Дьявол в синем - Уолтер Мосли

Джуниор чертыхнулся и бросил трубку. Я взял бутылку и наполнил свой стакан доверху. Потом закурил сигарету и стал раздумывать о ночном звонке. Неужели Джуниор позвонил среди ночи только для того, чтобы сообщить о какой-то девчонке, с которой мне хотелось бы позабавиться? Но что мог тупоголовый батрак вроде Джуниора знать о моих делах? Я допил виски и докурил сигарету, но так ни до чего и не додумался.

Тем не менее виски успокоило нервы, и я забылся в полусне. Мне приснилось, как мы ловили зубатку к югу от Хьюстона, когда я был мальчишкой. В реке Гатлин водились громадные зубатки. Мать рассказывала, что некоторые из них были такие большие, что даже крокодилы их не трогали. Я подцепил на крючок такого гиганта, но мне удалось вытащить из воды только его голову. Эта рыбья морда оказалась шире человеческого торса.

И тут зазвонил телефон.

Я не мог взять трубку, иначе упустил бы мою рыбу, и я крикнул маме, чтобы она подошла к телефону. Но она, должно быть, не слышала, потому что телефон продолжал звонить, а зубатка пыталась уйти под воду. В конце концов мне пришлось упустить ее, и я почти плакал, когда поднял трубку.

– Алло! Это мистер Роулинз? – В голосе чувствовался мягкий акцент, вроде французского, но все-таки не совсем французский.

– Я у телефона, – выдохнул я. – Кто говорит?

– Я звоню вам по поводу вашей приятельницы.

– Кто она?

– Коретта Джеймс, – пропела она по слогам.

Это привело меня в чувство.

– А кто вы?

– Меня зовут Дафна Моне, – сказала она. – Коретта ваш друг, правда? Она пришла ко мне и попросила денег. Сказала, что вы меня разыскиваете, и если я не дам денег, она расскажет вам все. Это так, Изи?

– Когда она это сказала?

– Позавчера.

– И что вы сделали?

– Отдала ей последние двадцать долларов. Я ведь не знаю вас, мистер Роулинз.

– И что потом?

– Она ушла, и я беспокоюсь. А моего друга нет дома, и неизвестно, когда он вернется. Вот мне и пришло в голову разыскать вас и узнать, зачем я вам понадобилась.

– Понятия не имею, о чем вы, – сказал я. – Кто ваш друг? Как его зовут?

– Фрэнк Грин.

Я инстинктивно протянул руку к своим штанам, они лежали на полу рядом с кроватью.

– Почему вы меня разыскиваете, мистер Роулинз? Мы с вами встречались?

– Вы, наверно, ошиблись, душенька. Я не знаю, о чем она говорила. Думаете, Фрэнк отправился ее искать?

– Я не говорила Фрэнку, что она ко мне приходила. Его не было дома. И он до сих пор не возвращался.

– Я не знаю, где сейчас Фрэнк, а Коретту убили.

– Убили? – Судя по голосу, известие потрясло ее.

– Да. Говорят, в четверг ночью.

– Как ужасно! А может быть, что-то стряслось с Фрэнком?

– Послушайте, леди, откуда мне знать, что стряслось с Фрэнком или с кем-нибудь еще. Я знаю только, что меня это не касается, и я надеюсь, что у вас все образуется. Но сейчас я должен...

– Вы должны помочь мне.

– Нет, спасибо, душенька. Для меня это уже слишком.

– Тогда мне придется обратиться в полицию, чтобы разыскать моего друга. Я должна буду рассказать о вас и об этой женщине, о Коретте.

– Послушайте, а может быть, ваш друг убил ее?

– Ее закололи?

– Нет. – Мы с ней подумали об одном и том же. – Ее забили насмерть.

– Тогда это не Фрэнк. У него нож. Он никогда не пускает в ход кулаки. Вы мне поможете?

– Как? – спросил я и поднял руки вверх, чтобы показать, насколько я беспомощен, но она не могла этого видеть.

– Один мой приятель, может быть, знает, где найти Фрэнка.

– Мне ни к чему разыскивать Фрэнка Грина, но если вам это нужно, почему бы не позвонить своему приятелю?

– Я... Я должна поехать к нему. У него есть кое-что для меня и...

– Тогда зачем я вам нужен? Если это ваш приятель, поезжайте к нему. Возьмите такси.

– У меня нет денег, а мою машину взял Фрэнк. Дом моего знакомого далеко, но я могу объяснить, как туда ехать.

– Спасибо, нет, леди.

– Пожалуйста, не отказывайтесь. Мне не хочется звонить в полицию, но если вы мне не поможете, ничего другого не останется.

Я тоже опасался полиции. Туда легко попасть, но очень нелегко оттуда выбраться. Я боялся, что в другой раз мне так не повезет. С каким бы удовольствием я досмотрел сон про мою зубатку. Я почти чувствовал запах жареной рыбы, почти ощущал ее вкус на языке.

– Где вы сейчас? – вздохнул я.

– У себя, на Динкер-стрит, 3451, это дом на двоих. Моя квартира под номером 1.

– Это не адрес Фрэнка?

– Я живу отдельно. Мы не любовники.

– Я мог бы привезти вам денег и посадить в такси на Главной. И это все.

– О да, да. Это было бы прекрасно.

Глава 13

В четыре часа утра Лос-Анджелес спит. На Динкер-стрит не видно было даже собаки, роющейся в помойке. При свете фонарей на темных тихих газонах то там, то здесь взгляд привлекали белые венчики застывших в неподвижности цветов.

Девушка жила в одноэтажном двухквартирном доме. Подъезд на ее половине был освещен. Прежде чем выйти из машины, я закурил. Дом выглядел вполне мирно. В переднем дворике росла толстая пальма. На газоне, обнесенном декоративным забором, не валялись трупы, у подъезда не дежурили мрачные незнакомцы, вооруженные ножами. И все же мне надо было последовать тогда совету Оделла и покинуть Калифорнию навсегда.

Она встретила меня на пороге:

– Мистер Роулинз?

– Зовите меня просто Изи.

– Так вас называла Коретта. Да?

– Да.

– А меня зовут Дафна. Пожалуйста, заходите.

Эта половина дома, предназначавшаяся для одной семьи, впоследствии была разгорожена пополам. Возможно, она досталась по наследству брату и сестре, они не поладили и превратили его в двухквартирный.

Дафна провела меня в половинную гостиную, где пол устилал коричневый ковер; диван, стул и стены тоже были коричневыми. Рядом с коричневыми занавесками, закрывавшими всю стену, стоял горшок с буйно разросшимся папоротником. Только кофейный столик со стеклянной крышкой был не коричневым, а позолоченным.

– Хотите выпить, мистер Роулинз? – На ней было простенькое голубое платье. Такие платья носили французские девушки, когда в бытность мою американским солдатом я оказался в Париже. Маленькая керамическая брошь на ее груди служила единственным украшением.

– Нет, спасибо.

Ее лицо было прекрасно. Гораздо красивее, чем на фото. Каштановые волнистые волосы, настолько светлые, что издалека можно было принять ее за блондинку, а глаза казались то зелеными, то синими, в зависимости от освещения. Широкие скулы не придавали ей сурового вида. Глаза, поставленные чуть-чуть ближе к переносице, чем у большинства людей, придавали ей беззащитный вид, и у меня возникло желание заключить ее в объятия и оградить от всех зол.

Несколько минут мы молча разглядывали друг друга.

– Вы не голодны?

– Нет, спасибо. – До меня вдруг дошло, что мы говорим шепотом. – Здесь есть кто-нибудь еще?

– Нет, – прошептала она и придвинулась ко мне так близко, что я ощутил аромат мыла "Айвори". – Я живу одна, – сообщила она.

Затем она протянула тонкую изящную руку и прикоснулась к моему лицу:

– Вы подрались?

– Что?

– У вас на лице ссадины.

– Пустяки.

Она не убрала руки.

– Я могла бы промыть ваши ранки.

Сознавая, что совершаю глупость, я тоже коснулся ее лица.

– Все о'кей, я привез вам двадцать пять долларов.

Она улыбнулась, как ребенок. Только ребенок может быть таким счастливым.

– Спасибо, – поблагодарила она, повернулась и села на коричневый стул, сложив руки на коленях. Кивком предложила и мне сесть. Я опустился на диван.

– Возьмите деньги. – Я сунул руку в карман, но она жестом остановила меня.

– Не могли бы вы отвезти меня к нему? Я совсем одна, вы это понимаете? Вы посидите в машине. Это недолго, всего минут пять.

– Но послушайте, душенька, я ведь совсем вас не знаю...

– Мне нужна помощь. – Она взглянула на свои сплетенные пальцы и добавила: – Вы не хотите, чтобы вас беспокоила полиция. Так же, как и я...

Это я уже слышал.

– Почему бы вам просто не взять такси?

– Я боюсь.

– Но почему вы доверяете мне?

– У меня нет выбора. Я здесь чужая, а мой друг пропал. Когда Коретта сказала, что вы меня ищете, я спросила: может быть, он плохой человек? А она ответила: нет, он хороший человек, и добавила, что вам можно доверять.

– Я вижу вас впервые, – сказал я. – И это все. Вышибала из забегаловки Джона очень даже рекомендовал на вас посмотреть.

Она улыбнулась:

– Вы поможете мне, да?

Время, когда я мог ответить "нет", прошло. Если я собирался сказать "нет", это следовало сказать Олбрайту или даже Коретте. Но все же я не мог не задать один вопрос:

– Как вы узнали номер моего телефона?

Дафна опустила глаза. Прошло секунды три, достаточно для того, чтобы сочинить приемлемую ложь.

– Прежде чем я дала Коретте деньги, я попросила у нее ваш номер. Мне хотелось позвонить вам и узнать, зачем вы меня разыскиваете.