Свет. Испытание Добром? - Юлия Федотова

– Что тебе нужно, зачем пришла? – осведомился Йорген холодно, неожиданная известность в темных кругах его как-то не обрадовала. Оставаться со старухой один на один не хотелось: мало ли, зачарует еще, да и выманит из пентаграммы. Поэтому он стал тихонько, украдкой, трясти друга Тиилла за плечо, чтобы разбудить. Но силониец просыпаться не желал, а мимо внимания твари его манипуляции не прошли.

– Зря стараешься, – лязгнула она. – Проникнуть внутрь мне не дано, но кое-что еще я могу! Не проснутся твои друзья до рассвета, хоть в колокол над ухом звони.

– Как – до рассвета?! – Возмущению Йоргена не было предела. – Это что же мне теперь, всю ночь напролет караулить, без смены?! Эх, вот спасибо, удружила!

Ощерив не по-старушечьи крепкие клыки, тварь так усмехнулась в ответ, что стало ясно: ее бы воля – еще не так «удружила» бы. Оттяпала бы головы сонным и была такова с ними в зубах!

Ланцтрегер разозлился:

– Либо отвечай, кто такая и что надо, либо пшла прочь, пока я добрый и ленивый! Не то встану и в мелкие куски тебя изрублю. Нос отдельно, уши отдельно.

Старуха хихикнула снова:

– Неужто подымешь руку на старую женщину?

– Подниму, не сомневайся, – заверил ланцтрегер. – Ты не женщина, а гадость какая-то.

Тварь поднесла к белым глазам правую руку, принялась изучающе, будто в первый раз, разглядывать кошмарные когти свои, а потом молвила ностальгически, хоть и без особого сожаления:

– Да… А ведь когда-то и я женщиной была… – Она энергично поскребла когтем шею, будто ее кусала блоха. – Ну ладно, пошла я. После еще приду, на днях, тогда, может, подоле поговорим.

Сказала так, встала на четвереньки и убрела в лес, помахивая длинным тонким хвостом.

«И зачем являлась? – думал Йорген с досадой, лежа на спине и глядя в звездное небо. – Пришла, ушла… Чего хотела? Не спать теперь всю ночь из-за нее…» Разговор со старухой его неожиданно расстроил, то ли тем, что она его по имени называла (хотя могла просто его же собственные мысли прочесть, некоторые твари на это способны), то ли словами о женском прошлом – вроде как жалко стало ее… Многие, многие сотни добрых людей за годы Тьмы превратились в хищных, бездушных тварей, но в том не было их вины. Они – жертвы, не более. Поэтому всякий, кто в те годы держал оружие в руках и пускал его против очередной темной твари, втайне чувствовал себя виноватым. ЭТО когда-то было человеком, таким же, как и ты. Просто тебе повезло, а ему – нет. И хуже всего было с женщинами и детьми: почему допустили, почему не уберегли?.. И зачем он ей так сказал: «Ты не женщина, а гадость»? Не надо было говорить. Ах, как стыдно, как бестактно вышло…

Невеселыми мыслями Йорген промучился до самого рассвета, один на один с собой. Только когда небо стало светлеть, зашевелились околдованные спутники его.

Кальпурций Тиилл открыл заспанные глаза, огляделся едва ли не с испугом:

– Это что же такое?! Выходит, я всю ночь проспал?! Очередь свою пропустил? Что же вы меня не разбудили? – Он готов был под землю провалиться от стыда.

Пришлось объяснять, что к чему, хотя не хотелось ужасно. Вообще ничего не хотелось. Только спать. Мучительно, как никогда.

– Знаете что, пусть моя лошадь сама идет, – придумал Йорген. – Друг Тиилл, а я сяду перед тобой, как Лизхен, и буду дремать. Глаза просто слипаются, не иначе старухино колдовство и до меня добралось. Ты следи, чтобы я не свалился, ладно?

– Ну конечно! – горячо согласился силониец, но вдруг осекся, представив, как это будет выглядеть со стороны: сидят на одной кобыле два парня, и один другого обнимает, чтобы не свалился. – Только вот что про нас подумают?

– Подумают, что мужик бабу везет. Я же в платье, ты забыл?

Глава 6,

в которой Йорген не соответствует идеалу народного героя, зато обнаруживает глубокое знание народной жизни, а потом затевает охоту на носферата

К чему стадам дары свободы?Их должно резать или стричь.Наследство их из рода в родыЯрмо с гремушками да бич.

От платья Йорген избавился на подъезде к эренмаркской границе: «Не хочу, чтобы не родине меня застали в столь непотребном виде!» Он переоделся в привычную куртку стража, выкинул парик, старательно оттер лицо от белил и румян и на паром через Ягерд садился уже в естественном своем обличье. Но это ему мало помогло.

Родина встретила ланцтрегера усиленным пограничным кордоном. Стражи стояли у причала в полном вооружении, как перед войной.

– Кто такие, куда следуете? – прозвучал дежурный вопрос, но сразу за ним последовал новый, неожиданный: – Каким богам молитесь?

– Девам Небесным, – на всякий случай ответил за всех Легивар, хотя на самом деле не молился он никому, как и большинство присутствующих (исключение составляла Лизхен, она всегда читала перед сном Первое Прославление).

– Так-так-так… – Молодой страж, совсем еще мальчишка, обошел вокруг них, оглядел так внимательно, с видом таким подозрительным, будто ожидал увидеть у путников хвосты или там рога с копытами.

Пятеро других стражей в этот момент держали луки наизготове. Кальпурций Тиилл невольно поежился – неприятно было стоять под прицелом.

– Так-так-так… – Мальчишка явно был главным из шестерых, положением своим гордился чрезвычайно и вел себя очень важно. – Стало быть, Девам Небесным… А может, и во храм вы ходите? А?

– Хожу, по средам, – подтвердила Лизхен с достоинством.

– Так-так-так… А может, кто из вас даже в хейлигах[8] служит… – Но, видно, облик путников настолько не соответствовал этому предположению, что мальчишка счел нужным уточнить: – Ну или там в динстах?[9]

Только это было совсем уж глупостью, ведь по правилам в динстах состояли исключительно евнухи. Йорген, который дотоле с любопытством наблюдал за происходящим, спрятавшись за спины спутников («Ну-ка, ну-ка, интересно, что еще за чудеса в любимом отечестве творятся?!»), счел нужным осердиться. Он твердо шагнул вперед и ледяным тоном отрекомендовался:

– Йорген фон Раух, ланцтрегер Эрцхольм. С кем имею честь?

Надо было видеть лицо мальчишки в тот миг! Оно изменилось так, будто не бывшего начальника Ночной стражи он увидел, а одна из Дев Небесных снизошла к нему с Небес с чу́дными дарами. Оно выражало восторг и трепет одновременно, сияло, как золотая крона столичной чеканки.

– Альткригер Йост фон Хазе к вашим услугам! – пискнул парень панически. – Простите, ваша милость! Я… Я не знал, что это вы! Ох! Я думал, вы другой совсем!

– Это какой же? – вклинился Легивар, ему стало интересно.

Страж метнул на ланцтрегера вопросительный взгляд: отвечать или нет?

– Говори, – велел Йорген со вздохом, он ничего хорошего не ожидал и был прав.

– Ну… господин фон Раух, его милость, он же начальник Ночной стражи… – бормотал юноша, оправдываясь. – Я думал, видный такой мужчина, покорпуснее… вот и вот… – Демонстрируя размеры упомянутого «корпуса», он сначала отмерил ладонью около элля у себя над головой, потом развел руки в стороны, обозначив ширину плеч. Да, до его идеала Йорген, прямо скажем, недотягивал.

Черный Легивар ехидно ухмыльнулся. Ланцтрегер буркнул уязвленно:

– Ну, какой уж есть, такой есть, не обессудь. Объясни лучше, что за странные вопросы про богов? С какой стати?

– А! Так ведь эта… – Парень изъяснялся по-простонародному, видно, рос в глухом своем альткриге деревенским увальнем и манерам его никто никогда не учил. – Указ из столицы давеча пришел! Чтобы никаких чужих хейлигов в земли наши не допускать. Потому как завелась в мире вредная ересь, от коей народ с ума сходит и жгет все подряд огнем! Страсть такая! Ей-ей, ваша милость, мы отсюдова, с высотки, сами видели ту ночь, как на эдельмаркской стороне пожарища страшенные подымались! Вот мы их теперича, еретиков тех, выявляем!

Подчиненные за его спиной молодцевато вытянулись во фрунт, всем своим видом демонстрируя служебное рвение высокому столичному начальству. Дескать, да, всеми силами выявляем.

– Молодцы! Хорошо служите! – похвалил Йорген от души.

Он был рад, что письмо его не пропало впустую и брат Дитмар отдал нужные распоряжения (интересно, про овцу он тоже не забыл?). Правда, способ, которым пограничные стражники выявляли коварных еретиков, не многим отличался от того, как эдельмаркские селяне определяли колдунов. Но это от недостатка опыта, великодушно решил Йорген. Со временем все наладится.

– Я доволен. Сменишься – доложишь старшему. Пусть переведут тебя в столицу, будешь служить в порту.

– Слушаюсь, ваша милость! – От восторга голос мальчишки дал петуха.

…А что, приятно вот так иной раз походя облагодетельствовать совершенно незнакомого человека. Никогда бы не видеть этому неотесанному парню столицы, так и провел бы жизнь свою по дальним захудалым гарнизонам, пока не спился бы от глухой тоски или не полег в первом же приграничном бою. И вдруг нате вам, одна случайная встреча – и совсем другая судьба, возможности иные…