Риелтор - Житков Андрей

После знакомства с нужными людьми Митроша зарылся в бумагах. Днями просиживал за кодексам: инструкциями, положениями — сказал, что готовив юридическую базу, но Вадиму казалось, что Долгоносик (так за глаза окрестил он Митрошу) просто всех дурит. Никаких надежных сделок пока что не возникало, а обещанные Митрошей тысячи лежали в чужих карманах. Было несколько звонков от покупателей, но пока что им особо и предложить-то было нечего.

Вадим закрыл офис и выскочил на улицу. Быстр поймал частника (его машина была у Александры) не торгуясь, согласился заплатить полтинник — только побыстрей. Побыстрей не получилось, потому что кругом были пробки. Водитель, правда, попало опытный. Он внаглую выезжал на встречную полосу, рискуя правами, ловко вклинивался в любую дырку, возникающую в автомобильном потоке. Так что дому на Варшавке Вадим опоздал всего на семь минут.

Он вошел во двор и огляделся. Добротная «сталинка» нависла над двором балконами, карнизами и вычурной лепниной. Двор зарос кленами, рябинами, тополями, среди которых приютились гаражи. «Дои приличный, но еще неизвестно, в каком состоянии квартира», — подумал Вадим, выискивая глазами детскую площадку.

Под грибком возилась малышня, за которой со скамейки неподалеку наблюдали юные мамаши. Старуха никакой не было. «Маразм в последней стадии — забыла все, старая карга!» — с досадой подумал Вадим, уже жалея о потраченном полтиннике.

— Вадим Георгиевич! — раздался за спиной знакомый писклявый голос. Он обернулся. К нему, опираясь на палку, шла высокая статная старуха с волевым лицом. Видимо, она несколько минут наблюдала за ним из какого-нибудь укромного дворового уголка, до внешнему виду оценивая его «порядочность». Вадим, судя по голосу, представлял ее этакой белесой высохшей старушенцией в старомодных очочках и стоптанных башмаках и ошибся. Он пошел ей навстречу.

— Людмила Павловна, — представилась старуха, протягивая морщинистую руку. Он осторожно ее пожал, и клиентка показала палкой на открытую дверь третьего подъезда. — Вон туда!

— Что же вы мне сразу адрес не сказали, Людмила Павловна? Вот видите, пришлось вам спускаться, ноги маять.

— Это ничего. Мне с моим артритом даже полезно.

Они вошли в подъезд, на лифте поднялись на пятый этаж. Людмила Павловна долго возилась с замками, прежде чем впустила его в квартиру.

Это была довольно приличная «трешка», с высокими — три с половиной метра — потолками, восьмиметровой кухней, рядом с которой находилась небольшая темная комната — «для прислуги», как изволила выразиться старуха. Вадим осмотрел ванную комнату и туалет; стараясь не наследить, прошел по ковру к балконной двери. На балконе в деревянных с облупившейся краской ящиках трепетали на ветру высохшие цветы. Он оценивающе глянул на фотографии за пыльными стеклами — какие-то родственники, семейные снимки дореволюционных времен с заломанными углами, портреты родителей, еще довольно молодая Людмила Павловна под руку с генералом — пушечки в петлицах. Старуха перехватила eго взгляд.

— Мой муж был большим человеком, — сказал она с легким надрывом. — Сейчас таких мужчин днем с огнем не сыщешь — измельчали. Разве что Михаил Леонтьевич. Боря с ним был очень дружен.

«Да, язвительная старуха, — заметил про Вадим. — Теперь понятно, откуда ноги растут».

— Такую квартиру одной, конечно, дорого содержать, — кивнул Вадим. Его взгляд упал на телефон. — Зачем же вы мне звонили из автомата? — удивленно спросил он.

— Знаете, сейчас такие определители есть — сразу на аппарате номер видно, а по телефону можно и адрес узнать.

— Вы что же, боитесь меня? А рекомендации Езаветы Андреевны?

— Поймите меня правильно, Вадим Георгиевич, человек одинокий, а тут недавно в «Криминально России» про питерских бандитов показывали, которые одиноких старух из-за квартиры убивали.

— Ну что вы, Людмила Павловна! Мы — фирма солидная, с хорошей репутацией. — Вадим тут же подумал, что, пожалуй, репутации у него пока что вообще никакой. — Уверяю вас, это будет самая без опасная продажа в вашей жизни.

Со старушкой, конечно, придется повозиться, но игра стоила свеч: полный метр, большая кухня, служебные площади, хороший этаж, лифт, тихий зеленый двор. Конечно, в квартире не помешал бы косметический ремонт — трещины замазать, выцветшие обои переклеить. Впрочем, для тех, кто может клюнуть на такую «сталинку», трещины особой роли не играют: все равно они здесь все перекроят, перестроят, переделают на свой лад, насмотревшись импортных журналов по дизайну.

Вадим критически осмотрел потолок кухни с темным пятном на потолке в углу. — А переедете куда, если квартиру продадите?

— К сынишке, он у меня здесь неподалеку живет. Жалко, конечно, продавать. У меня ведь здесь девочки, магазины.

Вадим представил себе «девочек» Людмилы Павловны — таких же старушек, греющихся на солнышке в тихих зеленых дворах. Представил, как они собираются в такой же запущенной квартире, пропахнувшей старыми, полуистлевшими вещами времен их молодости, пьют сладкие дешевые настойки и часами разговаривают о политике, детях и болезнях. «Наверное, Людмила Павловна у них предводительница», — подумал он с улыбкой.

— Значит, можно вашу квартиру на продажу выставлять?

— Да-да, — закивала Людмила Павловна. — Ох, да что же это я? Даже сесть не предложила! Давайте хоть чайку попьем!

— Гор золотых я вам обещать не буду, — сказал Вадим, усаживаясь за кухонный стол. — Состояние квартиры, сами понимаете, весьма плачевное. Протечки везде! — Он ткнул пальцем в темное пятно на потолке.

— С моими соседями — просто беда! — закивала

Людмила Павловна, усаживая гостя за стол и ставя на плиту чайник. — У них там что-то с раковиной. И каждый раз как чуть побольше напор включают — такое вот безобразие. Только подсохнет — опять! Слесарь говорит: трубы менять надо. А кто же этим заниматься будет? У меня и денег на это нет…

— Пускай тогда соседи хоть маляров наймут, — посоветовал Вадим.

— Они говорят — не наша вина… Вадим Георгиевич, ну хоть на гроб-то с венком мне хватит, чтобы похоронили по-человечески?

— В смысле? — не понял Вадим.

— Ну, денег этих?

— Да что вы, Людмила Павловна! На долгие годы безбедной жизни хватит и даже на большие радости — Вадим подумал, что старуха «гонит дурочку» — наверняка цену своей квартире давным-давно узнала, а с ним намеренно осторожничает, проверяет «на вшивость» — занизит он оценку или нет?

— О чем вы говорите, какие годы? — Людмил Павловна выставила чашки на стол. Налила жидкий чай, сняла крышку с сухарницы, в которой лежало засохшее печенье вперемешку с карамелью. — Дай бог год протянуть. Врачи говорят, с моей болезнью и до шестидесяти не доживают, а мне уж семьдесят восемь. Помру — внук за меня поживет. По дедовым стопам дети пошли. Сын уже на пенсии, внук на Дальнем Востоке ракетчиком. Внук-то звал к себе, с его малышкой нянчиться — да куда ж мне в такую даль? Во двор и то не выйдешь! — Людмила Павловна досадливо стукнула палкой об пол.

«Ну да, видели мы, как ты по двору драгунским шагом наяривала!» — подумал Вадим.

— Кстати, — спросил он, — эта квартира у вас приватизирована?

— Да что вы?! Кто же этим заниматься будет?

— Ну, ничего, мы это быстренько сделаем. Владение долевое?

— Как это? — не поняла Людмила Павловна.

— Ну, вы одна хотели бы владеть жильем или с сыном? А может, с внуком? Соответственно, и деньги поделятся в зависимости от участия.

Старушка задумалась, стала нервно мешать в чашке.

— Ой, да как же я его из Свободного-то позову? Может, тогда и не надо ничего?

— Вы это уж сами для себя решите: надо или не надо. А то я буду вашей квартирой заниматься, время тратить, а вы потом на попятную. Если мне не доверяете, проконсультируйтесь у юриста.

— Ой, страшно все начинать, а жить не на что! — запричитала старушка.

— Ну ладно. — Вадим отодвинул чашку с нетронутым чаем. — Я начну искать покупателей, заодно и документы на приватизацию подготовим. Вы мне свой телефончик оставьте. — Вадим уже начал просчитывать в уме возможных клиентов. На днях в риелторском вестнике в разделе «Спрос» ему попалось объявление о желании приобрести хорошую «трешку» в центре. Кроме того, была пара подходящих звонков в контору, может, конечно, и блефовые, но чем черт не шутит? Нужно тщательно просмотреть все газетенки. Лишь бы бабка «дозрела», а то начнет «хочу — не хочу» ломать.