![Чудовище / The Monster [= Пятый вид: Загадочное чудовище; Воскресшее чудовище; Возрождение] - Альфред Ван Вогт](https://cdn.rusbook.su/s20/5/6/7/3/8/56738.jpg)
Мандаринка на Новый год - Дарья Александровна Волкова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Вижу я, как шарахаются, – усмехается Нина Гавриловна. – Вешаются – это точнее. Не наговаривай на себя, Николай. Да и моей Альбинке не принц нужен, а нормальный парень. И тебе нужна хорошая девчонка, которая и накормит, и приласкает. Так ведь? Принцессу же не ждёшь?
– Нет, – вздохнул он. – Вообще никого не жду. Не до этого мне сейчас, Нина Гавриловна, вы понимаете?
Нина Гавриловна тоже вздыхает в ответ. Упрямый. Ну да ничего – вода камень точит. Уж больно хорош парень. Даже не парень – мужик уже, породу видно сразу. За таких держаться надо, хватать да не отпускать. Ей с высоты жизненного опыта это очевидно.
* * *
Дородная женщина в бирюзовой медицинской форме разгневанно разглядывает крошки на тумбочке.
– Нюрка, паразитка мелкая, ты опять?!
– Тётенька, пожалуйста, не надо… – Шестилетняя девочка тут же начинает всхлипывать. – Не отбирайте!
– Вот что же за бестолочь-то, а? – Дежурная медсестра резко отодвигает девочку, вынуждая ту упасть на койку. – Тебе что говорили? Вот сейчас Николаю Глебовичу все расскажу!
– Не надо, пожалуйста! Оставьте! Меня угостили!
Не слушая детские крики, медсестра выгребает всё из тумбочки, достаёт из глубин запрятанный пакет с пряниками.
– Что это, Перфилова? Что это, я тебя спрашиваю?
– Отдайте, – всхлипывает девочка. – Отдайте, это мое! Меня тётеньки угостили. Отдайте…
– Да что вы творите?! – не выдерживает одна из мам, лежащих тут же, в этой палате, со своим ребёнком. – Девочка и так сирота, из детдома. А вы ее еще и последнего лишаете. Жалко вам, что ли? Мы угостили, а вы…
– Нельзя ей! – резко поворачивается к ней медсестра. – Нельзя. Говорили же! Ни пряников, ни печенья, ничего мучного ей нельзя! Господи, ну она-то маленькая, дурочка, а вы…
– Как вам не стыдно!
– Да это вам должно быть стыдно! Вы-то взрослые люди, у вас самих дети! Всё, пойду дежурному врачу пожалуюсь!
* * *
Уже отбой, но свет не гасят.
Анечка, девочка из детдома, лежит на кровати, уткнувшись в стену, тихо плачет. Рядом, через пару коек, возмущённо обмениваются мнениями две мамаши, судачат о жестокости и душевной чёрствости медперсонала отделения.
Дверь в палату распахивается, и на пороге появляется дежурный врач Николай Глебович. Он подошёл к девочке и погладил ее по волосам.
– Анютка, скажи мне, что Галина Михайловна пошутила. И ты не лопала пряники, они у тебя просто так в тумбочке лежали.
Девочка шмыгнула носом и повернулась к доктору. Глаза у нее опухшие, заплаканные.
– Меня тётеньки угостили!
– Тётеньки – идиотки, – невозмутимо парирует доктор. – Ты же знаешь, что тебе нельзя пряники. Ну, лопала?
– Лопала. – Девочка вытерла нос ладошкой.
– Сейчас ремня всыплю.
Одна из мамочек возмущённо охает, но Аня Перфилова нисколько не пугается.
– Не всыплете.
– На спину ложись и ночнушку подними.
Девочка переворачивается на спину и привычно задирает рубашку, демонстрируя дешёвые хлопчатобумажные трусики в катышках и измазанный зелёнкой длинный безобразный шов во весь маленький детский живот. Пара уверенных движений пальцев доктора, и девочка вскрикивает:
– Ай!
– Здесь?
– Да.
– А тут?
– Да!
Врач со вздохом выпрямляется.
– Опусти рубашечку, Аня.
Доктор Самойлов выходит на середину палаты, в руках у него медицинская карта девочки. И начинает говорить – ровно, спокойно, но тут же раздражение прорывается, и он не может сдержать возмущения.
– Послушайте, у девочки спаечная кишечная непроходимость. Вы знаете, сколько раз ее оперировали? В предпоследний раз – полгода назад! В последний – пять дней назад. Ей нельзя мучного! У ребёнка жёсткая диета! А вы… Да, конечно, врачи и медсестры злые! А вы, мать вашу, добрые самаритянки! Облагодетельствовали сиротку!
Одна из мамаш возмутилась:
– Да какое вы имеете право так с нами разговаривать?
– А какое вы имеете право нарушать врачебные предписания? Да еще относительно чужого ребёнка?
– Мы не знали…
– Пи… врать мне тут не надо! Всех предупреждали! Я! Сам! Лично! А можно еще мозги включить и подумать. Может быть, девочке мучное не от природной жестокости запрещают есть? И для этого есть причины?
– Ну, извините, пожалуйста!
– Засуньте себе свои извинения знаете куда?! – Самойлов просто кипит от дурости тёток. Уже на выходе из палаты он бросает: – Курицы безмозглые!
Ночью Анечку Перфилову все-таки пришлось экстренно прооперировать.
* * *
Утром в ординаторскую зашёл заведующий детским отделением.
– Добрый день.
– Здравствуйте, Владимир Алексеевич.
– Николай Глебович, я только на работе появился, а мне на тебя уже нажаловаться успели. Что там у тебя опять с мамашами за скандал вышел?
– Благодаря этим бабам мы с Пал Палычем сегодня ночью экстренно оперировали Перфилову из двенадцатой палаты.
– Мы ж ее несколько дней назад оперировали?
– Добрые тётеньки накормили девочку пряниками.
– Бл*дь!
– А я сказал гораздо мягче!
– Николай, да что хочешь говори! Но не при пациентах! Как девочка?
– В реанимации.
– Как операция прошла?
– Как научили.
– Ладно, – вздыхает заведующий. – Я сам с ними еще поговорю. Жалобы они строчат… Но, Николай, я тебя по-хорошему прошу: держи свой темперамент в узде! Не надо говорить людям всё, что ты о них думаешь.
– А как они тогда узнают правду?
– Самойлов! Хочешь работать в медицине – умей вовремя промолчать! Понял меня?
– Понял.
* * *
Николай осматривает Ванечку Баженова.
Надя внимательно наблюдает за уверенными движениями мужских рук. Вспоминает своё изумление в первый осмотр сына – как Ник с ним обращался. Они сами с Виком первое время до ужаса боялись что-то не то сделать, когда брали ребёнка на руки. Бабушки целый месяц приезжали по очереди внука купать, пока молодые родители освоились. А Ник… В его огромных ручищах малыш казался совершенно хрупким, но что-то в спокойной неторопливости этих рук убеждало в абсолютном профессионализме их обладателя.
– Коля, ну что?
– Да всё отлично, Надюш. С богатырём нашим полный порядок. Думаю, обойдёмся без операции.
– Думаешь?
– Пока рано утверждать точно, но вполне вероятно.
– Хорошо. Ты же с работы? Голодный? Есть будешь?
– Ааа… ммм… кто готовил?
– Ну, знаешь ли! Хамить не надо! Я научилась вполне прилично готовить! За голубцы мне даже папа твёрдую четвёрку поставил.
– Ну, если Стас Саныч четвёрку поставил…
– Обойдёшься! – фыркнула Надя. – Раз такой привереда!
– Ну, пожалуйста… Накорми голодного доктора.
– Доктор вечно голодный. Пошли.
И спустя десять минут:
– Надь, а добавки можно?
– А волшебное слово?
– Пожалуйста! Очень вкусно, правда.
– То-то же, – снисходительно усмехается Надя, забирая у него тарелку. На ее лице выступает
