Переход хода - Александр Усовский

От вокзала на машине пана Скирмунта они тронулись на юг, по улице Халубиньского — каковой манёвр несколько изумил подполковника.

— Анджей, ты что, переехал? Ты ж вроде на Жолибоже12 живёшь?

Скирмунт кивнул.

— Так! Але тераз13 мы едем до пана Тыхульского, а он мешкае14 на Вавельской, то на Мокотове15. Он працуе16 в метро, в отделе снабжения. Он даст потшебные спецификации на поставку — бо другого января у вас встреча в управлении метрополитена, и файне было б ведачь, якие стали потшебны для метро.

Левченко кивнул.

— Ясно. Твой Тыхульский по-русски говорит?

Анджей улыбнулся.

— Если он працовал в Москве, болей за пять лет — то как ты думаешь? Это я в школе русский язык учил, а он — в жизни!

С аллеи Неподлеглости они свернули направо, на Вавельскую — и почти сразу же Анджей, завернув во двор какого-то не шибко презентабельного дома, остановился и заглушил двигатель.

— Всё, мы на мейсте. Пошли?

Левченко кивнул.

— Пойдем. Что я этому Тыхульскому должен за информацию?

Скирмунт пожал плечами.

— Хиба я вем?17 Тысёнцу долляров буде як раз…

— Хорошо. Откуда ты меня знаешь?

Анджей улыбнулся.

— Пан директор приезжав до фирмы "Глаубек трейдинг", в якой я працовал менеджером по продажам. То ещё в девьяносто шостым року было, и с тего часу мы знакомы!

Левченко одобрительно кивнул.

— Хорошо. Для достоверности ты должен получить с этого Тыхульского комиссию — или я не прав?

— Так. Двести долярув — то моя доля за то, что я тебя привел до него. Але я тебя прошу — отдавай ему деньги тяжко, жалея! И не одразу давай ему в руки — потшимай килько хвилин, колебайся. Коб было ясно, что тебе тые гроши самому потшебны!

— Хорошо. Ладно, пойдем! У меня к тебе, кроме этих сталей, ещё один разговор есть, куда важнее!

Пан Скирмунт улыбнулся.

— То ясно! Добже, пошли!

Разговор с паном Тыхульским много времени у Левченко не занял. Старый снабженец показал своему русскому посетителю заявки на специальные стали для строительства метрополитена и предполагаемые цены их закупки — но крепко держал эти бумаги в своих руках, до тех пор, пока Левченко, сокрушаясь и вздыхая, не выложил на журнальный столик вожделенную паном Тыхульским тысячу долларов — и лишь после этого ушлый снабженец выдал на руки пану директору из Москвы необходимые документы. Затем, выпив по церемониальной чашке кофе (довольно скверного, как определил Левченко), пан директор и его польский посредник покинули квартиру пана Тыхульского.

Подполковник подошёл к машине и, оглядевшись вокруг, сказал своему визави:

— Ладно, дело сделано. Я должен остановиться в "Мариотте", в центре, на Маршалковской — у меня там номер забронирован, в какой я должен заселиться не позже одиннадцати вечера. Итого у нас с тобой — пять часов. Где мы сможем поговорить?

Скирмунт пожал плечами.

— Тут, сто метрув, парк пшед Народовой Библиотекой. Тераз там никого нема, можем погулять и поговорить.

Левченко кивнул.

— Годится. Пошли! Заодно варшавским воздухом подышу, давно уже об этом мечтаю…

Через десять минут, перейдя через шумную Вавельскую улицу и миновав большую станцию технического обслуживания автомобилей — они оказались в довольно запущенном парке, у которого, тем не менее, было одно крайне полезное достоинство — там практически никого не было в это время суток. Время мамаш с колясками уже закончилось, время пьяниц с бутылками ещё не наступило…

— Значит, так, Анджей. Мне нужен судебно-медицинский эксперт по дактилоскопии и такой же — по ДНК. А ещё лучше — полицейский комиссариат в полном составе. — Подполковник не любил долгих преамбул и предпочитал говорить со своими агентами кратко и по существу.

— Для чего? — вид у пана Скирмунта был весьма удивлённым.

— Для совершения должностного преступления. Но эксперты или полицейские должен быть вне подозрений!

— Хм…. Покупить эксперта или полицейского тераз не проблема…

Левченко отрицательно покачал головой.

— Нам не нужен такой, что продаётся. Нам нужны кристально честные люди! С безупречной биографией.

Анджей с сомнением пожал плечами.

— Честный? И я повинны уговорить его зробичь криминал? Хм…

— Именно такой! Только уговаривать их буду я, за тобой только подготовительный этап. Здесь, в Варшаве или её пригородах, в результате несчастного случая умрёт молодая женщина. Эксперты должны будут провести дактилоскопию и экспертизу ДНК этой самой мёртвой женщины, а затем запросить результаты такой же экспертизы, сделанной для этой же женщины, но тогда ещё живой, в Германии. Потому что на её теле будут найдены документы о том, что большую часть своей сознательной жизни эта дамочка прожила в Германии.

Пан Скирмунт удивлённо поднял брови.

— А кто это робит собе анализ ДНК? Да ещё у пани? У мужчин, я вем, делают такую экспертизу для алиментов, на ойца, а…

Левченко протестующе поднял руку.

— ЭТОЙ женщине такой анализ делали. Это я знаю точно, а ты можешь поверить мне на слово. Смысл операции именно в этом! Предположим, некий эксперт должен определить, действительно ли лежащая на столе патологоанатома мёртвая женщина — именно та, чьи документы на её трупе найдены. Он делает запрос в Россию — потому что у неё российский паспорт — и в Германию, потому что есть куча других документов, удостоверяющих, что она немка. Документы такие мы с тобой организуем, я с собой привёз всё необходимое. Россия, естественно, ничего не ответит, а вот из Германии, скорее всего, результаты экспертизы ДНК и её персональная дактокарта придут. Более того. Я тебе скажу, что, процентов на девяносто девять, вместе с этими результатами приедут и немецкие… а может, и не немецкие — специалисты, чтобы дополнительно проверить взятые у трупа пробы. К этому времени труп должен быть кремирован — это обязательно, и в руках специалистов должны быть только те материалы, которые я тебе передам, и на основании которых эксперты будут делать свои заключения. Но труп должен исчезнуть наглухо!

Анджей молча кивнул.

— А вот документы, отпечатки пальцев и пробы ткани, наоборот, должны остаться в целости и сохранности. И они должны безоговорочно подтвердить, что умершая женщина — именно та, чьи документы на её теле были обнаружены.

— И тые пробы и оттиски ронцев…

— И эти пробы и отпечатки я привез с собой. Сумочка с разной женской ерундой и документами — с хорошо наложившимися отпечатками, волосы и часть эпителия кожи, и карточка с оттисками всех пальцев, взятых у покойной.

Скирмунт почесал затылок.

— Так вот для чего тебе была потшебна наша полицейская дактокарта! Трупа ты не пшивёз?