С мечом кровавым - Пирс Энтони

Они сидели в очаровательном патио note 6, ощущая себя пленниками.

— Что же нам делать, Мима? — спросила Восторг. — Ты же понимаешь, к чему это может привести.

— Понимаю, — отозвался он. — Хотя, возможно, если мы получше узнаем друг друга, то результат окажется вовсе не таким, какого ожидают.

— Разве? — озадаченно спросила принцесса.

«У каждого человека есть недостатки. Мое косноязычие видно всем. Ты была очень великодушна, но мне кажется, что очень скоро тебя это утомило бы».

— Тогда перестань петь и снова начни говорить! — воскликнула она, мгновенно все поняв.

— Д-д-д-да, — выдавил Мима.

— И если ты лучше узнаешь о моих недостатках, то наверняка найдешь меня куда менее интересной.

— К-к-к-каких н-н-н-н?.. — Однако его мысль была ясна задолго до того, как он смог ее выговорить.

Принцесса опечалилась.

— Я надеялась их скрыть, но, конечно, это было глупо. У меня три недостатка, и первый столь же очевиден, как и твой.

Мима посмотрел на нее, совершенно сбитый с толку:

— Это н-н-н-не оч-ч-ч-ч…

— Он совершенно очевиден, — повторила Восторг. — Я ужасно огорчила своего отца, потому что родилась… — Тут она запнулась, но он понял мысль.

«Девочкой! — подумал Мима. — Но какой же это недостаток?»

— Огромный, если нужен наследник-мужчина, — мрачно ответила принцесса.

— Й-й-й-я б-б-б-бы н-н-не с-с-сказал…

— Значит, ты добрее, чем мой отец.

Но в противном случае они бы не познакомились! Он не мог себе представить эту совершенно очаровательную женщину мужчиной. Какой грустный пример современных ценностей, когда такое существо считает свой пол недостатком!

— Ты не очень-то помогаешь, знаешь ли, — заметила принцесса.

Мима засмеялся. «Мне ненавистно наше положение, но я не в силах ненавидеть тебя, Малахитовый Восторг. Пока что я не нахожу в тебе недостатков, если не считать того, что ты назначена заменить женщину, которую я люблю».

— В тебе тоже их нет, Мима, — проговорила Восторг.

Ночью демон появился опять, повергнув принцессу в ужас. Мима недоумевал: днем она была уверенной в себе женщиной, во всех отношениях самостоятельной, а к вечеру становилась совершенно беспомощной.

— Да, это так, — призналась она. — Я, как известно, женщина. У меня нет сил переносить что-нибудь злобное или безобразное. Демоны с самого детства приводят меня в трепет. Я глубоко сожалею, что так обременяю тебя.

Действительно, подумал Мима, женский пол имеет некоторые недостатки. Ни один из мужчин, которых он знал, ни за что не позволил бы какому-то там демону испугать себя. С другой стороны, мужчин, конечно, обучали сражаться. Женщин же обучали быть зависимыми. На самом деле это был не то чтобы недостаток, а скорее требование культуры.

И если предназначение женщин — быть уязвимыми, то предназначение мужчин

— защищать их.

Мима, как и прошлой ночью, лег на кровать рядом с принцессой и, обняв ее, заснул.

Его сны всегда были беспорядочными, но в ту ночь — больше, чем когда-либо. Ему снилось, что он обнимает прекрасную женщину, и Мима знал, что этот сон был явью. Ему снилось, будто он отверг ее, и видел, как голову женщины насаживают на шест.

Мима проснулся от крика. Демон склонился над ними, с вожделением протягивая руки. Мима схватился за меч, но демон отпрянул и исчез.

Восторг кричала. Она прочитала его сон и увидела шест.

«Мы должны выбраться отсюда!» — подумал он, и девушка согласилась.

На следующий день они более тщательно исследовали дворец — и в углу одной из редко посещаемых комнат обнаружили бронзовое кольцо, вделанное в пол. Мима потянул за него, и оно оказалось ручкой металлического люка, который открывал вход в глубокий туннель. Каменные ступени уходили вниз и, загибаясь, исчезали из виду. Восторг зажгла лампу, и молодые люди начали спускаться. Лестница заканчивалась где-то под стеной, и дальше, за пределы Замка, вел квадратный проход. Это был тайный туннель, возможность побега!

Воздух сделался прохладным, стены липкими. Восторг старалась к ним не прикасаться и держалась поближе к Миме. На этот раз они не утруждали себя устным счетом, поскольку было ясно, что вчера им не удалось таким образом скрыть попытку бежать. Сегодня, по крайней мере, они стояли на ногах и у Мимы был меч.

Беглецы вошли в комнату, где находилось несколько каменных жертвенников, и на каждом из них что-то лежало. На первом было золотое кольцо, на втором — сверкающая медная лампа, а на третьем — отлитый из золота телец.

Восторг, которую всегда влекли драгоценности, остановилась и потянулась к золотому кольцу. Она примерила его на один палец, потом на другой, но оно не подошло, и девушка положила кольцо на место.

Мима взял лампу, чтобы посмотреть, не лучше ли она той, которая у них, однако лампа оказалась не заправленной. Она служила лишь украшением, и только. «Интересно, что будет, если ее потереть?» — подумал Мима.

— Или загадать кольцу желание, — добавила Восторг.

Они посоветовались и решили, что эти три предмета, вероятнее всего, ловушки для неосмотрительных. Неизвестно, какие ужасы могут произойти, если вызвать к жизни силы, сокрытые в кольце или лампе. Лучше уж спокойно пройти мимо.

Но когда они поравнялись с золотым тельцом, тот поднял голову и промолвил:

— Если бы твой отец узнал, он бы каждый час казнил по женщине!

Мима вздрогнул от испуга. Это было его слабое место — неприязнь к бессмысленному убийству.

Вдруг впереди них в туннеле раздался какой-то шум, Глухие удары, от которых задрожали стены комнаты, словно к ним приближалось огромное существо. Мима выхватил меч. Послышался оглушительный рев, и из туннеля повалил дым.

— Это дракон! — завизжала Восторг. — Тебе нельзя с ним сражаться!

Разумеется, нельзя. Огонь, вырывавшийся из пасти зверя, испепелит их еще до того, как чудовище приблизится на достаточное расстояние, чтобы его можно было заколоть.

Мима снова вздохнул.

— Нам опять придется отступить, — пропел он и пошел назад тем же путем, каким они пришли. Восторг, с лампой в руке, поплелась за ним. Дракон их не преследовал.

Вернувшись в Замок, Мима и принцесса опять беседовали, и Восторг призналась во втором своем великом недостатке. Однажды в детстве она позволила какому-то человеку прикоснуться к себе. Она убежала в город, воспользовавшись недосмотром няни. Тогда девочка еще не понимала, что не все дети — принцессы и существуют разные касты. Она увидела какого-то работника и дотронулась до его руки, чтобы привлечь внимание. В этот момент ее догнала няня.

Тот мужчина оказался «неприкасаемым» — человеком вне касты. Разразился серьезный скандал, и девочку подвергли целому ряду мучительных очищений и омовений, дабы снять порчу от страшного прикосновения. Работник, естественно, был немедленно казнен, а его семья насмерть забита палками. Но ярче всего девочке запомнился склонившийся над ней разъяренный отец: «Ты подвела меня дважды!»