Уловки любви - Кейт Норвей

— Вы хотите сказать, что в нашем лагере появился бунтовщик? Сестра Дрейк, вы не поддерживаете кампанию? Да?

Я кивнула:

— Да, сестра.

— Понятно. Кто-нибудь еще разделяет ваши взгляды?

— Я не знаю, сестра, — ошеломленно произнесла я.

Она обдумывала мои слова несколько секунд, потирая подбородок, а затем сказала:

— Роусторн колеблется, «определяет свое мнение»; мистер Бриттон и сестра Кей поддерживают комитет. Вы и я против. Это означает, что в восьмой палате пятьдесят процентов медиков возражают против кампании.

— Но остаются еще сестра Моррис и сестра Кинг.

— Они сейчас больны и не будут принимать участия в голосовании. Ладно, сестра. — Каттер взяла тетрадку и засунула ее в ящик, где хранила обрывки бумаг и старые бланки. — Забудем об этом. И не смотрите так, я на самом деле старалась поступить справедливо, — проговорила она. — И теперь я по-настоящему справедлива, ведь в нашей палате мнения разделились.

Я все еще пребывала в столбняке от удивления и продолжала смотреть на нее не мигая.

— Не стойте там! — прикрикнула на меня Каттер. — Идите и продолжайте заниматься перевязкой. Вы прекрасно знаете, что у мистера Хикена сегодня выходной, и его обязанности становятся вашими.

Это было гораздо больше похоже на нее, прежнюю, и я ответила:

— Да, сестра.

Все утро, пока я толкала туда-сюда тележку с перевязочным материалом и инструментами, помогала Алану Бриттону с тяжелыми банными простынями, разносила традиционные для полудня витаминные напитки вместе с Элен Кей и чистила стерилизаторы, я продолжала думать о внезапном появлении человеческих чувств у сестры Каттер. Раньше она всегда механически следовала букве закона. Впервые я видела, чтобы эта женщина приняла решение, свое собственное, не согласующееся с больничными правилами. Я была просто потрясена. В то же время мне было интересно, как долго может продлиться ее сопротивление.

Когда Виктория Лей пришла на обход перед ленчем, она попросила:

— Не ходите за сестрой. Я только хочу проверить перевязки мистера Вилсона. Я думаю, мы можем отпустить его домой завтра, если вы не против?

Я не имела права принимать такие решения, но кивнула:

— Рана хорошо затягивается. Я только что наложила новую повязку, но я ее сниму, если вы хотите осмотреть его сами.

— Нет, не беспокойтесь. — Она улыбнулась. — Я доверяю вашему слову, сестра.

— Мне приятно слышать это, мисс Лей, — ответила я ей. — Но сейчас я должна разыскать старшую сестру. Вы же знаете, насколько она следит за соблюдением правил. — Я замолчала, потому что мне в голову пришла отличная идея. — Чтобы мы все выполняли обязанности согласно Кокеру. Так что я лучше схожу за ней.

Виктория вздохнула и растянула рот в вымученной улыбке:

— Я надеюсь, она в лучшем расположении духа, чем вчера.

— Да, — доверительно проговорила я, — и намного.

Мне захотелось добавить, что буквально несколько минут назад я всерьез зауважала сестру Каттер, но я промолчала, потому что было бы слишком долго все объяснять. Но когда Джим Хикен заступил на дежурство и спросил: «Почему мы единственная палата, где нет брошюры с петицией?», — я ответила, что так решила сестра Каттер, которую я полностью поддерживаю.

Парень изумленно уставился на меня:

— Да ты просто сумасшедшая! Мы все завязаны в этом деле! За исключением старшей сестры.

— Нет, не все. Я не желаю связываться с этой акцией, — возразила я. — Я уже говорила тебе, что против таких методов.

— Тогда какие же тебе подойдут, ради всего святого?

— Я работаю над этим, — заявила я ему. — Рано или поздно я что-нибудь придумаю.

Я оставила его здорово раздосадованным, отправившись на ленч.

Когда я вернулась в палату без четверти два, мне оставалось только четверть часа до конца дежурства, чтобы завершить обход и измерить температуру у пациентов. На тщательный осмотр времени оставалось в обрез, да еще нужно было прибраться. Без двух минут два позвонили из отделения неотложной помощи и предупредили, что мы должны принять срочного больного.

— Но это не наши обязанности, — возразила я. — И что гораздо важнее, у нас нет свободных кроватей.

Я отчетливо услышала нервный, надтреснутый смешок секретаря Кетри:

— Мисс Лей говорит, вы можете положить одного пациента, Вилсона, на раскладушку, а завтра отправить его домой. И меня не интересуют ваши возможности, это экстренный случай, которым вы обязаны заняться.

— Подождите, — попросила я. — Дайте мне возможность найти старшую сестру.

— Это на самом деле экстренный случай, — подтвердила Каттер и схватила трубку: — Что это вы хотите сказать о приеме лишнего пациента? У меня нет кроватей, и меня совершенно не волнует… Что? — Она нахмурилась, а затем взглянула сквозь меня широко раскрытыми глазами. — Так почему вы этого сразу не сказали, дежурная?

Сестра с грохотом бросила телефонную трубку, полетела в комнату, где лежало постельное белье, и начала стягивать простыни и наволочки с полок.

— Быстрее, Дрейк! Положите двух пациентов из крайней палаты вместе во вторую комнату. Мы должны приготовить раскладушку для мистера Вильсона, а кровать перенести в первую комнату, — нервно распоряжалась она. — Боже мой, они везут нашего мистера Кершоу!

Я впервые видела, как Каттер сама засучивала рукава. Я должна была признать, что, когда она двигалась, она была похожа на ракету. Нам понадобилось ровно семь минут, чтобы перевезти мистера Вильсона вместе с его постельным бельем и всеми вещами на раскладушку в конце палаты, продезинфицировать его кровать, положить новые матрасы, а также перетащить и заправить кровать в первой комнате, пока Джим двигал нашего мистера Холта поближе к больному аппендицитом во второй комнате. Когда я положила ему грелки и принесла блоки, поскольку эта кровать не была наклонной, сестра Каттер сказала:

— Прекрасно. Теперь вам пора идти, сестра Дрейк.

Это был удачный момент, чтобы испробовать свою идею. Если сестра на моей стороне, она не станет спорить.

— Я не хочу уходить сейчас, сестра. У сестры Кей выходной, а вам нужен будет помощник для транспортировки его в операционную, если он поступит к нам, конечно.

— Ну разумеется, поступит! — воскликнула женщина. — У него, бедняжки, ущемленная грыжа. Что он делал, чтобы ее избежать? Впрочем, все врачи такие.

— Тогда я остаюсь.

— Но, сестра, я просто не могу позволить вам сделать это!

— В таком случае я останусь и без вашего разрешения, — настаивала я. — У меня есть серьезные причины для неподчинения. У вас собственное мнение по поводу книги петиций. А сейчас пусть у меня будет возможность отстоять собственное мнение. Пожалуйста, сестра. Наши поступки — составные части одного целого. Это мой маленький протест.