Заложница любви - Линда Уиндзор

– Где воры?

– Один еще дышит, а тем двоим, что познакомились с моим клинком, этого уже не суждено.

Выглянув из-за дерева, Бронуин увидела еще одно безжизненное тело возле костра.

– А тебе когда-нибудь случалось пускать в дело тот кинжал, что ты носишь на поясе, или он у тебя только для устрашения?

Рука Бронуин невольно легла на рукоять кинжала.

– Я… в суматохе совсем забыл о кинжале.

Вольф фыркнул.

– А ты не догадываешься, что мало иметь при себе кинжал, чтобы убить Ульрика Кентского? Тебе, пожалуй, лучше завтра же вскочить на отцовского коня и отправиться в ту рыбацкую деревню, из которой ты родом. Рыбачить гораздо безопаснее, чем убивать.

Щеки Бронуин вспыхнули.

– К твоему сведению, я спас твою чертову жизнь! Этот разбойник собирался наброситься на тебя сзади и уже поднял меч, как я на него прыгнул!

– С одеялом!

– Ну и что? Все-таки это спасло тебе жизнь! – она смотрела с вызовом, сжав губы. – Согласись с этим, Вольф!

– Да, это так, но…

– Значит, ты у меня в долгу, – удовлетворенно заметила Бронуин.

– Что?!

– Ты у меня в долгу! Я спас тебе жизнь, и теперь самое меньшее, чем ты сможешь мне отплатить, это научить пользоваться кинжалом. Тогда я смогу быть твоим оруженосцем.

– Этого мне только не хватало! – язвительно рассмеялся Вольф. – Оруженосец, который пьет молоко и писает в штаны!

Разъяренная Бронуин выхватила кинжал.

– Ты самонадеянный осел! Если бы я не пошел в лес, мы оба стали бы добычей лесных зверей, и ты это знаешь!

– В таком случае прошу меня извинить, сэр Само-Воплощенное-Тщеславие! Однако наших коней спас мой меч, а не твое одеяло.

Уже в следующее мгновение Бронуин была прижата к дереву, от сильного толчка дыхание у нее перехватило, но девушка была так рассержена, что не обратила на это ни малейшего внимания. Вольф резко вывернул ей запястье, и кинжал выпал из ее разжавшихся пальцев. Чувствуя себя страшно униженной, Бронуин оказалась под мышкой Вольфа и теперь, повиснув, раскачивалась над землей в холодном воздухе, словно какой-нибудь тюк. Обидчик остановился только затем, чтобы вложить в ножны свой кинжал и подобрать одеяло, а потом он отнес рассерженную Бронуин к костру и бесцеремонно бросил на кучу листьев.

– Негодяй! – бранилась Бронуин. – Мне надо было…

Одеяло полетело ей в лицо, сразу же заглушив возмущенные крики.

– Если ты такой хороший воин, то научи меня пользоваться кинжалом, как я тебя уже о том просил! – с вызовом обратилась она к Вольфу, который оттаскивал мертвого вора за ноги к дереву, где лежал его сообщник. – Ты у меня в долгу!

Вольф закидал трупы листьями и поднял с земли кинжал Бронуин. Она открыла, было, рот, собираясь продолжить брань и увещевания, но Вольф вдруг обернулся и метнул кинжал. Не успела она и глазом моргнуть, как клинок вонзился в землю в нескольких дюймах от нее.

– Тебе доставляет удовольствие пугать беспомощных людей, не так ли? – выдохнула Бронуин.

– О, я бы не сказал, что одному из этих мертвецов ты показался беспомощным, – Вольф улегся на кучу листьев и поправил одеяло. – На каждый фунт твоего веса у тебя больше храбрости, чем у большинства встречавшихся мне мужчин. Ладно! От тебя потребуется проявить лишь немного ловкости, и я научу тебя всему, что ты захочешь.

– Я научусь быстрее всех, кто когда-либо тебе встречался! – пообещала Бронуин. – У меня получается все, за что я берусь.

– Похвальная скромность! Такого мужчина уже вынести не может.

Он отвернулся. Бронуин принялся созерцать широкую спину наемника.

– А ты уверен, что я не всажу тебе нож в спину, пока ты спишь?

– Уверен, потому что ты не умеешь убивать, парень, – проворчал Вольф, – хотя не упускаешь возможности покататься на чужих спинах. А теперь давай-ка спать! Я не собираюсь завтра слушать твое нытье, когда ты, не выспавшись, устанешь раньше времени. У нас впереди долгий путь, и легче он от наших ссор не станет.

Бронуин удовлетворенно потерла руки, прежде чем завернуться, по примеру Вольфа, в одеяло. По крайней мере, в одном она была с наемником согласна: легче путь не станет.

ГЛАВА 4

На следующее утро Бронуин была разбужена сердитым пинком – коленом под зад, – отчего скатилась прямо в одеяле с нагретого места среди листьев и сосновых веток на жесткую холодную землю.

– Гром и молния! Если ты еще когда-нибудь вздумаешь ко мне так приваливаться, парень, я сверну тебе шею!

Бронуин оказалось достаточно одного мгновения, чтобы понять, что спутник ее не доволен, но Вольф был, не просто недоволен, он был разъярен. Его покрасневшее от гнева лицо составляло резкий контраст с золотистыми волосами. Одним резким движением он вскочил на ноги и принялся сворачивать свое одеяло, собираясь тронуться в путь.

– Я… я и не заметил, что перекатился на твою сторону, – оправдывалась Бронуин, заливаясь краской.

– Если я правильно понял, тебе, наверное, привиделось, что будто ты кабан, что трется о дикую свинью во время течки, уж так ты елозил.

– Извини.

Обескураженная подобным сравнением и, не зная, что еще сказать, Бронуин встала и пошла в лесную чащу, надеясь, что прохладный ветерок остудит пылающие щеки. «Как будто я преднамеренно к нему прижалась!» – негодовала девушка.

– Какого черта ты идешь в лес?

– За хворостом! – крикнула она через плечо.

– Зачем нам хворост? Мы съедим остатки кролика и отправимся в дорогу. Нам предстоит проехать много миль, и хотелось бы иметь крышу над головой сегодня вечером.

– Тогда езжай вперед, я догоню!

– А что, если еще какой-нибудь разбойник придет искать своих приятелей?

– Скорее всего, он окажется обходительнее тебя! – огрызнулась Бронуин, замедляя шаг при напоминании о ворах.

Утро было таким теплым и приветливым, что она почти забыла о волнениях минувшей ночи. Бронуин не стала задерживаться в лесу и поскорее вернулась к догоравшему костру.

Пока лошади поедали свои утренние порции овса, она торопливо проглотила кусочек холодного кролика и запила глотком молока. К тому времени, как Бронуин свернула одеяло и оседлала Макшейна, ее спутник, уже затоптав костер, восседал на своем скакуне, который нетерпеливо бил землю копытом.

Чем ближе они подъезжали к Лондону, тем ровнее становилась местность, и они за день преодолели, куда большее расстояние, чем накануне. К полудню из-за облаков выглянуло солнце и растопило тонкий слой снега, превратив дорогу в жидкое грязное месиво, в котором застревали повозки и кареты. За вознаграждение Вольф подряжался помогать вытаскивать их из грязи, что задерживало путешественников, зато, как довольно отметил наемник, в карманах у них каждый раз становилось на несколько монет больше. Вольф сдержал слово, и, когда наступил вечер, они остановились в придорожном трактире и провели ночь в амбаре.