Ты – настоящая - Лора Брантуэйт

Вскоре Виктория стояла перед тяжелой дверью катлеровского кабинета. Что-то в атмосфере неуловимо изменилось, и Викторию это немного нервировало: не факт изменения, а именно то, что ей недоступен смысл его.

Катлер работал за компьютером. Взглянул поверх очков в тонкой золотой оправе на вошедшую, любезно приподнялся навстречу гостье.

– Добрый вечер, мисс Маклин. Надеюсь, я вас не слишком обременил поздней встречей. Мой график…

Катлер сделал паузу – разглядел-таки неповторимую прическу Виктории: несколько влажных прядей спадают вдоль шеи, от них на блузке – темные пятнышки, зато часть волос уже высохла, и мелкие легкие кудряшки пушистым облаком окружают лицо.

Это еще что такое? Мэлори… Он что, вытащил ее из ванной?! Идиот. Да нет, вроде в остальном все в порядке. Только прическа, как… как у женщины, лениво приводящей себя в надлежащий вид после бурной ночи. Черт, что еще за ассоциации?!

Виктория не без помощи шестого или какого-то другого чувства, безошибочно срабатывающего у женщин, которые знают, что с их внешним видом что-то не в порядке, поняла, отчего запнулся Катлер.

Держаться. Держаться. Я улыбаюсь…

Улыбнулась – довольно открыто, только все-таки немножко нервно.

От Виктории не укрылось также, что голос Катлера звучал как-то странно: возбужденно и одновременно – с некоторыми нотками усталости. Виктория отметила, что у Катлера немного блестят глаза, как при лихорадке.

– Все в порядке, мистер Катлер, мы же обо всем договорились, – Виктория улыбнулась и села в заботливо отодвинутое кресло.

– Выпьете чего-нибудь?

– Нет, спасибо. Лучше перейдем сразу к делу.

Катлер машинально повертел в руках стакан, на дне которого плескалась, омывая кубики льда, прозрачная коричневатая жидкость.

Виктория не могла пожаловаться на отсутствие интереса к ее работе. Скорее, наоборот, ее удивило, как человек, явно проработавший весь день, может проявлять столько активности в вопросах обустройства парка.

Нет, все понятно, это его дом, его парк… Разумеется. Свадьба скоро. Кстати, почему бы не спросить о невесте?

Виктория открыла было рот, чтобы задать этот вопрос, но потом передумала. Вообще-то приятно осознавать, что твоя работа важна и по-настоящему интересна заказчику, но спустя двадцать минут Виктория почувствовала себя уставшей, а через полчаса у нее предательски защемило в висках.

Все дело в режиме работы. Нужно все-таки придумать что-нибудь менее вредное для здоровья. И внешнего вида.

Виктория уже отстраненно рассматривала бледную кожу на своих пальцах, чуть подрагивающих от нервного напряжения. На вопросы Катлера она, конечно, старалась отвечать, но сейчас поймала себя на том, что уже не вполне помнит, что именно вышло из-под ее… карандаша. Особенно это касалось чертежей, которые были сделаны уже ближе к утру воскресенья и всех последующих.

Наконец они определились, то есть Катлер определился, а Виктория согласно покивала, одобряя окончательный вариант расположения дорожек, беседки, лабиринта и совсем маленьких скульптур, которые Виктория видела как-то в мастерской одного своего знакомого.

В разговоре возникла пауза, и Виктория ощутила, что у нее нет никакого желания вставать из уютного кресла.

– Мисс Маклин, могу я пригласить вас на ужин? То есть… попросить остаться на ужин в моем доме?

Ужин. Еда. Отлично. Когда я в последний раз ела?.. А вот и неправда. Я пила кофе.

Виктория чувствовала, что тех часов сна, которые она себе позволила сегодня, явно недостаточно после изматывающих «выходных».

– С удовольствием, мистер Катлер, – выдохнула она.

– Отлично. Пойдемте пока в гостиную.

В гостиной уже зажгли яркий электрический свет. Первое, что увидела Виктория, войдя в комнату, была женщина. Ослепительно красивая брюнетка с длинными волосами и в обтягивающем роскошную фигуру черном платье. Она сидела с глянцевым журналом в руках на диване очень вальяжно, как большая черная кошка, хищная, красивая, полностью осознающая свою красоту, свое великолепие, которое дает ей власть над другими. Над мужчинами. И над ее мужчиной в первую очередь.

Теперь Виктория поняла, что изменилось в доме: здесь появилась эта женщина. И заполнила все своим присутствием. В воздухе чувствовался аромат ее дорогих дерзких духов с каким-то пряным дразнящим запахом. Катлер бросал на нее жадные взгляды.

Вот почему он был такой странный… Просто он ее хочет. Думает о своей любовнице даже тогда, когда ее нет рядом. Чувствует, что она где-то недалеко, эта пантера, бродит по дому ленивой томной походкой, ждет его…

И прислуга знает, что теперь здесь присутствует их будущая хозяйка, ведет себя потише, скромнее, опускает глаза, когда эта леди проходит мимо…

А она леди?

Не важно. Она – его будущая жена.

У Виктории как-то не вязалось с образом этой женщины слово «невеста», от которого веяло чистотой и свежестью. Ведь сейчас перед ней сидела светская львица, роскошная, блистательная, прекрасно выглядящая…

Ага. И явно старше меня на пару лет. Минимум.

– Кэссиди, позволь представить тебе мисс Викторию Маклин. Она – дизайнер нашего будущего парка.

Виктория изобразила на лице какую-то бледноватую улыбочку. Лучше не получилось. Она вдруг очень четко осознала, что все ее усилия по уходу за собой ничего здесь не стоят, потому что она стоит тут с бледной от недосыпания кожей, с голубоватыми тенями, которые залегли под глазами, в своем почти бесцветном костюме, который казался ей когда-то верхом изысканности… А на голове у нее…

Слава богу, зеркала в поле ее зрения нет.

Так вот. А перед Викторией сидела очень красивая, яркая женщина. С очень красивым лицом, с красивыми волосами, с красивым телом, одетая в превосходное платье – и с дорогим ожерельем на длинной шее.

– Мисс Маклин, это Кэссиди Уотерфилд, моя невеста.

Да. Не тонкий он человек. У него вот слово «невеста» не вызывает никакого диссонанса.

Кэссиди посмотрела на Викторию долгим взглядом, сначала – очень холодным, потом – более дружелюбным. Виктории показалось, что женщина немного близорука: она чуть-чуть, едва заметно прищурилась, рассматривая новую знакомую, судя по всему, оценила ее как возможную… то есть абсолютно невозможную соперницу и решила, что, раз эта особа не представляет для нее никакой опасности, можно воспринимать ее и помилостливее.

– Добрый вечер, мисс Маклин.

Какой низкий голос…

– Могу я называть вас Викторией?

– Да, конечно. – Виктория слегка смутилась.

– Тогда зовите меня Кэссиди. – Она неторопливым движением отложила журнал и наконец-то встала.