Сердце трона - Лилит Бегларян

Следом заходят представители других округов, поклоняются и подносят подарки. Почти все они люди в возрасте и с большими семьями. Один Эмаймон, наместник Адаса, стал исключением. Он заходит последним, и госпожа, до этого расслабившаяся, вновь нервничает. С остальными Ларрэт общалась и раньше, а его видит впервые.

Эмаймону лет двадцать, и он, в отличие от многих своих сородичей, не так мал ростом, но в общих чертах в нем легко узнать адасца: черные большие глаза, волнистые волосы, кожа, словно обгоревшая под солнцем… Под его правым глазом красуется слеза — нательный несмываемый рисунок, отличительный знак любого адасца, достигшего зрелости — двенадцати лет. Она представляет собой черную дугу, огибающую контур нижнего века в сантиметре от него. Из ее середины вниз исходит линия с угловатым наконечником, как у стрелы.

Адасцы получают слезу после обряда инициации, который практиковался еще до Великой засухи, до объединения народов. Для них она имеет сакральный смысл, а именно принадлежность к своему роду, готовность бороться за родную землю. Острие — символ их воинственности и силы, клеймо, которые они вынуждены нести всю осознанную жизнь, даже будучи изгнанными.

Эмаймон подходит к трону и кланяется королеве.

— О госпожа, — говорит он, изучая ее любопытным взглядом, — Вы столь же прекрасны, как о Вас рассказывают.

Она кивает. Гордо, как подобает королеве.

— Разрешите я вручу Вам свой скромный подарок? — Не дожидаясь ответа, Эмаймон дает знак слугам, и они подносят к трону большой горшок с посаженным деревом. Оно крупное, размером с человека, красивое, в самом расцвете сил.

— Я бы не назвала его скромным. Удивительно, что земля еще способна породить такую прелесть.

— Вы же наверняка наслышаны о плодородии адасских почв.

— Но она засохнет без воды, которой у вас нет. Не так ли, Эмаймон?

— Что ж, Вы правы, сила в единстве.

— Рада, что ты понимаешь. На Адасе все спокойно?

— О, можете не волноваться… — Он хочет сказать что-то еще, но королева делает жест рукой, показывая, что разговор подошел к концу.

***

И вот, сквозь горловину часов ускользает последняя песчинка, наступает полдень. Слуги поворачивают сосуд, и вместе с тем начинается новая эпоха.

С каждым нашим шагом до балкона шум с площади становится все громче. Но стоит только королеве взойти на вершину и взглянуть на подданных, голоса смолкают в одно мгновение. Если обратить взор на горизонт, и за стенами Дворца можно увидеть людей. Весь мир замер в ожидании своей судьбы.

Ларрэт крепко вцепилась в ограждение балкона, смотрит вниз, на собравшихся. Если моя клятва в верности династии строго прописана и всем известна, госпожа может сказать все, что считает нужным, поклясться в чем угодно. Если народ покорится ее воле, примет ее, с этой секунды она станет королевой.

Каждое ее слово запомнят и расскажут другим, они останутся в веках. Накануне мы с ней все обсудили, и я очень надеюсь, что все пройдет гладко, как бы она ни волновалась.

— Я чувствую огромную ответственность перед всеми вами, — начинает она уверенно громким собранным голосом, чеканя каждое слово. — Мой долг, прежде всего, обеспечить каждого из вас водой, хлебом, кровом и справедливостью. Взамен я требую от вас повиновения. Помните, что мы должны действовать сплоченно, чтобы не прервался человеческий род, чтобы наши потомки жили в мире. Это наша общая цель, и каждый, кто не согласен, будет наказан по всей строгости закона. — Она делает короткую паузу и переводит дыхание. — Я надеюсь, вы не осудите меня за ошибки, если я их совершу, и не потеряете веру в меня. — Ларрэт проводит взглядом по площади. — В знак своих мирных намерений завтра же первым же указом я освобожу всех прислужников. Они имеют право вернуться в семью или же остаться во Дворце на законных основаниях. Повторяю: с завтрашнего дня они свободны.

Пару мгновений в воздухе стоит мертвая тишина. Постепенно снизу начинают возноситься радостные возгласы. Ребята с черными платками на шее столпились в кучки и подпрыгивают от счастья, рвут свои платки и кидают их на землю. Другие, напротив, в большинстве сбиты с толку и не сказать чтобы рады. Председатель стоит со злобной миной: он знал о решении королевы, пытался ее переубедить и ничего не добился.

— Все в порядке, — шепчу я в знак поддержки. — Продолжайте.

Вдохнув побольше воздуха, Ларрэт толкает еще пару речей: про брата, про отца, про свою верность династии, про свой долг ее продолжить, клянется сделать все во благо процветания мира и все тому подобное.

Слуги подносят корону. Она невысокая и из белого металла — именно такую захотела Ларрэт. На ней нет ни единого камня, но от того под солнцем она сверкает не менее ярко.

Ларрэт слегка наклоняет голову. Я беру на руки корону и осторожным движением закрепляю украшение и символ власти на ее голове. Она смотрит на меня долго-долго и кивает.

И вот настает мое время.

Моя Госпожа, в этот час пред Вами и на глазах Вашего народа я клянусь Вам в верности именем, жизнью и благополучием близких моему сердцу людей и памятью о них.

Клянусь отныне и до конца своих дней ни при каких обстоятельствах не обманывать Вас, ничего не скрывать от Вас и не служить никому, кроме Вас одной.

Клянусь защищать Вас, Ваше имя и каждое Ваше слово до своего последнего вздоха.

Госпожа, я с честью беру на себя службу, а Вас и всех присутствующих — в свидетели.

По окончании я кладу обе руки на сердце и отдаю королеве низкий поклон, отхожу на шаг в сторону. Простившись со мной, Ларрэт идет к парапету навстречу подданным. Тем временем народ ликует, посылая в воздух пожелания долгих лет жизни своей королеве.

***

Столичный обход — давняя традиция. После того, как на новоиспеченного правителя наденут корону, он должен выйти к людям. Таково устоявшееся правило, и будет плохим жестом его вдруг нарушить. В свое время Дэмьен был в шаге от этого. Дни были неспокойные, и он боялся, что его окружат со всех сторон сторонники умершего брата. В тот день и долгое время после него он жил в постоянном страхе, и в день своего триумфа он едва решился предстать перед собственными подданными. К счастью, все обошлось. Люди были вынуждены принять нового короля.

Сейчас ситуация иная. Ларрэт хороша сама по себе, но она наследница кровавого престола, дочь Эдриана и сестра Дэмьена. Ее милосердие могут воспринять за слабость, и одного этого будет достаточно, чтобы народ, долгие