Оковы призрачных вод (СИ) - Ллирска Бранвена

Путешествовать Ллеу нравилось ничуть не меньше, чем колдовать. Особенно его тянуло к океану. А на очередной Бельтанэ (вернее, на третью ночь после него) Эйтлинн впервые взяла маленького полуфомориана с собой на ту сторону бытия, к источнику Ши-Ланэ и Стеклянной Башне. Киэнну эта затея не слишком пришлась по сердцу, и он до последней минуты отговаривал Эйтлинн от нее. Но фоморка была непреклонна, считая переход своеобразной и полностью необходимой инициацией для ребенка.

Из мира мертвых Ллеу вернулся невредимым, но и впрямь посерьезневшим и разом поврослевшим. Однако о путешествии рассказывал в самом восторженном тоне и напуганным вовсе не казался. Ну что ж, кровь есть кровь…

И все же на четвертую по счету Лунайсэ Киэнн снова отправился в гордом одиночестве, уговорив Эйтлинн и Ллевелиса подождать еще хотя бы год. И впервые жестоко пожалел о принятом решении.

Глава 6. Кража

Лунайсэ прошла для Киэнна полностью бескровно, то есть по сути вообще никак его не затронула. Разве что тянулась как и полагается нескончаемо долго.

На рассвете, когда самая долгая ночь в году наконец завершилась и сборище принялось понемногу разбредаться (кто — зализывать раны, оставленные когтями баньши, кто — отмечать собственную удачу, избежав оных), Киэнн случайно наткнулся на альва Риннаэда, одного из «призраков Бельскернира», как прозвали в народе фейри крохотный отряд отчаянных, три года назад покончивших с правлением кровавой королевы Аинэке. Рин пережил и штурм королевских апартаментов, и печально знаменитое «желтое безумие», но заплатил за это порванными напрочь голосовыми связками и откушенным в припадке языком, а потому сейчас только понемногу начинал говорить снова. Киэнна он упрямо звал своим королем, сколько тот ни шикал на него и ни просил прекратить это. Горевал, что все еще не может петь, но было ясно, что голос восстановится уже совсем скоро.

Следом за Риннаэдом рядом как-то неожиданно материализовался сам Гварн Льдопламенный, вожак вервольфьей стаи — также причастный к событиям трехлетней давности и уже вовсе не жаждущий королевской крови, затем вдруг подкатила златокудрая корриган Ивериадд (та самая, из бывшего Круга Могущественных) пофлиртовать со всеми тремя, а следом за ней компанию почтил вниманием и сам бывший предводитель заговорщиков, магистр Эрме. После чего беседа внезапно утратила приятное течение, ибо пикси начал непрозрачно намекать Киэнну, что Ллевелису уже три, и пора бы с этим что-то решать. А заодно и вновь завел разговор о водах Ши-Ланэ и том, от какой соблазнительной перспективы он по глупости отказывается.

В общем, все это было, как всегда, ножом по сердцу, и дабы избавиться от назойливого собеседника, Киэнн резко заторопился домой, на ходу пообещав Эрме непременно об этом подумать. Над первым и впрямь поразмыслить стоило, причем уже давно. А вот насчет второго он все еще оставался непреклонен. И пикси об этом наверняка знал.

Открывать пространственный коридор прямо из котлована Ллин-и-Пэйр не разрешалось, да и сила для этого нужна была нешуточная: место глушило магию, как тоталитарный режим чужие радиоволны. Так что Киэнн спешно распрощался с собеседниками и, поначалу и вовсе пешком, направился к ближайшему относительно пологому берегу пересохшего озера. Любопытно, что в Ллин-и-Пэйр, похоже, ничего не водилось. По крайней мере под ногами никогда не валялось дохлой рыбы и прочей гниющей живности, а куда она девалась каждую Лунайсэ — никто не говорил. После второго визита на ежегодное Сборище Киэнн внезапно задался этим вопросом и наведался на Нис-Фьэлль одно новолуние спустя. Озеро глазело в дневную лазурь исполинским темно-бирюзовым оком, но жемчужные нити рыбьих стай не тревожили его отрешенного покоя.

На последнем подъеме, где уже можно было призвать иллюзорного скакуна или любое другое средство передвижения, Киэнна вновь нагнал Рин и составил компанию до самой границы «глухой зоны». По его словам, он также совсем недавно поселился где-то в Терновых Холмах, и даже обзавелся подружкой, а самое главное (и похоже именно этой новостью едва регенерировавший язык альва так и чесался похвастать) — пара ждала рождения малыша.

— И что ты тут в таком случае делаешь до сих пор? — шутливо отчитал парня Киэнн. — А ну бегом домой!

И сам, спешившись, принялся нащупывать отдаленный якорь, оставленный у входа в сидх еще с вечера. Ночь тот должен был определенно продержаться, кроме того, Эйтлинн обещала обновить его на рассвете, если понадобится.

Якоря не было.

Не то, чтобы такое уж экстраординарное событие: кража якоря. Время от времени их и впрямь бессовестно крали. Но на Лунайсэ? Киэнна прошиб холодный пот. Кому понадобилось высадиться по его якорю у входа в королевский сидх в Ночь Воющих Баньши, когда даже самые отъявленные мерзавцы не решались преступать закон? И самое главное: почему Эйтлинн не обновила его? Забыла? Не заметила?

У Рина тоже что-то не ладилось, и это нисколько не утешало, а даже еще больше настораживало.

— Хьюстон, у нас проблемы, — буркнул под нос Киэнн, невольно покосившись на альва. — Кто-то скачет по чужим якорям? Твой тоже пропал?

Риннаэд кивнул:

— Попробую связаться с Айрфэ.

Киэнн последовал его примеру. Альву ответили довольно быстро. Однако фетч Киэнна с просьбой исправить якорь ушел в пустоту. Ответа не последовало, якорь все так же отсутствовал. Конечно, на его создание могло потребоваться время, да и фетч не всегда доставлял сообщения мгновенно. Киэнн топтался на месте, заставляя себя считать секунды чуть помедленней. Риннаэд распахнул свой домашний портал, но уходить не спешил — ждал, как все наладится у «короля». Киэнн отослал фетч вторично. С тем же успехом.

— Может, спит? — осторожно предположил альв. — Ночь была долгой.

Это для нас она была долгой, для нее — ночь как ночь. Но ведь и в самом деле могла просто уснуть. Чего я нервничаю-то?

— Наверное, — сипло выдавил из себя Киэнн, сам вздрогнув от звука собственного голоса. — Подбросишь? Раз ты тоже где-то в Тирна Шид-Айр.

Риннаэд просиял:

— Конечно! И Айрфэ тебе рада будет!

В последнем Киэнн сомневался. Юную альву Айрфэ в разорванной до самого живота юбке он прекрасно помнил, да и она его позабыть не могла. Но что поделаешь? И все же малышка Айр и впрямь встретила его радушно, мило и лишь самую чуточку таинственно улыбалась, а об инциденте двадцатитрехлетней давности даже не вспоминала. Однако от настойчивых предложений задержаться «еще хотя бы на часок» Киэнн решительно отказался — украденный якорь не давал ему покоя, да и… Лучше не искушать судьбу.

Вторично паника окатила Киэнна уже у самого сидха, хотя казалось бы для того не было ни одной видимой причины. Холмы привычно щеголяли в белых кружевных чулках вечно цветущего терновника с золотыми подвязками рассвета. Солнце, похожее на опрокинутый бокал добротного выдержанного виски, плескалось в туманных разлогах. Поодаль путано шептала пылкие обещания блудница-река. Дюжина холеных длинноногих лошадей осторожно объедала мягкую изумрудную зелень на склонах… Слишком осторожно. Лошади были определенно чем-то напуганы, или, по меньшей мере, встревожены. Ну, чему удивляться-то, если якорем воспользовался чужак? Наверняка просто заплутавшая «блоха», как именовали в народе фейри любителей перемещаться по чужому якорю. Прыгнула, небось, и задала деру, когда сообразила, куда ее занесло.

Киэнн сосчитал до десяти и переступил порог.

Эйтлинн и впрямь спала. Безмятежно, сладко, разметав тяжелые змеи черных кос. Спала прямо в гостиной, откинув голову на спинку плетеного кресла-качалки. Антрацитовый иней ресниц едва заметно подрагивал, полуобнаженная грудь мерно вздымалась в такт дыханию. Киэнн прокрался мимо на цыпочках, стараясь не разбудить фоморку. Миновал длинный пиршественный зал и свернул в детскую. Ллевелиса тоже было не видно и не слышно, хотя обычно он вскакивал ни свет ни заря.

Прямо с порога в лицо ударило сухим, знойным смрадом смерти. Близкой смерти, стоящей здесь же, на пороге. Сердце рухнуло куда-то в Бездну Домну, ноги даже не подкосились, а сделались какими-то бумажными, бесполезными. По сизовато-бледному лицу Ллевелиса катились тяжелые капли испарины, дыхание вырывалось из груди с визглявым сипом, на потрескавшихся губах запеклась кровь. Мальчик тихо стонал и иногда отрывисто вскрикивал, не приходя в сознание.