Волшебный дом - Уильям Вордсворт

Отплытие

Как жаворонок, неба звонкий друг,Резвящийся в предутренней прохладе,Она в веселом праздничном нарядеЛетит… Куда же путь ее?.. На юг,

На север ли – туда, где царство вьюг?Кому какое дело? Пусть в досадеКосится враг, она скользит по глади —И только брызги тучами вокруг.

Пристанищем ей будет порт, лагуна?Кто знает… Как и в прошлые века,В груди моей тревога и тоска…

Она ж, сияя радостно и юно,Летит вперед. Уже издалека,Я шлю тебе свое прости, о шхуна!

Водопад

Поутру рано или в час, когдаЗакат горит последним блеском светаИ в сумрак вечера вся даль одета,Взгляни, поэт задумчивый, тогда

На водопад, где бурная вода,Как в логе лев, бушует. Нет предметаУжаснее! Дух страшный водометаВ венце из камня – кудри, борода

Струят потоки – воссидит над урной,Скрывая днем свой облик. Он струитПо бархату лугов поток лазурный;

Или, встречая на пути гранитОбрушенный, обломки гор, гремитИ пенится чрез них волною бурной.

«Ты все молчишь! Как быстро отцвела…»

Ты все молчишь! Как быстро отцвелаТвоя любовь, не выдержав дыханьяРазлуки, растоптав воспоминанья,Отвергла долг и дар свой отняла.

Но в горький плен мой разум ты взяла,Тебе служить – иного нет желанья!И хоть сожгла ты прошлое дотла,Душа, как нищий, просит подаянья.

Ответь! – Пусть сердце, пылкое тогда,Когда мы страстным предавались негам,Пустым, холодным стало навсегда, —

Гнездо в лесу, засыпанное снегом,В глухом лесу, где замер каждый звук.Ответь, молю, не дли жестоких мук!

Троссекс

Тут горы встали в грозном торжестве,Тут храм для всех, достигших перевала,Чье место – в прошлом, осень миновала,И жизнь подобна вянущей траве,

Еще недавно свежей. О, как мало,В искусственности наших модных зал,Мы ценим счастье жить средь гор и скал,Среди озер, чью гладь не оскверняло

Ничье дыханье. Трижды счастлив тот,Пред кем осина дрогнет золотая(В художествах октябрь – соперник мая).

И гостья красногрудая вспорхнет,Задумчивую песню напевая,Баюкая состарившийся год.

Глядя на островок цветущих подснежников в бурю

Когда надежд развеется покровИ рухнет Гордость воином усталым,Тогда величье переходит к малым:В сплоченье братском робость поборов,

Они встречают бури грозный рев, —Так хрупкие подснежники под шкваломСтоят, противясь вихрям одичалым,В помятых шлемах белых лепестков.

Взгляни на доблестных – и удостойСравненьем их бессмертные знамена.Так македонская фаланга в бой

Стеною шла – и так во время оноГерои, обреченные Судьбой,Под Фивами стояли непреклонно.

«На мощных крыльях уносясь в зенит…»

На мощных крыльях уносясь в зенит,Пируя на заоблачных вершинах,Поэзия с высот своих орлиныхПорой на землю взоры устремит —

И, в дол слетев, задумчиво следит,Как манят пчел цветы на луговинах,Как птаха прыгает на ножках длинныхИ паучок по ниточке скользит.

Ужель тогда ее восторг священныйБеднее смыслом? Или меньше в немГлубинной мудрости? О дерзновенный!

Когда ты смог помыслить о таком,Покайся, принося ей дар смиренный,И на колени встань пред алтарем.

Сонеты к реке Даддон

У истока

Как мне нарисовать тебя? – ПрисядуНа голом камне, средь хвощей и мхов:Пусть говорящий памятник стиховТвои черты явит людскому взгляду.

Но как барашку, что прибился к стаду,Из блеющих не выбраться рядов,Так никаких особенных даровТебе Судьба не припасла в награду.

Ничем – ни данью древности седой,Ни щедростью возвышенных примет —Здесь не отмечено твое рожденье.

Но свежий мох, растущий над водой,И этот в струях отраженный свет —Твое Земле суровой приношенье.

«Дитя далеких туч! В уединеньи…»

Дитя далеких туч! В уединеньиНе ведаешь ты участи мирской,Обстала глушь лесов тебя стеной,И ветра свист поет тебе хваленья.

Морозы ждут лишь твоего веленья. —Пускай в долине пышет летний зной,Ты одеваешь саван ледяной,Тебя хранит великий дух Забвенья.

Но времени рука уже леглаНа этот берег дикий и лесистый,Где некогда царила глушь и мгла,

Огромный лось топтал ковер пушистыйИ зверолова меткая стрелаБезмолвия не нарушала свистом.

Доннердельская долина

Когда б седые барды были живыИ видели тебя, о Даддон мой,Они б Элизием назвали берег твой.Оставил ты свой прежний вид бурливый,

И меж цветов ползут твои извивыВдоль по равнине светлою струей —Но, видно, чужд тенистых рощ покойТвоей волне свободной и шумливой.

И ты, ягненка робкого смирней,Огнем небес отсвечивавший чистым,Вмиг забываешь тишину полей,

Преграды рвешь в своем теченье быстромИ, как вакханка, пляшешь средь камней,Неистово размахивая тирсом.

Прощальный сонет реке Даддон

В прощальный час, мой друг и спутник мой,Иду к тебе. – Напрасное влеченье!Я вижу, Даддон, все в твоем теченье,Что было, есть и будет впредь со мной.

Ты катишь воды, вечный, озорной,Даруешь вечно жизнь и обновленье,А мы – мы сила, мудрость, устремленье,Мы с юных лет зовем стихии в бой,

И все-таки мы смертны. – Да свершится!Но не обижен, кто хоть малый срокСвоим трудом служить потомству мог,

Кто и тогда, когда близка гробница,Любовь, Надежду, Веру – все сберег.Не выше ль он, чем смертным это мнится!

Церковные сонеты

Изменчивость

Восходит ввысь мелодией могучейРаспад вселенский и на спад идетНеспешной чередой ужасных нот,Гармонией скрежещущих созвучий;

Кто слышит их, – тот презирает случай,Бежит нечистых выгод и хлопот.Бессмертна правда; но она живетВ обличьях дня, в их смене неминучей.

Так иней, выбеливший утром луг,Растает; так седая башня вдругОт возгласа случайного качнется

И, словно слепленная из песка,Обрушится, – когда ее коснетсяНевидимая Времени рука.

В капелле Королевского колледжа в Кембридже

Не упрекай святых за мотовство,Ни зодчего, что создал небывалыйВеликолепный храм – для горстки малойУченых прихожан, – вложив в него

Все, без остатка – мысль и мастерство!Будь щедрым; чужд взыскательным высотамТруд, отягченный мелочным расчетом;Так думал он, вознесший волшебство

Резных колонн и арок невесомых,Где радуги дрожат в цветных проемах,Где в полумраке музыка парит,

Блуждая в сотах каменного свода, —Как мысли, коих сладость и свободаНам о бессмертье духа говорит.

Разные стихотворения

«Побудь вблизи, прерви полет!..»

Побудь вблизи, прерви полет!Пусть взор мой на тебе замрет!Тобой воссоздан каждый мигПервоначальных дней моих!И время, что давно мертво,Оживлено тобой,Порхающее существо:Отца я вижу своегоСо всей моей семьей.

О сладость, сладость детских лет,Когда за мотыльком воследБежали мы с моей сестрой,Разгоряченные игрой!Я, как охотник, подстерегДобычу – но напрасен былМой бег, отчаянный прыжок:Оберегал ревниво БогПыльцу прелестных крыл.

Над желтым наклонясь цветком,Тобой, малюткой-мотыльком,Я любовался и не знал,Нектар вкушал ты или спал.И был ты неподвижней водОбъятых льдом морей.Счастливым будет ли полет,Когда внезапный ветр найдетТебя среди ветвей?

Останься с нами! Мы с сестройТебе подарим садик свой.Здесь отдохнут твои крыла.Тебе не причиним мы зла!Будь гостем нашим дорогим,Присядь на куст близ нас.О детских днях поговорим,Их летний свет неповторим,И каждый долгим был – таким,Как двадцать дней сейчас.

Радуга

Когда я эту радугу-дугуВ отмытой ливнем вижу синеве,Я удержать восторга не могу;Как в детстве, сердце рвется прочь,Трепещет на незримой тетиве!И я хочу, пока не пала ночь,На радугу после дождя,Рождающую столько смелых стрел,Смотреть с таким же счастьем, уходя,Как я на утре жизненном смотрел.Дитя – отец Мужчины. Эту нитьЧтоб не порвать в душе, а сохранить,Я одного себе желаю впредь:Не разучиться бы благоговеть!

«Моя любовь любила птиц, зверей…»