Саманта - Даниэла Стил

— А как же твоя работа?

— Не знаю. Каким‑то чудом все это время мне удавалось справляться с работой. Во всяком случае, мне так казалось… если, выгоняя меня в отпуск, начальство не покривило душой. Но, по правде говоря, я сама не понимаю, как мне удавалось не запороть работу. Я было будто зомби, не выходила из этого состояния. — Саманта уткнулась в ладони и тихонько вздохнула. — Может, и хорошо, что я уехала.

В следующую секунду рука Кэролайн легла на ее плечо.

— Я тоже так думаю, Сэм. Может, если ты поживешь здесь, на ранчо, твои душевные раны затянутся, у тебя будет время, чтобы собраться с мыслями. Ты получила страшную травму. Я знаю, со мной было то же самое, когда умер Артур. Я думала, что не переживу этого. Думала, что тоже умру. Это не совсем то, что случилось с тобой, но ведь смерть — тоже разлука. — На последних словах глаза Кэролайн слегка помрачнели, но она поспешно отогнала печаль и опять улыбнулась Сэм. — Однако твоя жизнь не кончена, Саманта. Может, в некотором смысле она только начинается. Сколько тебе лет?

— Тридцать, — простонала Саманта.

В ее устах это прозвучало как восемьдесят, и Кэролайн рассмеялась. Мелодичный, серебристый смех так мило разнесся по этой прелестной комнате!

— Ты надеешься меня потрясти?

— Разжалобить, — хихикнула Саманта.

— Дорогуша, ты слишком многого хочешь от женщины моего возраста. Я могу тебе позавидовать — это да! Тридцать лет… — Кэролайн мечтательно посмотрела на пламя в камине. — Да я бы отдала все за твои тридцать!

— А я бы все отдала за то, чтобы в вашем возрасте выглядеть

так, как вы!

— Ты мне льстишь…

Однако было очевидно, что Кэролайн приятно это слышать. Потом она снова повернулась к Саманте и вопросительно поглядела на нее.

— После того что случилось, у тебя кто‑то был?

Сэм помотала головой.

— Почему?

— По двум причинам. Во — первых, из приличных людей мне никто не предлагал, а во — вторых, я сама не хотела. В глубине души я по — прежнему чувствую себя женой Джона Тейлора. И если бы появился другой, мне казалось бы, что я изменяю мужу. Я пока не готова. И знаете что? — Саманта мрачно посмотрела на Кэролайн. — Я боюсь, что так будет всегда. Мне просто никто не нужен. Когда он вышел за порог, что‑то во мне умерло. Мне теперь все безразлично. Мне наплевать, влюбится в меня кто‑нибудь или нет. Я не считаю себя достойной любви. И не хочу, чтобы меня любили… чтобы меня любил кто‑нибудь, кроме него.

— Но тебе надо с собой справляться, Саманта. — В глазах Кэролайн появилось легкое неодобрение. — Нужно рассуждать реалистично: ты не можешь быть ходячим трупом. Ты должна жить. Это и мне говорили когда‑то. Однако на все нужно время. Я знаю. Сколько уже прошло с тех пор?

— Три с половиной месяца.

— Прибавь еще шесть. — Кэролайн мягко улыбнулась. — И если через полгода ты не будешь по уши влюблена, придется прибегнуть к радикальным мерам.

— К каким? К лоботомии? — Саманта с серьезным видом отпила глоток горячего шоколада.

— Мы что‑нибудь придумаем. Хотя у меня нет впечатления, что до этого дойдет.

— Да, потому что, к счастью, я уже вернусь тогда на Мэдисон — авеню и буду гробить себя, работая по пятнадцать часов в сутки.

— Ты этого хочешь? — печально посмотрела на Саманту Кэролайн.

— Не знаю. Я привыкла так думать. Но теперь, когда я оглядываюсь назад, мне кажется, что, наверное, я конкурировала с Джоном. Да у меня до сих пор есть реальная возможность стать творческим директором агентства, а ведь это так льстит самолюбию!

— Но тебе это нравится?

Саманта кивнула и улыбнулась:

— Я в восторге.

Она наклонила голову набок, и в ее улыбке появилось некоторое смущение.

— Хотя бывают моменты, когда такая жизнь, как у вас, мне нравится больше.

Сэм поколебалась, но нерешительность ее длилась всего секунду.

— Можно мне завтра покататься на Черном Красавчике? — Саманта вдруг стала похожа на маленькую девочку.

Но Кэролайн покачала головой.

— Пока нет, Сэм. Надо сперва потренироваться на других лошадях. Ты давно не ездила верхом?

— Около двух лет.

— Тогда тебе не следует начинать с Черного Красавчика.

— Почему?

— Потому что ты не успеешь выехать за ворота, как он тебя сбросит. Ездить на нем непросто, Сэм, — сказала Кэролайн и добавила уже мягче: — Даже тебе.

Кэролайн давно убедилась, что Саманта прекрасная наездница, но ей было слишком хорошо известно: Черный Красавчик — необыкновенный конь. Он даже ей задавал жару, приводил в ужас управляющего и большинство работников.

— Потерпи. Я обязательно разрешу тебе покататься на нем, когда ты вновь почувствуешь себя уверенно.

Обе женщины понимали, что произойдет это довольно скоро. Саманта слишком много возилась с лошадьми, чтобы напрочь все позабыть.

— Знаешь, — продолжала Кэролайн, — я надеялась, что тебе захочется вволю накататься верхом. Мы тут с Биллом в последние три недели все время корпели над бухгалтерскими книгами. Год кончается, и нам надо привести в порядок баланс.

Я тебе уже говорила, мне не хватает двух работников. Так что, если хочешь, ты можешь выезжать в поле вместе с парнями.

— Вы серьезно? — опешила Саманта. — Вы мне разрешаете?

В ее голубых глазах заплясали отблески каминного пламени,

золотые волосы засияли.

— Конечно, разрешаю. Больше того, я буду тебе очень признательна, — откликнулась Кэролайн и добавила, ласково улыбнувшись: — Ты понимаешь в этом не меньше, чем они. Во всяком случае, через пару дней будешь понимать. Как, по — твоему, ты выдержишь целый день в седле?

— Да, черт возьми! — расплылась в улыбке Саманта.

Кэролайн подошла к ней, в ее взгляде сквозила нежность.

— Тогда отправляйтесь в постель, леди. Вам вставать в четыре утра. Я же не сомневалась, что ты согласишься, поэтому велела Тейту Джордану тебя подождать. А мы с Биллом завтра поедем в город.

И Кэролайн посмотрела на часы. Эти простые часы когда‑то подарил ей Билл Кинг. Давно, тридцать лет назад, на ее запястье можно было увидеть только швейцарские часы, украшенные бриллиантами. Особенно любила она те, что муж купил ей в Париже, у Картье. Но Кэролайн уже много лет не носила их. Порой даже ей не верилось, что когда‑то у нее была другая жизнь. Она посмотрела на Саманту с теплой улыбкой и опять крепко обняла ее за плечи.

— Дорогая, ты у себя дома!

— Спасибо, тетя Каро.

Женщины медленно направились в холл. Кэролайн знала, что огонь не вырвется из камина, а поднос с грязной посудой оставлен до утра: каждое утро на ранчо приходила мексиканка, которая прибиралась в доме и выполняла кое — какую другую работу.