Неправильный лекарь. Том 1 - Сергей Измайлов

её лечить самостоятельно, отвергая помощь Виктора Сергеевича и его предложения вызвать кого-то на помощь. Даже моего друга Юдина почему-то нет рядом. Когда я начинаю её лечить, девушка громко кричит, потом теряет сознание, что меня не останавливает и я продолжаю в том же духе. Когда в манипуляционную врывается разъярённый отец, девушка уже мертва. Я, чертыхаясь выхожу на улицу. Громко ругаюсь сам на себя, но не потому, что умерла пациентка, а по поводу отсутствия везенья, словно не человек погиб, а в казино проигрался. Вслед за мной с криками бежит молодой человек. Такси, Фонтанка, подвал.

— Как фамилия этой девушки? — спросил я, пытаясь проглотить застрявший в горле ком.

— Её фамилия вам может ничего особенного не сказать, — задумчиво произнёс Борис Владимирович, наблюдая, как изменилось выражение моего лица, когда я понял, что произошло. Мне показалось, что он был приятно удивлён, как меня перекорёжило от бесчеловечного поступка прежнего носителя этого тела. — Её звали Анна Александровна Соколова. Не сильно известный род из жалованных за заслуги перед родиной дворян. А вот её молодой человек — Георгий Терентьевич Воронихин, продолжатель великой династии инженеров и градостроителей. Насколько я знаю, они были помолвлены с этой невинной девушкой, жизнь которой так внезапно оборвалась. И виноваты в её гибели, как Вы уже догадались, пьяный водитель и чрезмерно уверенный, недооценивший серьёзности ситуации по поводу своих умирающих способностей лекарь.

— Довольно, я всё понял, — я даже вытянул ладонь вперёд, чтобы он остановился. — Вполне возможно, что Воронихин будет повторно пытаться меня убить.

— Совсем не факт, — покачал головой Корсаков. — С ним уже провели разъяснительную беседу. Парень после событий в подвале и посещения полицейского участка на эмоциях полночи гонял по городу в поисках того самого пьяного водителя. Слава Богу не преуспел. Родственники сами закрыли обезумевшего от горя парня под домашний арест, пока он дров ещё больше не наломал. Твой отец разговаривал с его отцом сегодня утром, ещё до работы. Предложил разрешить ситуацию мирным путём и тогда он не будет выдвигать встречных обвинений о покушении на убийство, которого просто чудом не произошло. Всё немного сложнее с родственниками бедной девочки.

— Сколько лет ей было? — зачем-то спросил я, словно это как-то может исправить или смягчить сложившуюся ужасную ситуацию.

— Девятнадцать. Её родители убиты горем, но хотя бы пока не рвутся в бой с шашками наголо. Им решили сказать правду, что ты получил тяжелую травму и потерял память. Они точно не будут в ближайшее время тебя искать и пытаться убить, хотя её отец уже принял решение вызвать тебя на дуэль.

— А в управу отец зачем тогда поехал? — безучастно спросил я.

— Так они же тоже в курсе, но пока не будут тебя домогаться, до полного выздоровления. Сначала предстоит заседание медицинской коллегии для определения твоей дееспособности, как лекаря, а потом суд. Будем пытаться вывести дело так, что это непредвиденные обстоятельства и девушка уже была обречена, главная вина на водителе автомобиля, которого так до сих пор, кстати, и не нашли. Вот пусть им и занимаются.

— Хотите сказать, что прошлый я не виноват? — взорвался я, вскочив с кресла, как на пружинах. — Да это же полная безответственность! Каким местом он вообще думал? Ему же предлагали помощь и, я так понимаю, рабочий день ещё не кончился, всё могло бы пойти совсем по другому сценарию! Чёртов самоуверенный придурок этот ваш Александр Петрович! Саша, Сашенька, сынок! Руки пооборвать к чёртовой матери!

— Именно поэтому я и унесу Вашу тайну в могилу, Сергей, то есть Александр Петрович, — как бы нечаянно оговорился Корсаков, чётко дав понять, что он полностью в курсе кто я и объяснив мне мотивы своего поступка. — Потому, что я увидел в Вас совсем другого человека, более достойного и менее тщеславного, чем тот, кто канул в лету и освободил для Вас место. Добро пожаловать в мир магии и больших возможностей!

Борис Владимирович встал, выпрямился и торжественно протянул мне руку. Я был настолько в шоке от поступившей информации, что тупо смотрел на него, пытаясь сообразить. Потом через пелену жутких мыслей, до меня наконец просочился его посыл.

— Спасибо, Борис Владимирович, — сказал я, от души пожимая его руку. — Надеюсь, что Вы никогда не пожалеете об этом.

Глава 6

Мастер душ на прощание передал просьбу (уже не приказ, что замечательно) моего отца сразу зайти к нему в кабинет. Я догадывался, что он должен находиться на первом этаже, ноги понесли меня сами в нужном направлении, уже могу обходиться без провожатого.

В коридорах больницы уже было достаточно оживлённо, сновали по коридору сотрудники, приходили заболевшие, уходили довольные выздоровевшие. Судя по одежде были и пациенты, которые находились здесь длительное время, то есть, не смотря на силу магии есть болезни, нуждающиеся в продолжительном лечении и нахождении в стационаре. Ну да, иначе зачем он тогда?

Отец сидел за столом и пересматривал папки документов. Я почему-то сразу догадался, что это аналог наших историй болезни. Вид у него был смурной, но по крайней мере запаха грозы уже не было. Он бросил на меня короткий недовольный взгляд и кивнул в сторону стула напротив.

— Садись, — коротко бросил отец, взяв в руки следующую папку.

Я смирно присел на стул для посетителей и решил осмотреться, в ожидании пока дойдёт дело до малоприятного разговора. Его кабинет был вдвое больше, солиднее, респектабельнее, чем мой. Оно и правильно, руководитель. И тоже много книг, целая библиотека. Неужели здесь существует такое количество медицинской литературы? Вроде ведь всё просто, приложил руку к больному месту, поколдовал и попрощался с уже здоровым человеком.

— Почему не позвал меня сразу вчера? — резко прозвучал на фоне тишины голос Петра Емельяновича, заставив меня вздрогнуть от неожиданности. — И не надо юлить, скажи истинную причину.

— Острый приступ идиотизма, — коротко ответил я, не зная, что ещё можно добавить о происшедшем.

— Мне кажется, это был не приступ, а длительное состояние, — высказал он с чёткой ноткой презрения. Та самая, которую очень неприятно слышать из уст родителя. Вот кто угодно так скажет, абсолютно начхать, а здесь совсем другое дело. Как ножом по сердцу. И это я ещё окончательно не проникся идеей, что он мой отец. — Слишком долго я терпел твою безответственность, эгоизм и наплевательское отношение. То,