Мой палач. Реквием (СИ) - Екатерина Ромеро

Показываю ей окровавленного мишку, которого держу в руках, и снова плачу. От слез все расплывается. Мне больно. Мамочка, как же мне больно!

— Спаси и сохрани! Девочка, за что? Неужто он способен на такое?

— С…способен.

Глотая слезы шепчу чувствуя, что еще немного и умру. Живот болит, грудь ноет, а в сердце дыра невосполнимая.

— Так, сейчас полиция приедет, расскажешь все, что знаешь! Его найдут. Посадят за такое!

Усмехаюсь горько.

— Не найдут. Не посадят. Не надо, не надо полиции.

Срываюсь с кровати. Выбегаю из палаты мимо шокированных медсестер и мамочек. За мной только теть Люба бежит. Едва успевает.

— Стой, ты куда?

— Мне уйти, уйти надо. Срочно! Нет времени. Не могу больше. Не могу я.

— Аня, да что ж ты делаешь, совсем с ума сошла? Куда ты пойдешь?! Даже суток после родов не прошло. У тебя же сил нет. Посмотри, едва ли ходишь!

— Мне все равно! П…плевать мне на себя! Пошли. Вещи помогите собрать.

Я выхожу из больницы уже через минуту, накинув куртку. Знаю, если полиция приедет, только время потеряю, которого у меня и так нет.

Кажется, успокоительное на меня не действует, так как я вообще не чувствую ничего. Ни жжения после родов, ни дикой усталости, ни-че-го кроме боли!

Это все неважно. Я думаю про Амели. Про мою девочку, с которой этот подонок так жестоко обошелся. Лучше бы со мной, со мной, не с ней Бес, только не с ней!

Я знаю прекрасно, что полиция ничем не поможет. Его не найдут, против него нет оружия, нет закона. Месть, вот теперь и во мне она играть начинает, пульсировать в висках, течь по венам невыносимой адской болью. Я наконец, понимаю ее вкус, и он мне ох как нравится! Холодная, жестокая, лютая месть, которая закипает в моей крови к нему. К этому чудовищу, которого я дура, еще и любить смела. Я думала, что монстр стал хорошим, тогда как он доказал мне снова, что я ошиблась.

Нет в Басаеве света и добра, только зверь там сидит страшный, который ради своей мести даже на ребенка смог поднять руку. На своего, своего ребенка, Господи!

В этот момент хорошая девочка Ася сдыхает. Она умирает от конвульсий, и во мне что-то еще рождается. Темное, страшное, звериное.

Вещь без души и имени. Тварь, которую Бес так себе и хотел. Только не та покорная малышка, которая зверя страшного боится, нет. Во мне мать теперь говорит. Сука, которая хочет глотку перегрызть за свое дитя этому демону.

Ненависть. О да, теперь я тоже ее познаю. Она, как густой яд растекается по моим воспаленным венам, доходит до глотки, и бьет прямо в сердце ножом с размаху. Она отрезвляет, дает сил, позволяет мне не сдохнуть от боли в первые часы после потери новорожденного ребенка.

Моя девочка была такой маленькой, невинной, чистой. У Амели же твои глаза были, ублюдок, как ты мог, как ты мог!!!

Я ненавижу тебя Бес!

Боже, как же я тебя ненавижу!

Мне не нужна никакая полиция, я сама…сама найду тебя, Тимур Бесаев!

Я вырву твое сердце за дочь голыми руками также, как ты сделал это со мной сегодня!

***

Не знаю, откуда у меня появляются силы и много, так как уже через час я собранная, выбегаю из дома ошарашенной тети Любы.

— Ну куда ты бежишь-то глупая? Родила ведь только, сил уж совсем нет! Полиция вот-вот приедет, показания хоть дай. Да если подтвердится, ну я не знаю, похороны проведем, по-людски сделать надо.

— Есть. Есть у меня силы! Полиции скажите, что сбежала я. Не будет она меня искать без документов. Не нужна я никому уже. Спасибо, что приютили. Не выжила бы без вас.

— Храни тебя Бог, полоумная. Обнимаю ее крепко, и перекинув рюкзак через плечо, ухожу. Иду на остановку, где сажусь на первый же автобус. Мне незачем больше прятаться. Я хочу…хочу сама Бесаева найти, чтобы убить. Да, именно убить, а не ранить, и рука моя не дрогнет ни за что.

Пусть я стану убийцей, сяду в тюрьму, грех на душу возьму, но отомщу за нее! За маленькое свое счастье, которое Бесаев у меня отнял. Специально. Чтобы мне было больно, чтобы я не забывала…кто я такая. Коршунова, да я дочь своего отца, и я ничем от него не отличаюсь. Если он был таким зверем, то значит, я такая же.

Я вспорю этому демону глотку не задумываясь, вырву его черное сердце и сожгу за то, что он малышки нашей жизни лишил. Невинной, маленькой, чистой девочке не дал даже шанса, который был у меня. Лучше бы я, а не она, лучше бы я! Ненавижу, ох как же сильно я теперь ненавижу его! От слабости меня сильно шатает, немного кружится голова, но силы все равно есть. Удивительно даже, усталости я не чувствую. Только злость, бьющую где-то в висках. Я отомщу, найду тебя и отомщу! Выйдя из автобуса, беру такси и подъезжаю прямо к особняку Беса. Я знаю наизусть адрес, и сейчас у меня нож в руке, который еще из дома схватила. Я убью его сейчас. За то, что он сделал, ему нет прощения.

На улице уже темно, от слабости меня уже сильно шатает, но я иду и только у его кованных огромных останавливаюсь. Осматриваюсь. Даже среди темноты во дворе видно обгоревшие участки дома, часть которого уже восстановлена. Не зря я тогда сбежала, только надо было на край света, а не на край страны от зверя бежать, может бы и был тогда хоть мизерный шанс спасти дочь, хотя и в этом сильно сомневаюсь.

Бес как зверь дикий, выследит меня везде, где бы я не была. Палач всегда найдет свою жертву, чтобы казнить, чтобы сделать мне так больно, как когда-то было больно ему самому.

— Ты кто такая?

Меня останавливает охранник, когда я пытаюсь ломиться в ворота.

— Дайте пройти! Мне к хозяину надо!

Охранник какой-то другой. Не помню такого. Он бросает на меня взгляд, точно на бездомную собачонку и указывает на дорогу.

— Уходи. Нет его тут.

— Вы врете! Дайте пройти! Я жила тут раньше. — Не знаю я тебя. Тут половина персонала уже поменялась, и указаний того, что будут гости, не было. Топай отсюда! Нет тут Бесаева давно, сказал же.

Усмехаюсь