авансов, – твердо сказал Витовченко, вспомнив Жуковского, – ни одного пенса, пока вы не сделаете работу. А пиво я вам закажу. Можете пить его до тех пор, пока у вас не лопнет мочевой пузырь.