Творения, том 5, книга 1 - Иоанн Златоуст

2. Есть и другое условие. Какое же именно? Любить ближнего, как самого себя. Что может быть легче этого? Ненавидеть – тяжело и сопряжено с беспокойством; а любить – легко и удобно. Подлинно, если бы Господь сказал: вы, люди, любите зверей, – такая заповедь была бы трудна; но когда он заповедал людям любить людей же, к чему и однородность и единство происхождения и естественное влечение служат великим побуждением, то какая может быть здесь трудность? Это бывает и у львов и у волков, и их сродство природы располагает к взаимной приязни. Поэтому, какое мы можем иметь оправдание, если не станем привлекать к себе любовью однородных с нами, тогда как укрощаем львов и приучаем их к своему дому? Не видите ли, как многие для получения наследства гоняются и ухаживают за стариками, будучи сами людьми молодыми и здоровыми, и постоянно сидят около них, перенося все неприятности старческого возраста, от подагры, расслабления и других болезней, сопровождающих старость? Между тем там только одна надежда на богатство, и притом надежда неверная; а здесь небо, и прежде неба благоволение Божие. В надписании псалма сказано: о наследствующем. Кто же это наследствующий? Церковь и все члены ее; о ней говорит Павел: "обручил вас единому мужу, чтобы представить Христу чистою девою" (2Кор.11:2); и Иоанн: "имеющий невесту есть жених" (Ин.3:29). Но у жениха обыкновенного после первых дней брака ослабевает сила любви, а наш жених остается непрестанно любящим нас и непрестанно усиливает свою любовь. Выражая это, Иоанн и называете его женихом, так как у жениха любовь бывает особенно сильна. И Церковь он назвал невестою не поэтому только, но и потому, что желает всем нам быть одним телом и одною душою, по добродетели и любви. И как невеста все делает для угождения жениху, таковы должны быть и мы во всю жизнь. Как невеста с того самого дня, как поселится в брачном чертоге, заботится только об одном, как бы угодить жениху, так точно и мы в продолжение всей настоящей жизни должны заботиться об одном, как бы угодить Жениху и сохранить благонравие невесты. Об этой невесте упоминает и Давид, когда говорит: "стала царица одесную Тебя в Офирском золоте; одежда ее шита золотом" (Пс.44:10,14). Хочешь ли видеть и обувь ее? Послушай Павла, друга женихова, который говорит: "и обув ноги в готовность благовествовать мир" (Еф.6:15). Хочешь ли видеть и пояс ее, составленный из правды? Он же научит тебя: "препоясав чресла ваши истиною" (Еф.6:14). Хочешь ли видеть красоту ее? И это можешь узнать от него: "не имеющею пятна, или порока" (Еф.5:27). Послушай, что говорит о ней и Премудрый: "вся ты прекрасна, возлюбленная моя, и пятна нет на тебе!" (Песн.4:7). Хочешь ли видеть и ноги ее?

"Как прекрасны ноги благовествующих мир, благовествующих благое!" (Рим.10:15). И то поистине дивно и поразительно, что Он, украсив ее таким образом, не пришел во всей своей славе, чтобы преизбытком своей красоты не поразить и не изумить ее, но приходит, облеченный в ту же одежду, какая у невесты, "также воспринял оные" такой же "плоти и крови", какая у нее (Евр.2:14), и не ее призывает горе, но Сам свыше приходит к ней, соблюдая и здесь закон, по которому жених приходит к невесте. Об этом и Моисей говорит: "потому оставит человек отца своего и мать свою и прилепится к жене своей" (Быт.2:24); и Павел говорит: "тайна сия велика; я говорю по отношению ко Христу и к Церкви" (Еф.5:32). Пришедши в жилище ее, и найдя ее нечистою, грязною, обнаженною, запачканною в крови, он обмыл ее, умастил, напитал, одел одеждою, лучше которой невозможно найти. Он сам становится для нее одеждою и, взяв ее, таким образом, отводит к себе. Вот та, которой уготовано наследство. Что же говорит о ней пророк? Многое. Он есть защитник ее, и предсказал и предвозвестил ей многое из того, что предстоит ей, например, касательно жениха, брака и благ, ожидающих ее. Так и здесь он говорит о ней, и в самом начале, подобно ораторам, говорящим в судах, замечает, о ком он произносит справедливую речь, именно: о наследствующей. Чего же просит наследствующая? Послушаем. "Услышь, Господи, слова мои" (ст.2). Жениха называет она Господом; это свойственно благоразумной невесте. В самом деле, если и у нас, имеющих одно естество, бывает так, т.е. жена называет мужа своим господином, то тем более (это прилично) между Церковью и Христом, который и по естеству своему есть Владыка. Вот почему она называет Его здесь Господом не только как жениха, но и как владыку, и располагает Его к выслушиванию ее просьбы. Так как ей предстоит (получить) наследство, а это наследство действительно получится только в таком случае, если она точно исполнит заповеданное, то она просит и умоляет Его быть ей помощником, чтобы достигнуть обетованных благ и не лишиться наследства. Поэтому она и говорит: "услышь, Господи, слова мои", и говорит это с дерзновением, так как просит того, что и сам Он желает даровать ей; а кто стал бы просить того, что недостойно дарующего, тот не мог бы таким образом просить милости. Когда кто молится против врагов, или против людей, причинивших ему какое-нибудь зло, то это – слова не человека, а диавола. В самом деле, если клятва от диавола, – "а что сверх этого", говорит Господь, "то от лукавого" (Мф. 5:37), – то, очевидно, что и молитва против врагов происходит от него же. Итак, когда ты будешь говорить: "услышь слова мои", то говори так, как свойственно говорить человеку кроткому и человеколюбивому и не имеющему ничего диавольского.

3. "Уразумей помышления мои". "Помышлением" пророк называет здесь не звук голоса, но расположение души. Так и Моисею, хотя он молчал, Господь сказал: "что ты вопиешь ко Мне?" (Исх.14:15) Не сказал: о чем молишься Мне, но: что взываешь ко мне, – потому что Моисей приступал к Нему с сильным расположением души. А дабы ты видел, что и здесь Он говорит не о вопле, но о расположении души и напряженном обращении к Богу, он не сказал: услышь вопль мой, но что? "Уразумей", т.е. познай. Так пророк, хотя употребляет человеческие слова, но в самих человеческих словах точно выражает, что он хочет сказать. "Внемли гласу вопля моего, Царь мой и Бог мой! ибо я к Тебе молюсь" (ст.3). Опять разумеет глас внутренний. Так взывала и Анна (1Цар.1:13). Не сказал просто: вонми гласу молитвы моей, но: "я к Тебе молюсь", – потому что молящийся должен быть и по внешнему виду и по внутреннему расположению смиренно умоляющим. Умоляющий не употребляет слов обвинителя; а кто молится против врагов, тот больше обвинитель, нежели проситель. Видишь ли, как пророк благоустроил молитву и сделал ее достойной принятия? Так и мы, когда молимся и желаем быть услышанными, то наперед устроим, чтобы наша молитва была молитвой, а не обвинением, по примеру Псалмопевца, и тогда уже будем воссылать ее к Богу. "Царь мой и Бог мой", – слова, часто употребляемые пророком; но еще больше они составляют преимущество Авраама, о котором Павел говорит: "Бог не стыдится их, называя Себя их Богом" (Евр.11:16). Тоже выражение употребила и наследствующая Церковь, и сделала это по любви. Она не сказала просто: Царь, но: "Царь мой и Бог мой", показывая любовь свою. Потом она излагает и причины, по которым просит, чтобы Он услышал ее. Какие же это причины? "Ибо я к Тебе молюсь". Но как же, скажешь, Богу не молится? Многие только кажутся молящимися Богу, а сами делают это на показ людям. Не так поступает она; но обращается к самому Богу, забывая все человеческое. "Рано услышь голос мой" (ст. 4). Видишь ли усердие и душевное сокрушение? В начале дня, говорит, я совершаю это дело. Пусть выслушают это те, которые приступают к молитве после бесчисленного множества дел. Не так поступает она, но в начале дня начатки его отдает Богу. "Дабы известно было", говорит Премудрый, "что должно предупреждать солнце благодарением Тебе и

обращаться к Тебе на восток света" (Прем. 16:28). У царя ты не допустил бы, чтобы кто-нибудь низший тебя прежде тебя поклонился ему; а здесь, когда солнце уже поклоняется Богу, ты еще спишь, уступаешь первенство твари, не предупреждаешь всех творений, созданных для тебя, и не воздаешь Ему благодарности, но, вставая и умывая лицо и руки, душу свою оставляешь нечистою. Или ты не знаешь, что как тело очищается водою, так душа молитвою? Итак, омой прежде тела душу свою. К ней пристало много пятен порока: смоем их молитвою. Если мы, таким образом, оградим уста свои, то положим доброе основание дневной деятельности. "Рано предстану пред Тобою" (έπόψομαι). Предстану тебе, говорит, не переменою места, но делами. Такой человек может быть близко к Богу; а быть близко, или далеко от Него – зависит от самого человека, – потому что Бог везде. "Предстану пред Тобою, и буду ожидать, ибо Ты Бог, не любящий беззакония" (ст. 5). Другой переводчик говорит: и узрю (σχοπήσω), яко Бог не хотяй беззакония ты еси [3]. "Не любящий беззакония". Здесь пророк указывает на идолов, потому что языческие боги радовались таким людям, и всякому беззаконию, и всем делам порочным. "Не любящий беззакония": не будет, говорит, любезен Тебе, не будет близок к Тебе. "Нечестивые не пребудут пред очами Твоими" (ст. 6). Здесь он показывает, что Бог ненавидит зло, и научает желающих приближаться к Нему – благоустроять себя, таким образом, потому что иначе невозможно быть близко к Богу. Если к человеку доброму не может быть близок тот, кто отличается от него своими нравами, то тем более к Богу. А что злые не могут быть близки к людям добродетельным, послушай, как говорят они о праведнике: "тяжело нам и смотреть на него" (Прем.2:15). Так Иоанн, находясь в темнице и никому не показываясь, был несносен для Иродиады, хотя эта женщина была так далека от него; и после смерти он тяготил совесть того, кто был тогда тираном. Итак, не думайте, чтобы кто-нибудь из живущих добродетельно терпел зло, хотя бы на него и нападали злые; терпят зло делающие зло. "Ты погубишь говорящих ложь; кровожадного и коварного гнушается Господь" (ст. 7).