Черчилль: быть лидером - Дмитрий Медведев

Поведение Черчилля, его частые поездки в Париж наглядно демонстрируют, какую важную роль играют личные встречи в минуты кризиса и не определенности, когда от действий лидера начинает зависеть очень многое. Показывают они и то, что эффективных коммуникаций иногда бывает недостаточно для изменения ситуации. Но это нисколько не должно служить поводом для прекращения борьбы. Рискуя жизнью, Черчилль до последнего продолжал убеждать французское правительство продолжить сопротивление. И только когда к власти пришел Петен – по словам британца, «опасный человек, который всегда был пораженцем, даже в Первую мировую войну», – наш герой понял, что все кончено, и переключил свое внимание на поиск новых союзников [105] .

ЛИДЕРСТВО ПО ЧЕРЧИЛЛЮ: Поведение Черчилля, его частые поездки в Париж наглядно демонстрируют, какую важную роль играют личные встречи в минуты кризиса и неопределенности, когда от действий лидера начинает зависеть очень многое. Показывают они и то, что эффективных коммуникаций иногда бывает недостаточно для изменения ситуации.

Визит из Нового Света

В январе 1941 года пошел уже шестнадцатый месяц, как Черчилль и Рузвельт поддерживали оживленную переписку. Оба политика не питали иллюзий относительно безграничных возможностей письменных коммуникаций. И оба прекрасно понимали, что для создания крепкого союза писем и телеграмм явно недостаточно. Перед ними встала острая необходимость выхода на новый уровень общения.

– Знаете ли, мы могли бы решить очень многое, если бы Черчилль и я уселись вместе за стол и просто поговорили, – сказал однажды Рузвельт в беседе со своим доверенным лицом Гарри Гопкинсом.

– Так в чем же дело?

– А дело в том, что сейчас это невозможно. У британцев нет своего посла здесь, а мы не имеем своего посла там, – ответил президент.

– Может быть, мне отправиться туда? – неожиданно спросил Гопкинс.

Первоначально Рузвельт отверг это предложение. Он напомнил, что Гарри нужен ему при подготовке послания Конгрессу, инаугурационной речи по случаю третьего президентского срока, а также в борьбе за ленд-лиз и принятие бюджета.

– Во всей этой борьбе я не принесу вам никакой пользы, – продолжал настаивать Гопкинс. – Конгресс не обратит никакого внимания на мои взгляды, не считая того, что из-за меня голосование может быть и против вас. Но если бы я побывал в Англии и увидел все собственными глазами, я бы мог оказать некоторую помощь.

Президент не хотел отпускать Гопкинса, понимал он и то, что Гарри, по сути, прав, и в налаживании отношений с Великобританией трудно было найти более достойную кандидатуру.

Утром 3 января Гопкинсу позвонил пресс-секретарь президента Стив Эрли.

– Поздравляю! – сразу после приветствия радостно воскликнул он.

– С чем? – удивился Гарри.

– С поездкой!

– Что за поездка? – Гопкинс уже догадывался, о чем идет речь.

– Поездка в Англию, – засмеялся Эрли. – Президент только что объявил о ней на пресс-конфе рен ции [106] .

Сам Гопкинс позже скажет о своей миссии, что ему доверили исполнить функции «катализатора между двумя примадоннами», а также что он хотел понять «Черчилля и людей, с которыми премьер встречается после полуночи» [107] .

Взаимопонимание действительно было необходимо. Хотя бы потому, что за Черчиллем закрепилась слава не самого дружелюбно настроенного британского политика по отношению к заокеанскому союзнику.

Со скептицизмом на премьер-министра смотрел и Гопкинс. Когда перед поездкой ему посоветовали не тратить время на министров британского кабинета, а сосредоточить основные усилия на Черчилле, поскольку «именно он является военным кабинетом и никто, кроме него, не играет никакой роли», Гопкинс отмахнулся и воскликнул:

– Я полагаю, Черчилль убежден в том, что он является величайшим человеком в мире! [108]

Что же до самого Черчилля, то он и понятия не имел, кто такой Гарри Гопкинс. Когда ему впервые сказали, что вскоре Лондон посетит «мистер Гопкинс», первой реакцией британского премьера было восклицание:

– Кто?

Но Гопкинс ехал не с пустыми руками. В письмо президента, которое заокеанский гость передал королю Георгу VI, была специально вставлена фраза: «Мистер Гопкинс мой хороший друг, которому я полностью доверяю» [109] .

Черчилль правильно понял смысл этих слов: Гопкинс не просто эмиссар, он – глаза и уши президента, и то, каким гость увидит состояние Британии (а вопрос стоял непростой – продолжать помогать Британии, выстоит она или нет?), таким и будет решение.

И премьер приложил все усилия, чтобы создать правильное впечатление. Мастер коммуникаций, он знал – общение начинается задолго до того, как собеседники произнесут первые слова.

ИСКУССТВО УПРАВЛЕНИЯ: Общение начинается задолго до того, как собеседники произнесут первые слова.

Он распорядился расстелить перед мистером Гопкинсом все красные ковровые дорожки, что уцелели после бомбежек. Из Пула – небольшого городка на южном побережье Англии, куда прибыл гость, – в Лондон его доставили в роскошном пульмановском вагоне. На всех кондукторах были белые перчатки, в купе Гарри ждали свежие газеты и журналы, а также горячий обед и напитки.

В день приезда Гопкинса Черчилль произнес торжественную речь на завтраке, который давался в честь нового посла в США лорда Галифакса. Зная, насколько Гопкинс уважает своего шефа, премьер специально вставил в текст выступления следующие слова:

«Я приветствую как счастливое событие тот факт, что в нынешний момент жесточайшего международного кризиса во главе американской республики стоит знаменитый государственный деятель, обладающий многолетним опытом правительственной и административной деятельности, в чьем сердце горит пламя сопротивления агрессии и угнетению, чьи симпатии и характер делают его искренним и несомненным защитником справедливости, свободы и жертв зла, где бы они ни находились».

Позже Гопкинс признался, что, когда ему передали эти слова, он поверил – ему удастся найти общий язык с главой британского правительства [110] . Еще даже не встретившись с Гопкинсом, Черчилль одержал первую победу в налаживании взаимоотношений с личным посланником президента.

Утром 10 января Гопкинс прибыл на Даунинг-стрит. Брендан Брекен, близкий друг Черчилля, провел гостя в маленькую столовую в подвале, налил шерри и оставил дожидаться премьер-министра. Вскоре в дверях появился «круглый улыбающийся краснолицый джентльмен». Протянув гостю полную руку, он поздравил его с приездом в Англию. «Короткий черный пиджак, полосатые брюки, ясный взгляд и мягкий голос – таково было мое впечатление от лидера Англии, когда он с явной гордостью показывал мне фотографию своей красивой невестки и внука», – делился позже Гопкинс с президентом [111] .