Бегство Отщепенца - Дина Бакулина

А в зарослях неспешно прогуливались многочисленные олени. Нередко они застывали, словно статуи, и несколько минут стояли неподвижно, словно любуясь красотой цветущих деревьев. Все олени здесь были ручными, и каждый принадлежал определённому хозяину. На оленей нельзя было охотиться, нельзя запрещать им срывать листья с деревьев или плоды с яблонь. Более того: для них высаживали особые яблони, и яблок в деревне хватало всем — и людям, и оленям.

Разнообразные пейзажи то и дело сменяли друг друга. За Деревней лежали обширные поля, а за ними вздымались горы — высокие серо-голубые и небольшие жёлто-рыжие.

Климат в Деревне был близок к тропическому, но — со своими особенностями. Дожди здесь выпадали обильные, прохладные, но недолгие, а солнце хотя и светило ярко, не причиняло жителям вреда: здесь можно было сколько угодно пребывать на жарком солнце без головного убора, не опасаясь солнечного удара или перебоев в сердечном ритме.

Темнеет здесь поздно, но зато темнота наступает очень быстро, и тогда дорогу без фонаря разглядеть уже невозможно. А по ночам из травы на тропинки вылезают мелкие полосатые лягушки, хомяки, кролики и всякая другая мелкая живность: у них свой особый ритм жизни, ночной.

Чуть поодаль от деревьев разбиты клумбы с низенькими пёстрыми цветочками и очень пахучими матово-зелёными травами. Тут же, рядом с клумбами, стоят простые деревянные скамейки с высокими спинками. Невдалеке тянется шоссе, на котором сейчас почему-то почти не видно машин.

У обочины шоссе статный мужчина в тёмно-синей униформе ремонтировал трактор. Завидев Менделея, рабочий на миг оторвался от своего дела и приветливо помахал ему рукой. Мельком взглянув на Робина, рабочий быстро кивнул и ему. Робин в ответ рассеянно улыбнулся.

Четверо маленьких детей лепили куличики в песочнице. Невдалеке от них, на скамейке, сидела пожилая сухопарая дама и внимательно наблюдала за детьми. Дама вежливо кивнула Менделею и, острожно, но с любопытством бросила взгляд на Робина.

Путь друзьям преградила двусторонняя дорога, на которой наблюдалось довольно оживлённое движение небольших однотипных двухэтажных машин стального цвета. Машины скользили по дороге быстро и совершенно бесшумно. Колес у них совсем не было видно, и создавалось впечатление, что движется само шоссе, а машины просто стоят на нём.

Менделей с Робином свернули в небольшой подземный переход и по нему перешли через эту оживлённую, но совершенно бесшумную дорогу.

Теперь на пути Робина и Менделея то и дело попадались белые домики с крестиками на макушке. Крыши домиков напоминали небольшие купола. Эти белые строения ярко выделялись на фоне густой зелени.

— А почему мы с тобой живём не в каменном, а обыкновенном деревянном домике? — стараясь не замедлять ход, спросил Робин своего спутника. Впрочем, шли они не слишком быстро, невольно подчиняясь размеренному ритму деревенской жизни.

— Это дома для постоянных жителей, а мы с тобой во времянке живём, — машинально замедляя шаг, пояснил Менделей.

— А я думал, ты тоже постоянный житель, — удивился Робин.

— Уже не совсем. Хотя я тоже прожил здесь достаточно долго в одном из таких домиков. Но теперь перебрался во времянку.

— Почему?

— Потому, что я скоро отсюда уйду навсегда, а значит, пора мне от всего этого мысленно отлепляться, понимаешь? В том числе и от уютного домика с огородом и садом. Ведь там, куда я собираюсь отправиться, ни домик, ни огород не нужен. Туда вообще с собой ничего не берут. Поэтому и уходить мне отсюда придётся налегке.

— Куда — туда? И почему ты вообще хочешь отсюда уйти? Тебе что, здесь не нравится? — Робин был так удивлён, что даже приостановился. Самому-то ему казалось, что в целом мире не отыщется ничего лучше и спокойнее, чем эта Деревня.

— Нравится. Мне здесь нравится, конечно. Но ведь пора и честь знать. — Менделей тоже приостановился. Некоторое время они молча смотрели друг на друга. У Робина было сейчас такое удивлённое выражение лица, он так смешно выпучил глаза и приоткрыл рот, что Менделей не выдержал и громко, хотя и совсем не обидно, рассмеялся.

— Понимаешь, пора мне уже отправляться в третье измерение. Время моё пришло… то есть, скоро придёт, — поправился Менделей. — Понимаешь?

— Нет, не понимаю, — признался Робин. Но ему, всё же, очень хотелось понять, а потому он продолжал задавать вопросы.

— А мы с тобой в каком измерении сейчас находимся?

— Мы с тобой сейчас в первом. А мне скоро предстоит перейти в третье.

— А почему сразу в третье, а не во второе?

— Для того, чтобы перейти во второе измерение, вовсе не нужно умирать, а вот если хочешь перейти в третье, обязательно придётся умереть.

— Значит, умерев здесь, ты на самом деле не умрёшь, а перенесёшься в другой какой-то мир?

— Ну, конечно. Ведь только тело, то есть сковывающая нас оболочка, умирает по-настоящему. А душа, наоборот, освободившись от тела, становится легче и тогда можно подняться выше, в другое измерение. Но ведь это прописная истина. Разве это не понятно само собой, без объяснений?

— Понятно… — протянул Робин. — И ты что же, нисколько не боишься?

— Чего? — как будто удивился Менделей.

— Умирать.

— Ну, как тебе сказать… непривычно, конечно, но ведь все рано или поздно через это проходят. А согласно учению Мудрых, это очень важно — умереть вовремя.

— А ты что же, полностью им доверяешь — этим самым Мудрым?

— Конечно.

— А как это, умереть вовремя? — поинтересовался Робин.

— Да просто, вовремя. Лучше всего умереть именно тогда, когда ты там, в другом измерении, нужен, когда тебя туда зовут, когда тебя ждут. Вот это и значит вовремя, — терпеливо пояснил Менделей.

— А разве человек может сам изменить время своей смерти?

— Не всегда, — ответил Менделей, — но в некоторых случаях может. Он может попросить Мудрых оставить его здесь ещё на какое-то время. Например, если ему трудно оторваться от какой-нибудь сильной привязанности. Тогда Мудрые могут дать ему дополнительное время. Но, видишь ли, земля продолжает вращаться, и обстановка на ней меняется каждую долю секунды. Поэтому и важно уйти в третье измерение именно тогда, когда ты там больше всего нужен.

Обдумывая слова Менделея, Робин немного помолчал.

— А… откуда ты знаешь, что скоро перейдёшь в это третье измерение? — наконец спросил он.

— Мудрые сказали, — спокойно ответил Менделей.

— А… кто тебя там ждёт? Мудрые?

— Да. И ещё мама и друзья.

Робин снова задумался.

— Но… ты ведь ещё совсем не старый, Менделей! Вот скажи, сколько тебе лет?

— Мне тридцать. Но ведь дело не в возрасте, а в том, что время пришло, понимаешь?

— Понимаю, — сказал Робин. Ему и в самом деле казалось, что он понял всё или почти всё, о чём говорил ему Менделей.

Они снова неспешно тронулись с места и некоторое время шли молча. Каждый погрузился в собственные мысли.

— И что же, Менделей, ты можешь вот так запросто, зная, что дни твои сочтены, тратить своё последнее время на прогулки по Деревне со мной, беглым отщепенцем? — прервал молчание Робин. В его голосе слышалось такое искреннее удивление, что Менделей снова не выдержал и расхохотался.

— Да ведь я не завтра же умру, странный ты человек! И, тем более, не сегодня. Так почему бы мне не показать Деревню «беглому отщепенцу»? Ну, объясни, почему?

— Да уж! Действительно… — едва нашёлся Робин. Он снова задумался.

— Кстати, мы пришли, — тихонько дотронулся до его плеча Менделей. — Вот и наш Клуб!

ЖЕНЯ 

Клуб представлял собой большое двухэтажное здание из красного кирпича. Судя по всему, в нём имелось очень много разных помещений, но сегодня Менделей целенаправленно повёл Робина в Музей, который занимал несколько залов на втором этаже.

Музей как музей: образцы горных пород, исторические документы, фотографии, слайды. Пожалуй, слишком много информации: у Робина даже голова разболелась.

А вот экскурсовод Робину очень понравился, вернее понравилась. Потому что экскурсоводом оказалась невысокая белокурая девушка по имени Женя.

У Жени были средней длины светлые распущенные волосы и аккуратные очки от близорукости. Нельзя сказать, чтобы девушка казалась особенно красивой, но обаяния в ней хватало, это уж точно.

Экскурсию Женя вела интересно, только, пожалуй, слишком уж долго. Она вспоминала десятки вещей, мест и событий, Робину совершенно не известных: говорила про какую-то войну, про Грот, про различные пространства… Порою Робин мысленно отключался и ничего не слушал, но всё равно продолжал смотреть на Женю во все глаза.

Смотреть на неё было очень приятно: было в ней что-то располагающее. Женя в свою очередь тоже отнеслась к Робину с симпатией. Словом, они сразу же подружились.