Волшебный дом - Джеймс Херберт

Бобу удалось нанять для меня задешево временно свободный трехтонный грузовой «форд», который обычно использовался для перевозки музыкальной аппаратуры на гастролях, и парочку такелажников (амбалов, таскающих тяжелые усилители и прочее с концерта на концерт), так что обращаться в транспортное агентство не было нужды.

День переезда был назначен, и мы с Мидж на целый месяц отказались от следующих заказов и предложений. Мы рассчитали, что за это время по крайней мере придем в себя, и, хотя с наличными у нас было не так уж блестяще, на первое время после переезда должно было хватить — боги нам потакали. Кстати, торговцы детской одеждой приняли плакаты Мидж, и гонорар, с удержанными с Большой Вэл 2,25% за задержку выплаты на две недели после сдачи работы (и она еще хорошо отделалась), уже лежал в банке. Мои сеансы звукозаписи оплачивались в течение трех часов, и я с благодарностью принимал оплату вечером после рабочего дня — или половины рабочего дня.

В день переезда было чудесное утро. Мы стояли в опустевшей квартире, а нагруженный фургон дожидался внизу. На нас вдруг снизошла задумчивость: здесь мы пережили счастливые моменты, хотя и заработали теперь на кое-что получше, на наше собственное. И здесь окрепла наша любовь.

Обнявшись, мы в последний раз осмотрели квартиру и наконец ушли.

Грузчики ехали в фургоне следом, и мы направились в Гемпшир, в Нью-Форест, в Грэмери.

Внутри

К шести часам вечера такелажники с десятками в карманах и усталыми улыбками на лицах уехали, оставив нас с Мидж одних в Грэмери.

Стоя в дверях, мы смотрели, как трехтонка исчезла за поворотом дороги, но и тогда мы еще немного постояли, купаясь в медленно остывающем воздухе. Я пробежал глазами по лужайкам и лесу напротив коттеджа, размышляя о том, появится ли когда-нибудь на дороге еще кто-то и не свихнусь ли я в конце концов от окружающей тишины. Из Баронс-Корта одним прыжком в глушь. Жуть.

Но мне было хорошо, о, так хорошо! Да, я чувствовал усталость, но приятную, и совсем не возражал против побаливающих мышц. Я притянул Мидж к себе, и она обняла меня за талию, прижав голову к моему плечу.

— Я так счастлива, Майк, — сказала она тихо. — Не могу выразить как. Грэмери столько значит для меня!

Я улыбнулся и поцеловал ее в лоб.

— И для меня тоже, Ведьмочка. Для меня тоже. Думаю, мы приняли правильное решение. Смотри, даже цветы ожили ради нашего приезда!

— Наверное, это от недавнего дождя. Такой красивый цвет!

— Здесь тебе не придется далеко ходить за вдохновением.

— Все, что мне нужно, рядом.

— Хм!

— Знаю, но так хорошо сказать тебе об этом. — Ее светлые глаза сверкнули. — Похоже, пора за работу, а, Майк?

— Несомненно. Как здорово! Боже, я чувствую внутри себя песню!

— Избавь меня от этого удовольствия!

— Я не могу удержаться!

Я широко разинул рот, но Мидж пнула меня под ребра:

— Ты распугаешь зверей.

— Ах да. Совсем забыл. Черт, я смогу проспать целую неделю.

— Принести тебе пива?

— Ты хочешь сказать, что парни не все выпили?

— Я следила, чтобы они все время двигали мебель. Полчаса на пиво и бутерброды — вот все, что было позволено.

— Да, помню. А знаешь, чего мне действительно хочется?

— Ты говорил, что устал.

— Нет, я не про это. То есть не сейчас. Нет, мне хочется чаю.

— Неужели это тот самый скандалист, с которым я жила в Лондоне? Наверное, сказывается деревенский воздух. Даже не кофе?

— Нет. Душа просит чая.

— Просто потому, что я рядом.

— Забавно, но когда ты рядом... — пропел я и добавил: — Просто поставь чайник.

Смеясь про себя, Мидж скользнула внутрь.

Я подошел к калитке и услышал, что приближается машина. Вскоре она обогнула поворот и проехала мимо, и мне подумалось, что развлечения в этой лесной глуши, несомненно, скудны. Двое пассажиров «ситроена» разинули рты на меня, а я приветливо помахал им рукой. Девушка на заднем сиденье улыбнулась, и машина скрылась, оставив в воздухе лишь легкий запах выхлопных газов.

Зрелище закончилось, и я побрел по дорожке обратно, глядя на возвышающийся, как коробка от шоколада, коттедж с этим дремучим лесом позади, с дикими зарослями цветов, оживляющих палисадник. Я ощутил прилив умиротворения. К такой новой жизни нужно было привыкнуть, и впереди предстояла еще куча работы по обустройству жилища, но добрые флюиды уже коснулись моей души, одновременно успокоив и ободрив меня, обострив мои чувства к окружающему миру. Я остро ощущал присутствие Мидж за этими странной формы стенами, словно она мгновенно стала частью Грэмери, частью его сущности. Она вписалась в это место.

Я замер. «Погоди-ка, — предостерег я себя. — Давай не будем увлекаться. Не хочу вас расстраивать, миссис Калдиан, но мы говорили о кирпичах и растворе с прелестным пейзажем в дополнение, а не о каком-то склепе». Покачав головой по поводу своих размышлений, я пошел дальше.

И снова остановился, заметив на ступенях у двери зяблика. Птичка сидела спиной ко мне и, рывками вытягивая шею, заглядывала в темноту внутри, то и дело вскидывая голову, словно прислушиваясь к чему-то. Я подождал, не желая спугнуть его; впервые я видел птицу так близко от себя.

В дверях показалась Мидж и плавно двинулась вперед, воркуя что-то приветливое Приблизившись к птичке, она опустилась на колени, и я удивился, что зяблик не отскочил и не улетел. Он наблюдал с нахальным любопытством.

Мидж протянула ему на ладони хлебные крошки, и он с подозрением осмотрел их. Я замер, очарованный сценой. Мидж просыпала крошки на пол сразу за порогом, всего в нескольких дюймах от птички. Зяблик снова вскинул голову и посмотрел на нее, не обращая внимания на угощение. Потом подскочил к самому порогу, и я был уверен, что сейчас он запрыгнет внутрь. Но он отскочил назад, что-то чирикнул, что можно было принять за прощальный привет, и вспорхнул.

Мы оба рассмеялись; птичка покружилась над садиком, а потом скрылась в лесу, и, наверное, тот день запомнился Мидж именно этим маленьким эпизодом.

— Вот, — сказал я добродушно, входя в коттедж. — Теперь они знают, что мы здесь, и будут рассчитывать на радушный прием.

— Мы будем им рады, — ответила Мидж, и ее лицо озарилось счастьем.

Все еще ухмыляясь, я пересек комнату, опустился на корточки у стены и провел рукой по ее поверхности, проверяя, нет ли сырости.

— Похоже, О'Мэлли и его ребята потрудились на славу, — заметил я. — А ту трещину в стене наверху ты уже видела?

Мидж распаковывала картонную коробку с едой.

— Да, — ответила она, не поднимая головы. — Ты бы не поверил, что так выйдет. Вся комната выкрашена так, что не осталось и следа. Ты еще голоден?