Таинственный воин - Трэйси Хикмэн

Гален пропал — затерялся в мире, который внезапно оказался куда больше и страшнее, чем раньше казалось Берките. За пределами ее городка лежало царство полузабытых имен и запутанных легенд. Ей надо было идти к Галену. Ей надо было найти и спасти его, а она не знала, как это сделать и с чего начать.

Только один друг мог ей в этом помочь.

— Сефас! — позвала она охрипшим от криков голосом. — Сефас, где ты?

Звякнул металл.

— Сефас! Во имя Когтя, ответь мне!

Ее уже трясло.

Внезапно одна из каменных плиток пола подалась вверх. Беркита отпрыгнула и удивленно воззрилась на внезапно открывшееся возле ее ног отверстие.

— Вот тебе и тайные пещеры, да? — Сефас ловко вылез из дыры. — Больше тута укрытие не понадобится.

Гном уже успел переодеться. Беркита недавно видела странного коротышку на краю толпы на площади — такой невероятный наряд трудно было не заметить. Но теперь на нем был коричневый кожаный жилет и объемистый дорожный плащ; через плечо и широкую волосатую грудь висела скатка — хоть и человеческое изобретение, оно пришлось Сефасу по душе. Прямые волосы гнома были взлохмачены еще больше обычного.

— Да, жаль мне тебя. — Сефас начал собирать дорожные припасы. Ощупью двигаясь по задней комнате, он достал из укромных мест несколько кусков сушеного мяса и сложил в промасленный кожаный мешок. — И Галена тоже жалко. Сделаю для парня, что смогу. Если не удастся, принесу домой его кости.

— Куда они его повезут? — спросила Беркита.

— Далеко, — ответил Сефас, продолжая ощупывать предметы на полке и складывать некоторые из них в мешок. — Гален сейчас едет по дороге крови. Она, как вена, стремится в сердце — Хрунард. В Энлунде зияет кровавая рана. Сефас на Энлундской равнине учуял железо в пролитой крови.

— Хрунард? — охнула женщина. — Это же за заливом!

— За заливом? Да. — Гном продолжал сборы. — Только начало дороги тута. Я вволю пошастал по свету, госпожа Арвад. Я ходил под светом горящих звезд! Я бывал за руинами Митанласа, за самой Пустошью! Ваши сказки о драконах в тех краях — не просто сказки. Их крылья разгоняют облака в Хрунарде! Их дыхание сжигает тамошние камни!

Беркита шумно вдохнула.

— Как нам туда попасть?

Гном замер — и после долгого молчания затрясся от рокочущего хохота.

— Нам? Никаких «нам», госпожа! Это Сефас отправится в путь!

— Нет, Сефас. — Беркита шагнула вперед, с каждым мгновением ее решимость росла. — Нет, я пойду с тобой.

Гном повернулся в ту сторону, где стояла женщина. Он не видел ее, но гномам полагалось смотреть на важных особ в то время, как те говорили, — это придавало сказанному большее значение.

— Сефас двинется по старой Имперской дороге. По длинной дороге вдоль Драконьей Глуши! Вокруг широкого моря Чебон, госпожа! Днем дорога опасна. Ночью дорога смертельна. До Митанласа пять ярких лун! Старый слепой Сефас должен рискнуть жизнью госпожи Арвад, так? — Он рассмеялся и снова стал собираться. — Мне и без того будет весело!

Беркита беззвучно выругалась. Ее единственной надеждой найти Галена был слепой старый гном, а тот не хотел ее помощи.

Она сразу увидела нужный предмет. Застав гнома врасплох, женщина сорвала со стены большой тяжелый топор; повернулась, поднимая его над головой, и вложила в удар всю свою силу.

Гном отскочил, услышав свист лезвия, рассекающего воздух.

— Погоди, госпожа!

Слишком поздно. Тяжелый топор разбил сундук, прикованный к полу у рабочего стола Галена. На пол просыпались серебряные и золотые монеты.

— Ну вот, точно лезвие покорежила! — простонал гном.

— Ты можешь ходить по ночам, гном, но я могу ехать днем: на караванах, на грузовых телегах, на кораблях — кораблях, пересекающих заливы, Сефас! С моими деньгами мы можем выбирать дорогу покороче.

Сефас медленно покачал головой.

— Может, ты и купишь дорогу покороче, госпожа. А смерть побыстрее ты не боишься купить?

Беркита посмотрела на монеты, рассыпанные по полу, потом снова на гнома.

— Тогда, если я умру, ты принесешь обратно и мои кости тоже.

Сефас подумал немного.

— Договорились! — сказал он и протянул женщине могучую руку.

7

ВОДОПАДЫ

Сперва он почувствовал боль — невероятную, всеобъемлющую, пронизывающую все тело. Сознание уже несколько раз отступало, страшась таких мук, но теперь Гален инстинктивно понял, что либо встретится с болью лицом к лицу, либо умрет. Нечто в глубине его сознания требовало, чтобы он проснулся — чувство опасности, которое...

Он широко распахнул глаза.

Солнце висело над горизонтом — куда ниже, чем во время Праздника. Если солнце не повернуло вспять, значит, надвигался вечер. Похоже, он долго пролежал без сознания.

Гален чувствовал ужасную вонь, но не мог определить, откуда она исходит. Солнце пробивалось сквозь переплетение прутьев, которые...

Он резко вскочил и всем телом бросился на решетку клетки. Он бился о нее, сильными руками дергая переплетения стеблей железного тростника. Сыромятная кожа, которой были связаны стебли, отказывалась подаваться. Глаза Галена лихорадочно блестели, он судорожно вглядывался в родные места, такие близкие и такие недоступные. Мимо проплывали деревья Марготского леса, рядом с которым он вырос. Кроны высоких дубов только-только начинали окрашиваться в осенние цвета, на их широких листьях в солнечный теплый день лежали яркие желтые пятна. Трава под деревьями все еще была мягкой и зеленой, она наслаждалась щедрым солнцем, не слыша зова приближающейся осени.

Гален отступил на шаг и вновь кинулся на решетку с хриплым животным криком, исполненным слепого гнева. Он раз за разом бился всем телом о переплетение железных прутьев, но они оставались равнодушны к силе его ударов. Наконец он выбился из сил, отвернулся и, тяжело дыша, сполз на грязную мокрую солому, устилавшую пол.

Большая плетеная клетка мягко покачивалась в такт ровным гулким шагам торуска, к спине которого была приторочена. Торуски использовались для перевозки грузов во всех провинциях Пира, и этот был почти десяти ладоней в холке. Сразу за большим костяным гребнем, охватывавшим его шею на манер воротника, к широкому плоскому хвосту тянулся второй, двойной гребень из плоских костяшек. Послушный характер, мощные ноги и ровная походка делали торусков идеальными вьючными животными.

Вместе с Галеном в большой клетке, на толстом слое сена, сидели человек тридцать. Кузнец вгляделся в лица своих спутников. Некоторых он знал — вот Хагган Харн, Гален видел, как его схватили на Избрании. В углу скорчились Эфегиния Галлос и ее мать Миураль. С этими людьми он был хорошо знаком, но они не встречались с ним глазами.