Попытки любви в быту и на природе - Анатолий Тосс

Ну разве можно смотреть на человека по-прежнему, особенно после того, как узнаешь, что у человека этого имеется хвостик под свободной и не стягивающей одеждой. Меняет хвостик общее представление о человеке, как ни старайся ты относиться к нему по-прежнему объективно.

Глава 6

ЗА ДВОЕ СУТОК И ДВАДЦАТЬ ЧАСОВ ДО КУЛЬМИНАЦИИ

— Что вы тут сидите так неприкаянно? — спросила Женька и грохнула на журнальный столик полторы бутылки сухого вина. Одну целую, а другую наполовину отпитую. И они обе, даже та, что отпитая, оказались весьма кстати, потому что в Инфантовой квартире иногда появлялись загвоздки с бутылками. А все оттого, что мы слишком часто заходили к нему в гости и он не успевал своевременно пополнять запасы.

— Откуда, дровишки, Жека? В смысле, сушняк откуда? — поинтересовался я. — Уже не отец ли рубит?

Отец как раз, слышишь, ничего не рубит. Хотя я, как видите, отвожу, — ответила она своей некрасовской строчкой на мою некрасовскую строчку. А потом пояснила: — Да этот, малохольный, с которым у меня конфуз вышел, их нарубил. Думал, наверное, что я как выпью, так сразу неразборчивой стану. Ну, знаете, такой про женщин стереотип бытует. А у меня как раз все наоборот, я как вина пригублю, так во мне все чувства и восприятия чутче и обостреннее делаются. И если мне кто-то на трезвое восприятие не пришелся, то на подвыпившее у меня вообще никакого шанса нет. Заранее знаю, не получится у меня, и все тут.

Тут мы все снова переглянулись, но беспокоить Жеку новыми расспросами про «не получится» не стали. Взамен мы спросили совсем про другое:

— Так что, выходит… Выходит, что мы столько вкусной жидкости понапрасну израсходовали, подливая многим женщинам для раскачки? Выходит, опьянение их только от нас отваживало, что ли? А мы-то думали как раз наоборот, мы думали, что с вами то же самое, что и с нами, мужиками, происходит.

— Да нет же, — пояснила Жека. — Вино, оно только обостряет, и если тебе, например, кто-то нравится, то оно лишь на пользу всем. Потому что, после того как выпьешь, симпатии в тебе только разовьются. А вот когда ты не уверена до конца, боишься, что не подойдет, тогда лучше вообще не пить. Я и не стала бы, но он все настаивал, давай да давай расслабимся… Ну вот и расслабились — он хрен знает где сейчас, а я с бутылками у вас.

— Что не так уж и плохо, — пожал плечами Илюха и начал разливать. — На фиг он нам здесь нужен, чувак твой малохольный. А вот бутылки в самый раз оказались.

— Ну да, может, так и правильней, — заметила Жека философски и поудобнее устроилась на диване. — Так зачем вы звали меня?

— Дело есть, — толково объяснил я. — Видишь ли, нам надо к изнасилованию подготовиться, а для этого заранее отрепетировать его на ком-то. Вот ты в кандидатки первым номером и попала. Ты как?

— Я согласна, — мгновенно отреагировала Жека.

А как могло быть иначе? Мы же только проверенных товарищей к проекту подключаем.

— Только проясните, — попросила она вскоре. — Первое: кто именно насильничать будет?

— Мы и будем, — ответил за меня Илюха, и Жека покатилась по дивану. Сначала со смеху покатилась, а потом от хохота.

— Вы… насиловать… — и она вытащила свой палец и навела его на Илюху. — Ты насиловать… — не могла остановиться она. — Да из тебя насильник… — После каждого слова она заходилась новым приступам, да так заразительно, что на нас тоже начало перекидываться. — Как из меня Марлен Брандо какой-нибудь, — и она свалилась с дивана.

Теперь нам тоже стало смешно, потому что такая асимметричная ассоциация нашей Жеки с чужим американским актером никогда нам в голову не приходила. Особенно мне, хотя когда-то раньше я находил для нее немало асимметричных ассоциаций.

— Кто она такая, Марлена из Бордо? — тут же уцепился за незнакомое название Инфант. А потом посмотрел на бутылку красного. — Это что, там, где вино делают?

— Да нет, так артиста одного звали, он помер давно, — пояснила сквозь смех иностранное имя Жека, и Инфант от имени тут же отцепился.

Мы посидели, разлили снова, отглотнули, подождали, пока она отойдет от смешного своего приступа, пока снова не станет дееспособной. И она отошла и снова уселась на диван.

— Вопрос второй… правильно… ли… я… поняла… — Ей после каждого слова приходилось останавливаться, чтобы отдышаться. — Меня вы насиловать не будете? Или будете?

— Нет, — пообещал я, — мы вообще никого не будем.

— Так я и думала, — сказала она, похоже, разочарованно.

— Смотри, — начал я, — тут дело вот в чем…

И кратенько пояснил общую задачу и общее

решение про Инфанта, про его девушку, про «не дает», ну и прочее. На самом деле вкратце пояснил, минут за пять, на протяжении которых Жека все время сбивала меня своим смехом. И тем не менее проблему «не дает» она сразу оценила и прониклась ею, особенно применительно к Инфанту.

— Ты только ей пить не давай никогда. И самое главное перед… — сначала посоветовала ему Жека, а потом спросила, ежась от нескрываемого удовольствия: — Кто это все придумал?

— Да вот мы и придумали, — сознались мы. — Прямо вот здесь, прямо вот сейчас.

— Ну вы, ребята, даете, — похвалила нас Жека. — Нескучно вам жить, похоже. Да не только вам, вокруг вас тоже нескучно. Ну так где и когда действие происходить будет? — спросила она снова, уточняя.

— Завтра получите текст и расписанные мизансцены, — пояснил я. — Выучите за ночь. А послезавтра в шесть я буду вас ждать у метро Сокольники. Там в парке и отрепетируем по-настоящему.

Мы откупорили закупоренную бутылку и разлили ее тоже. Про Инфанта с его не дающей ему девушкой было в общих чертах понятно, пора было переходить к новой теме. И потому я, скорее для поддержания разговора, спросил:

— Ты почему, Жек, про своего отца сказала, что он не рубит? Я ведь с ним знаком, он производит впечатление вполне рубящего человека. Кроликов он ведь нарубил небось целую кучу. Кстати, как они, кролики? Приплод дают? Надои повышают?

— Да кто их знает, — откликнулась Жека. — Я в отцовское животноводство не вмешиваюсь.

— Какое животноводство? Какие кролики? — выпучился на Евгению Инфант, подозревая, по-видимому, что у темы про Жекин хвостик существует продолжение в виде кроликов и общего животноводства.

— Да, — ответил я за девушку, хотя она сама за себя могла не хуже ответить. — У нее, — я указал на «нее», — родители биологи, титулованные какие-то. Папка, как ты, Б.Б, на меньше доктора не тянет, да и мамаша тоже не… — я задумался про мамашу и придумал: — …не лаптем щи хлебает.

— Не, — согласилась Жека, сибаритствуя в свое удовольствие на диване со стаканом красного. — Совсем не лаптем. Да и не щи. Да и не хлебает. А медленно так, со вкусом.

— Ты почему, — обратился я к ней, — сама-то наукой пренебрегла? В рекламу зачем-то подалась. Тем более в пошлую, телевизионную. Ну придумываешь ты свои ролики, ну пусть даже смешные они, но кому от них польза? А вот наука, соединенная с сельским хозяйством…

— Да ладно, — огрызнулась Женька, но совсем безобидно, — на себя лучше посмотри.

И я посмотрел, и ничего особенного не увидел.

— Хорошо, — согласился я. — Вернемся к родителям. В общем, они, будучи людьми еще достаточно нестарыми, решили всю эту биологию в свои собственные руки прибрать, чтобы экспериментировать на ней по своему усмотрению. У вас там что, дача? — спросил я дочку кроликоведов.

— Не дача, а дом в деревне. Но большой дом.

— Да, да, — подтвердил я. — Дом большой, плюс постройки на участке для подсобного хозяйства. В общем, они там стали кроликов разводить. Давно уже, несколько лет как. Так как там их кроличья ферма, процветает?

— Нормально, — ответила Жека. — Тушки, шкурки — производство, одним словом, вся деревня участвует. Они расширились и что-то типа колхоза организовали. Под своим, конечно, научным руководством. Жутко подняли народное деревенское благосостояние, не говоря уже про свое. Ну и мое тоже немного приподнимают.

— Вот, — сказал я поучительно, обращаясь в основном к Инфанту, — видите, как все хорошо выходит, когда с умом. — А потом снова к Жеке: — А папка как — все меня небось недобрым словом вспоминает? Во сне небось моим именем бредит?

— Да нет, — отмахнулась девушка, — он отходчивый и не злопамятный. И вообще ему кролики важнее каких-то там… — И она намекнула на меня.

— А что случилось-то? — поинтересовался Илюха, который не был ни биологом, ни кроликов никогда не разводил. За всю свою жизнь так ни одного и не развел. Я даже не уверен, что он повышал чей-то жизненный уровень, хотя целыми днями участвовал в своей экономической науке.

— Да, — отмахнулся я, — история одна щекотливая.

— Он тебя защекотал, что ли? — всплыл Инфант, который вообще с Жекиным появлением сразу взбодрился, приподнялся духом и стал приноравливаться к жизни. Вот как новость про хвостики, растущие у девушек сзади, влияет на парней. На всех, даже доселе унылых.