Мой горячий сосед снизу - Элли Лартер

— Не знаю, — он пожимает плечами. — Пока я с трудом представляю, как это все работает. Наверное, я не самый порядочный отец.

— Наверное, — говорю я, сжав губы. — Ты хоть любил ее?

— Кристину? Когда-то мне казалось, что да. Теперь я уже не уверен.

— Ясно, — я фыркаю.

Теперь мне и вправду многое становится ясно.

Почему Олег не пускает меня в свою квартиру. Там наверняка полно детских вещей, да и вообще семейная обстановка. Зачем это видеть девушке, которую он собирался просто трахать?

Почему он покрылся коркой льда, стоило мне только раз подразнить его, подшутить и послать. Если его бывшая жена и вправду такая неоднозначная особа и стерва-манипуляторша — любой бы отморозился, заметив в другом человеке хотя бы намек на подобные замашки.

Почему он так прицепился ко мне, когда я дала понять, что не против секса без обязательств. Серьезные отношения ему сейчас вряд ли нужны. Он ведь только развелся — зачем? Я его даже понимаю. Я ведь тоже не хочу отношений. Разве мы не идеально друг другу подходим?

Но вместе с тем, теперь я чувствую за собой какую-то вину. Дискомфорт. Как мне смотреть теперь в глаза Кристине? Правда ли она такая двуличная сука, как утверждает Олег? И как так вышло, что теперь я трахаюсь с отцом своей ученицы?

15 глава

Наверное, это все просто слишком неожиданно. И странно. И запутанно. Поэтому я в таких растрепанных чувствах.

Ведь я не сделала ничего плохого?

Олег разведен и имеет полное право заниматься сексом с кем угодно. Я не замужем и тоже имею на это полное право. Меня не смущает вопрос морали. А вот вопрос этики…

Когда работаешь учителем младших классов, тебе приходится решать огромное количество вопросов и проблем. Не только связанных непосредственно с учебой, но и с тем, почему кто-то подрался или плакал на переменке в кабинке туалета, не ел в столовой или потерял сменку, сколько денег нужно сдать родителям на поход в кино, в кукольный театр, в цирк и зоопарк, как поздравить весенних именинников, где заказывать новую форму и как довести детей до городской библиотеки так, чтобы они пришли туда в полном составе и не разодрались по дороге. Учитель младших классов — это почти вторая мама для каждого из своих учеников и — в идеале! — хороший друг для каждого родителя.

Дружить, конечно, получалось далеко не со всеми мамами и папами, но вот с Кристиной Игоревной… С ней у меня всегда были замечательные отношения. Другие мамы могли что-то не понимать с первого раза, могли предъявлять претензии, даже скандалить и писать жалобы на имя директора, а бывшая жена Олега всегда была на моей стороне. За целый год я не услышала от нее ни одного дурного слова. Именно поэтому все то, что рассказывает сейчас сам Олег, кажется мне подозрительным. Неужели человек может быть настолько разным: с кем-то — доброжелательным и ответственным, а с кем-то — истеричным и откровенно неадекватным? Может, Кристина и вправду страдает каким-то психическим расстройством?

Мысли переключаются на мою ученицу. Дочь Олега и Кристины Мила была замечательным ребенком: я любила ее за трудолюбие и симпатичную мордашку с огромными голубыми глазищами. Видимо, глазами она пошла в папу. Потому что Кристина была кареглазой. Мила никогда не казалась мне ребенком с хоть сколько-нибудь неустойчивой психикой: она была общительной, дружелюбной, решительной и всегда отлично проходила школьные тесты у психолога. Видимо, тоже в папу.

Теперь я чувствую себя странно: имею ли я право спать с отцом своей ученицы? Пускай даже отец этот разведен… Кристине я ничего не должна — но почему тогда я чувствую себя так неловко?

По сути, я не делаю ничего плохого или противозаконного — но сердце теперь все равно не на месте.

Или мне надо просто свыкнуться с этой мыслью?

Курица в маринаде и томатная паста постепенно остывают, так что мы с Олегом принимаемся за еду, отложив наш странный разговор на потом. А впрочем… о чем тут еще говорить? Мы же друг другу никто. Если кого-то из нас не устраивает сложившаяся ситуация — всегда можно просто раз и навсегда распрощаться.

Только получится ли?

Вообще-то, я должна быть благодарна Олегу за такую честность и доверие. Он не обязан был делиться со мной подробностями своей личной жизни. Если бы все открылось позже — было бы хуже. А так у меня хотя бы есть возможность и время подумать. До осени и начала второго класса — еще целых два месяца лета.

Да, я определенно благодарна ему. Круто, что мы вообще встали с пола и начали говорить… Я мысленно ухмыляюсь. Боже, ну что за история! Кому расскажи — не поверят! Как в кино!

Постепенно успокоившись и выпив кружку пива, я даже наклоняюсь к Олегу через стол и чмокаю его в щеку. Это дружеский жест, мне хочется, чтобы он знал: я не сержусь. Да и не имею права сердиться. Мы же, блин, никто друг другу, напоминаю я себе.

— Ну как? — спрашивает он чуть позже. — Тебе тут понравилось?

— Пиво очень классное, — киваю я. — И курица с пастой тоже. А вот на десерт меня уже не хватит.

— Не влезет?

— Ага, — я улыбаюсь.

— Тогда давай прогуляемся.

Мы выходим на улицу. Вечерний город дышит прохладой, которую так приятно вдыхать и чувствовать на своей коже. Я зябко кутаюсь в свою кофточку: похоже, надо было надевать что-то еще более теплое. Питерская погода непредсказуема даже в рамках одного вечера. Олег, конечно, почти сразу отдает мне свою толстовку. Я утопаю в ней, но благодарно прячу холодные пальцы в длинные рукава и даже набрасываю на голову капюшон.

— Спасибо, — говорю я.

— Пожалуйста, — отвечает Олег, приобнимая меня за плечи.

Домой мы возвращаемся молча, но — прижавшись друг к другу. Всю дорогу меня не покидает странное ощущение, что этот откровенный разговор немного сблизил нас… по-настоящему, эмоционально.

В лифте Олег вдавливает меня в стену, стаскивает с моей головы капюшон, чтобы видеть лицо, забирается