Усмирители - Дональд Гамильтон

- Да...

Мак изучающе уставился на нее. Затем раскрыл цилиндрик и, не оборачиваясь, молвил:

- Эрик, у тебя всегда имелся карманный увеличитель. Будь любезен...

Я достал коробку. Мак бегло изучил микропленку сам, передал увеличитель женщине. Та сощурилась, принялась нервно и беспомощно вертеть окуляр.

- Приложите к правому глазу, - посоветовал я, - и спокойно приведите изображение в резкость. Лучше стоять лицом к источнику света.

Гейл буркнула нечто нелестное, однако послушалась. Я точно определил мгновение, когда снимок сделался различим и ясен. Ибо миссис Хэндрикс внезапно вздрогнула всем телом.

- Но это же...

- Вне всякого сомнения, - сказал Мак, - вы читали в газетах о предстоящих ядерных испытаниях. Им присвоено странное название: операция "Крот". Подземный атомный взрыв... Горы Манганита. На севере Новой Мексики. Эта затея чрезвычайно занимает кой-кого из посторонних...

- Но...

- Сейчас вы разглядываете, - продолжил Мак, - фотокопию основных инструкций, относящихся к операции "Крот". Пересмотренных, дополненных, исправленных. Имеется и подробный чертеж подземной камеры, куда поместят заряд, и топографический план окрестностей, на котором обозначено относительное положение заряда и наблюдательного пункта в предгорьях. Оттуда, с безопасного расстояния, доктор Ренненкампф, руководитель проекта, и другие ученые станут наблюдать за испытанием.

Он помолчал мгновение или два.

- Имеется полный текст распоряжений насчет охраны и мер безопасности. Также - точное расписание предварительных и последующих действий. Обратите внимание на измененную дату: тринадцатое декабря. Та самая, названная вашей сестрой, повторенная вами, записанная на магнитную ленту за стеной. О новой дате, между прочим, газетчики еще не знают.

Гейл приоткрыла рот, но промолчала. Мак отобрал у нее увеличитель, вынул и аккуратно смотал пленку.

- Ну-с, миссис Хэндрикс? Ваше мнение? Будь вы на месте присяжных, которым предъявят подобную улику и расскажут, при каких обстоятельствах она получена, услышь вы, сколь неохотно подсудимая с уликой этой расставалась - какой бы вынесли приговор?

- Хорошо, - прошептала Гейл. - Хорошо, будьте вы неладны! Шантаж! Форменный шантаж! Только чего же вам нужно? Чего от меня потребуют?

Глава 10

Поутру повалил снег. Ежели внимать речам топтавшихся в гостиничном вестибюле техасцев, событие сие равнялось, по меньшей мере, геологическому - верней, метеорологическому - катаклизму. Служащий за конторкой уставился на меня, как на безумца, узнав, что господин постоялец намерен двинуться в путь сквозь подобный разгул стихий. Даже мыслить о продвижении к северу, в белое безмолвие Новой Мексики, заверил он, равнозначно покушению на самоубийство. А достичь городка, именующегося Кариньосо, не Проще, нежели местечка Пойнт-Барроу, штат Аляска...

Внимая столь грозным предостережениям, я ожидал увидеть сугробы, достигающие третьего этажа. Я узрел просто мокрые, покрытые слякотью улицы, и большие пушистые хлопья, исправно сыпавшиеся из поднебесья, - правда, свинцово-серого, насколько хватал взор. Попросив рассыльного пригнать мой пикап к парадному входу, покорный слуга возвратился, дабы встретить и сопроводить Гейл Хэндрикс, возникшую в распахнутых дверях лифта. Позади Гейл горбился под тяжестью нашей совместной поклажи мальчик на побегушках.

Приоделась на славу, мысленно отметил я, следя за приближением Гейл. Прическа, уже приведенная в прежний живописный беспорядок, оставалась неизменной, однако вместо вечернего платья на моей новой приятельнице красовались вязаная юбка и свитер кашмирской шерсти - ни зазывно обтягивающий, ни уродливо свободный, а как раз впору. Был он синим и превосходно сочетался с темно-серой клетчатой юбкой. Из украшений наличествовала одна-единственная низка жемчужин, повязанная вместо ожерелья. Через руку переброшен уже знакомый вам теплый жакет.

Полагаю, что верх снобизма и состоит в умении одеваться весьма неброско, но до неприличия дорого.

- Доброе утро, - промолвил я.

Как именно ответит Гейл, оставалось лишь дожидаться, но готовиться следовало к вопиющей грубости. Так я думал. И обманулся.

- С добрым утром, господин Хелм, - спокойно сказала Гейл. - Хотя едва ли можно звать подобное утро добрым. Поглядите в окно.

Гейл прищурилась, помедлила, свела брови у переносицы:

- Разумно ли выезжать сегодня? Что если это продлится до сумерек?

- О, бравая моя tejana! О, Гейл, неустрашимая и бестрепетная! - осклабился я. - Простите, ваша неотразимость, постоянно забываю: здесь приходят в панический ужас, когда с неба валится три снежинки кряду.

Гейл состроила гримаску:

- Нечего поклеп возводить... И не забывайте, пожалуйста: еду я не по собственной воле.

- Помню, помню! Однако нынче вы покладистее, чем были вчера.

Гейл засмеялась, передернула плечами.

- Как звучит поговорка? Знала бы, где упаду - соломки подстелила бы.

Она вручила мне жакет. Я поднял его, расправил, помог надеть. Мы вышли наружу. Мальчик на побегушках поволок чемоданы к задней дверце моего фургона, крытого алюминием - не дворца на колесах, какими любят обзаводиться туристы, путешествующие с электрической плиткой, холодильником, унитазом и двуспальной постелью, - но вполне удобного убежища, снабженного окошками. Даже учитывая изобилие сваленных внутри вещей, можно было не без удобства поставить посередине старую походную кровать. Еще и передвигаться при этом относительно свободно. Правда, пригибаясь; но, тем не менее, фургон числился единственным домом - или подобием оного, - которым я располагал.

Уплатив за стоянку, я принялся раздавать служащим чаевые, словно колоду карт партнерам. Потом подсадил Гейл на пассажирское сиденье, сам забрался за руль, и мы помчали во весь дух. Начало гонки: около восьми часов сорока пяти минут. Человеческим языком: без четверти девять.

Немного погодя спутница моя успокоилась" расслабилась, прикурила, выдохнула дым прямо на ветровое стекло. Спокойствие Гейл слегка насторожило меня. Миссис Хэндрикс явно не принадлежала к женщинам, способным легко смириться с принуждением и позабыть обиду... Мак держался того же мнения.

Условия задачи, - говорил он перед самым рассветом, таковы. Дано: место "икс" в городе Кариньосо; капсула с микропленкой и дама, которая ненавидит нас обоих, но знает Гунтера и, возможно, лучше и ближе, нежели мы думаем. Сложив упомянутые три условия, можем получить весьма действенный итог. Так и поступим. Времени в обрез, ничего иного не поделаешь".

В Мексике, разумеется, тоже не сидели сложа руки, а гнались по следу. К родному городу Гунтера, Мидлэнду, во всю прыть летели агенты. К мотелю, где он останавливался вместе с Гейл, приставили соглядатаев. Но это уж никоим образом не касалось М. Хелма, эсквайра. Мне следовало управиться с Гунтером, если достойный джентльмен почтит посещением Кариньосо. Одна возможность из многих, но мы сочли ее наиболее вероятной.

- Мэтт, - внезапно сказала Гейл. - Пожалуй; лучше перейти на "ты" и обращаться по имени, верно?

- Лицензия выдана, подписана, заверена печатью.

- Я не понимаю, Мэтт. Просто разыскиваем этот несчастный Вигвам и торжественно являемся в гости. А пленка? От нее-то нам что за корысть? Пленка ведь - огромная ценность, правильно?

Еще бы не правильно... Пленка являла собой такую ценность, что уже, по-видимому, приземлялась на секретном вашингтонском аэродроме под неимоверной охраной. Даже Мак не обладал достаточным весом, чтобы одному из его людей дозволили разгуливать, возя в нагрудном кармане государственные тайны. Пришлось уламывать немало важных шишек, но под конец Маку дали позволение сохранить металлический цилиндрик. В качестве наживки. Вернее, блесны. Однако Гейл Хэндрикс ни малейшей нужды знать об этом не было.

- То ли да, то ли нет - пока не определили, - ответил я. - Но следует надеяться, противная сторона спит и видит, как бы вернуть фото. Вея операция - из разряда полоумных, Гейл. Двум агентам, берущимся за подобную работу, полагается долго и прилежно репетировать совместные действия, заучивать предстоящее дружное вранье. Недели напролет заучивать и отрабатывать, поверь. А нам надобно лишь торопиться вперед и в урочный час орудовать по наитию.

- Ты правда гонишься за Гунтером? Но это действительно полоумная затея! Сэма я знаю долгие годы!

- Адольфа Эйхмана долгие годы знала в Аргентине целая толпа людей. И все, как один, числили его добрейшей душой, безобиднейшим субъектом...

- А когда... если поймаешь? - Гейл заколебалась: - Ты его... Что произойдет?

Существуют личности, умеющие безошибочно выискивать и бестрепетно задавать самые неуместные вопросы!

- Зависит от Сэма.

Впрочем, отчасти оно так и было.

- Не хочу соучаствовать в убийстве близкого человека... нет, просто прежнего любовника. Не хочу. Я покосился: