Великий поход - Рональд Колд

Приведя себя в порядок и окончательно проснувшись, Кен принялся разглядывать свое тело. Конечно, после долгого плена он успел немного отъесться, но прежней упругой мощи в мышцах не наблюдалось. Он выглядел уже не изможденным, но все еще излишне для мужчины из Тайга изящным. Правда, раны от пыток и схватки с лемутами на берегу Змеиной Реки затянулись, оставив еле заметные белесые шрамы. Скоро исчезнут и они, решил метс.

— Эй, северянин, помоги дрова тащить! — крикнул ему Аграв, закончивший рубку бревна. Быстро одевшись, метс подошел к нему, оглядел кучу поленьев и спросил:

— Ты что же, Рыжий, собираешься всю рощу спалить, или вон того буйвола отловить и зажарить?

— Хорошо бы! Знаешь, какой у него горб вкусный, если в углях запечь? Пальчики оближешь. Только, чтобы его добыть, всей нашей деревни мало, больно здоров копытами махать и бодаться. Да и бегает по болотам, что твоя водомерка по реке.

Аграв дал Кену под каждую руку по огромному полену, а сам взял на плечи более тонкие и длинные бревнышки.

— А ты уже совсем неплохо по-нашему балакаешь, — одобрительно сказал Аграв.

Кен ничего не ответил, внимательно следя за тем, чтобы не уронить себе на ногу суковатое полено.

Свалив свою ношу у костра, они вернулись за новой порцией.

— А дров столько потому, что нужно, прежде чем соваться в Топь, просушить как следует обувь, да натереть ее салом. И одежду, мешки, плащи над огнем подержать. Там, — он махнул рукой в направлении затянутого зеленоватой пеленой юга, — мы вряд ли найдем горючего в нужном количестве, а у нас еще после последнего дождя все не просохло. Ирму да лисице этой не за чем следить, кроме шерсти да хвоста, а нам еще топать и топать.

Пока внявший советам рыжего метс потрошил свой мешок, прилаживая одежду и амуницию возле огня, Аграв по-хозяйски распоряжался вещами продолжавшего спать после ночной вахты побратима.

Уставшие от возни мутанты некоторое время следили за непонятной им людской деятельностью, а потом отправились к ручью отмачивать соленое мясо. Вернувшись назад едва не передравшись из-за еды во второй раз, они стали пропекать мокрые мясные полоски, нанизав их на острые тростниковые стебли.

Солнце катилось к зениту, а колдун все стоял на том же месте, овеваемый налетавшим с юга болотным ветром. С деревьев бесшумно опадали листья. Один из них едва не коснулся лица некроманта, и он нервно дернулся. Ему показалось, что на него падает сухая рыбья чешуйка. Картина облетающих платанов кого угодно могла ввергнуть в необъяснимую тоску. Листья, погружаясь во мглу, царящую над влажной почвой, напоминали причудливых птиц или маленькие парусники, отправляющиеся в дальнее путешествие по волнам неизведанного. Туманные реки, подхватывающие их, влекли частички печального листопада, то ввергая их в пучины, то повторно вознося к потерявшим свой покров голым ветвям, то кружа на месте.

Колдун опустил глаза и уставился сквозь толщу мутной воды, дрожащей от хаотического мельтешения головастиков, на шероховатое илистое дно большого омута. Утонувшие в луже солнечные лучи отбрасывали от камней причудливые блики, в которых эливенер увидел бы отражение головокружительной глубины небесной лазури, а некромант склонен был узреть отблеск Вечной Пустоты.

— Пожалуй, мне здесь нравится, — неуверенно сказал сам себе Карк и со скрипом почесал лысый череп.

— То ли еще будет в Великой Топи! — откликнулся неслышно подошедший сзади отец Вельд, лучащийся радостью. Он остановился рядом с адептом зла и улыбнулся окружающему миру.

Холодная свежесть ранней весны овевала обоих. В сизом небе стремительно мчались облачные стаи, похожие на серебристые рыбные косяки. Ярко-рыжий солнечный диск при взгляде на него словно бы мелко дрожал и шел рябью. Эту иллюзию создавал ветер, проносящий воинство облаков с невероятной скоростью, словно торопился прогнать их над землей до наступления вечера.

— Какой-то ты тихий и смирный для колдуна Зеленого Круга, скажу тебе честно, — сказал эливенер после долгой паузы. Лицо чернокнижника стало мертвенно-бледным, словно обмотанным полосками из видавшего виды пергамента. Он глухо сказал, отворачиваясь от эливенера и идя к костру:

— Легко смеяться над побежденным.

Отец Вельд пожал плечами и направился следом. Внезапно некромант обернулся, и седобородый отшатнулся от неожиданности: на него словно смотрел самый настоящий мертвец, поднятый из могилы богопротивным Искусством.

— А знаешь ли ты, почитатель букашек и бескрылых птах, почему вам никогда не удавалось и не удастся захватить члена Темного Братства живым, и подробно допросить? — голос его напоминал шипение проколотого шилом бурдюка с прокисшим вином.

— Мы все умеем одним плавным напряжением воли обрывать в себе нервные окончания, идущие от немощной плоти к мозгу, и растворяться в Великой Пустоте! И в руках допрашивающих остается горстка праха!

— Так отчего же ты не сделаешь этого? — спросил несколько опешивший, но справившийся с минутным замешательством эливенер.

— Я ученый, и хотел бы пройти Великую Топь так же, как прошел в свое время Великий Пайлуд. Но стоит тебе, или краснокожему бандиту попытаться выведать у меня какие-либо секреты Искусства или планы Братства, как…

— Ах, вот в чем дело? — улыбнулся северянин, встревоженный резким поворотом колдуна и повышением тона. — Да ты, лысый, просто боишься, что тебя станут пытать? Ха, кабы не отец Вельд… После всего, что я натерпелся от С'муги в Мертвой Балке…

— Хватит! — голос эливенера стегнул Кена, словно бичом, и хищная улыбка тут же сползла с уст северянина. В наступившей тишине колдун плечом отодвинул заступившего ему дорогу метса и гордо прошествовал к костру, у которого уже завтракали мутанты и Аграв. От соблазнительных запахов проснулся и Вагр. В черной бороде его застрял какой-то мусор, она невероятным образом разлохматилась, сделав лесоруба похожим на одного из пиратов Юлла. Он ел последним, а метс и Аграв уже натирали салом свои сморщившиеся от огня башмаки. Немного понаблюдав за ними, эливенер установил и свои башмаки над огнем, с наслаждением опустив голые ступни на влажную почву.

— Вся сила в земле, — сказал он, вызвав у некроманта приступ кудахтающего смеха. Колдун не воспользовался свободой рук и не стал сушить свой балахон или сапоги. На осторожный вопрос Аграва, натираются ли мозоли на ногах служителя зла, он прошипел с деревянным лицом:

— Сушите, смазывайте… не поможет.

— Что — не поможет? — оторопело переспросил рыжий, разминая блестящее от жира голенище.

— Все, — буркнул колдун, и надолго ушел в себя.