Ненадёжный рассказчик. Седьмая книга стихов - Данила Михайлович Давыдов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
а после трудившиеся в поте лица,
создавая своими руками залог будущих наследств,
доставшихся совсем иным людям,
не видавшим необработанной земли,
не знали ничего про аристотеля, буало или доктора
джонсона,
но стали героями эпических саг,
однако их время ушло
потомки лауреатов,
служивших поочередно всем властителям,
всё еще хранят в семьях то, что было дано им
за тяжелейший труд сановного раболепства,
но саги о них еще не написаны
хотя уже появились те, кто отбирает
нажитые поколениями придворных шутов богатства
законы поэтики неумолимы
эпос переходит в драму
драма – в лирику
последние лирики будут приветствовать новый эпос
«злобный мозг, исчадье плоти…»
злобный мозг, исчадье плоти,
как ты, духу вопреки,
смеешь, горд и беззаботен,
имитировать стихи?
пусть бы дух лишь порожденье
первобытного ума –
сладко это наважденье! –
за тобой же тлен и тьма
ныне думать мозгом стало
непристойно и грешно,
славим мы первончала,
а тебе опять смешно
всё тебе не слава богу
всё не то и всё не так
радость нам или тревога,
для тебя утиль и шлак
но представши бестелесны
за причинами вещей
мы-то хоть и не известно,
ты-то ясно будешь чей!
ты мыслительным экстрактом
в мёртвый короб погружен
будешь лишь занятным фактом,
перед миром обнажен
весь в плену фантомной боли
вспомнишь тело, вспомнишь дух,
вспомнишь нас невидных, что ли,
вспомнишь зренье, вспомнишь слух
и пока мы обитаем
за пределом бытия
суррогатами питаем
вопрошаешь ты: где я
нету нас как ни бывало
ну и что, и хорошо
ты же, хоть тебя не стало,
в мир транслируешь стишок
вечной муки передатчик,
ниспровергший низ и верх,
никогда уж не заплачешь,
хоть и пережил ты всех
надо, надо растворяться
средь эфирной пустоты
и не надо изгаляться
над натурою, как ты
кто же это всё вещает?
ох ты, сам же мозг бухтит
всё чего-то обещает
всё кого-то костерит
«Лаку-Лабарт цитирует Целана…»
Лаку-Лабарт цитирует Целана,
который цитирует Шестова,
который цитирует Паскаля,
который говорит:
Не надо ставить нам в вину неясность,
ибо ее-то мы и исповедуем.
«ты не даешь ответ, но я не о тебе…»
ты не даешь ответ, но я не о тебе,
я говорю о том и с тем, чему названья нету,
поэтому не стоит нам на эту,
да и на ту вот даже начинать
гораздо больше смысла будет
закрыть усталостью расслабленный раёк,
усесться заполночь за дружеский чаёк,
и мир вокруг, и как-то успокоились
«встретишь федю стоеросова…»
встретишь федю стоеросова –
ничего не говори
что взорвало и подбросило –
у него давно внутри
там же стружки, деньги медные,
шесть окурков, пять мокриц,
и познанья заповедные,
и неразличимость лиц
4. Трактат о Божественном роботе
«все признали ответственность друг перед другом…»
все признали ответственность друг перед другом
буквально все, потому что, чего говорить, понятно
наступила та ситуация, когда даже футбол и филателия
есть признаки чего-то запрещенного
я отвечаю ему: это хоть и так
но никакое признание не есть искупление
а веры не существует
а он: но если ее нет ее сочинят
а я: ее сочиняют каждый миг, каждый человек
ту веру, которая разъединяет
то неверие, которое разъединяет
а он: гонишь. пойдем бухнем
«кризис и смерть, смерть и кризис…»
кризис и смерть, смерть и кризис
ну, еще что-нибудь, какое-нибудь
непонятое никем открытие
которое значимо в самом деле
но из него делают фитюльку
и смысл весь сдувается, весь эффект,
всё то, что могло сдвинуть мысль хоть на миллиметр
сдувается
я: но это с одной стороны, а с другой
как-то вот внешняя вся эта оболочка
она ведь смысла-то не имеет, да?
смысл-то имеет то, что именно происходит,
то, что высвобождает нас
из-под этой самой оболочки
он: это да, но оболочка и есть
собственно наше существование
я: да, пожалуй
«и в то же время какое-то безмолвие…»
и в то же время какое-то безмолвие
заметно то, что называют теорией малых дел
что приводит к нежности и любви,
в конце-то концов
такой домашней, невыспренней
он: и при этом они ходят, проснувшись,
из угла в угол, пьют, пишут в социальных сетях
создавая, конечно, подкорку
будущего искусственного интеллекта –
но подкорку рептильную, рептильную исключительно,
крокодилью такую
я: ну и что, мало ли что бывало
катастрофа растрясет, ужас спасет…
он: нет, так никогда не бывало
встряхивал, случалось, но чтоб потрясти
нужно работать мозгами,
а мозги – рептильные
я: ты нехорошо думаешь. надо пройтись
«что ты сочиняешь?..»
что ты сочиняешь?
я: сочиняю Трактат о Божественном Роботе
он: это было у пана Станислава
вообще много было у кого
хоть у Азимова
