Плисецкая. Стихия по имени Майя. Портрет на фоне эпохи - Инесса Николаевна Плескачевская

Сама Плисецкая учить и не пыталась. Какие-то советы – да, но чтобы учить, стать педагогом – никогда не стремилась: «Давать класс, каждый день выворачивать пятки, это мне очень скучно. Я могу показать любой балет, любую роль, что я, собственно, и делаю». Ее многолетний надежный партнер Николай Фадеечев объясняет это просто: «Ее сфера – театральные подмостки, ее амплуа – солистка».

Разговариваем с Борисом Акимовым о том, что далеко не каждый танцовщик, пусть даже очень способный, может стать педагогом.

Про Майю он говорит:

– Бывало, Асаф Михайлович не придет, приболеет, и Майя Михайловна дает класс. У нее был класс Асафа здесь, в голове, и она всегда его давала.

– Но у нее не было желания этим заниматься?

– И не было терпения. Ведь что такое педагог? Это каждодневный труд. Монотонный. Хотя педагог бывает эмоциональный, но, в принципе, это каждый день – ты идешь и даешь, идешь и даешь. Педагог такая работа… не каждому.

– А вам нравится?

– Мне нравится. Я без этого не могу просто жить.

– А вот что это? Как происходит? Вы шлифуете, подсказываете эмоции, движения?

– Конечно, показываю очень много, и я вынимаю образ из нутра. Я не хочу, чтобы они меня копировали. Но все равно текстуру я даю точную, говорю, о чем это, в чем смысл каждого монолога, каждого движения, каждой позы. И вместе с учениками постепенно вытягиваю, вытягиваю. И текст даю, и вытягиваю. И вот так рисуешь, как скульптор.

Нет, на такую работу у Майи Михайловны терпения точно бы не хватило. Когда ее спрашивали, почему она не преподает, отвечала: «Я даю мастер-классы. По ним сняты несколько больших фильмов. Но это все же мастер-классы, а не то что я даю им азы и выворачиваю ноги, – это мне совсем не интересно. Знаете, последователи-то, они есть. Те, кто просто мне подражает. Яркий пример – история с “Умирающим лебедем” Сен-Санса. Фокин этот номер придумал гениально – три с половиной минуты танец на па-де-буре. Но сейчас никто же не помнит, как ставил это Фокин, зато помнят, как танцевала я. Так и танцуют все, повторяя всё – вплоть до поворота головы. Вот вам, пожалуйста, и ученики».

– Понимаете, какая штука, – говорит Валерий Лагунов. – Плисецкая такая яркая индивидуальность, что, например, «Лебединое озеро» потом все стали танцевать, как она: широкие кисти, открытая шея, лебединые движения, все усилено. Природа очень благодарная у нее… Красивейшая форма головы, глаза, и как на ней все это сидит. Руки, ноги – всё просто чудесное. Потрясающая балерина.

– А насколько вообще артист балета должен быть индивидуален?

– Индивидуальность яркая дается редко. Способности даются чаще, можно увидеть, что человек способный – у него шаг, прыжок и так далее. Однако если нет яркой индивидуальности… Талант – это что? Это внутреннее состояние. Это то, чему нельзя научить. Талант – это чувства. Если бездарный человек, смотришь – пустое место, это сразу видно. Или он эмоционален внутри – тоже сразу видно. Иногда соединяется и то и другое вместе. Вот, например, в Большом театре были две самые яркие индивидуальности – Плисецкая и Бессмертнова. Вот смотришь – вы сразу узнаете и Плисецкую, и Бессмертнову. У Бессмертновой романтический облик внешне сразу читается – сломанные руки, положение. Она, кстати, плохо чувствовала. Вот насчет таланта: у нее таланта не было там, – показывает на сердце, – понимаете? А у Плисецкой было всё. Это сразу гипноз, сразу признание. Люди сразу попадают под ее колоссальное сценическое обаяние, это зрелище уникальное совершенно. Этому ведь нельзя научить. Чувствовать научить нельзя. Способности способностями, но чувствовать…

Кармен. От мечты до памятника. До мечты

1934 год. На палубе огромного ледокола «Красин», идущего сквозь льды к острову Шпицберген, танцует девятилетняя рыжеволосая девочка. Своевольная непоседа, сбежавшая однажды из детского сада, а тут две недели – столько длится поездка – ей можно бегать только по палубе да в коридорах, куда выходят каюты. За эти дни она излазила, кажется, весь корабль. Только в машинное и кочегарное отделения не пустили. У суровых мужиков теплели глаза и рот растягивался в улыбке, когда они ее видели, – озорную, веселую, рыженькую, как солнце, которое нечасто появляется в этих широтах, – но в свое царство – нет, не пустим, не девчачье это дело. Иди вон лучше потанцуй, а мы на тебя посмотрим.

У капитана ледокола Николая Максимовича Штуккенберга, художника-мариниста, был патефон – сокровище! Он отдал его генеральному консулу СССР Михаилу Плисецкому, который вместе с семьей плыл к новому месту работы, папе озорной девчонки: пусть слушают музыку. Да вот беда: только одна пластинка была у капитана – с записью оперы Жоржа Бизе «Кармен». Заслушали ее, кажется, до дыр. Именно здесь, на ледоколе «Красин», маленькая рыжеволосая девочка Майя впервые услышала музыку, которая станет ее судьбой.

Когда рыжеватому мальчику Робику, росшему в старинном Алексине и с детства интересовавшемуся музыкой, было 9 лет, его талант заметила гастролировавшая в городе знаменитая актриса Вера Пашенная и за свой счет отправила учиться в Центральную музыкальную школу при Московской консерватории. Там он побывал на опере «Кармен» в Музыкальном театре имени Станиславского и Немировича-Данченко. «Хотите верьте, хотите нет, а первое в моей жизни детское художественное впечатление составила как раз “Кармен”. Хорошо помню, как Цунигу сажали в бочку: придя домой, я рисовал эту бочку. С этого началась жизнь», – через много лет вспоминал Родион Щедрин. Скажи ему кто тогда, что годы спустя его имя будет стоять в афишах «Кармен» рядом с именем великого француза, вряд ли поверил бы.

На Шпицбергене – в холодном, суровом краю, где полгода не бывает солнца, – решилась судьба Майи Плисецкой. Там, в местном клубе, она вышла на сцену в крошечной роли в опере Даргомыжского «Русалка», которую поставила ее мама Рахиль, еще недавно актриса немого кино, – вышла и пропала с головой: все дни напролет теперь только и делала, что кружилась в танце. Родители решили по возвращении в Москву отдать Майю в хореографическое училище.

Через много лет этих рыжих – Майю и Родиона – соединит музыка. И любовь.

И «Кармен», конечно.

Рождение балерины

Балет – искусство, подчиненное строгим канонам и правилам, где артист – средство выражения для хореографа, который вместе с композитором рождает мысль, главную идею любого спектакля. Задача артиста – донести эту идею и мысль до зрителя, ведь сами хореографы крайне редко танцуют (хотя, конечно, случается: Ролан Пети в своих спектаклях танцевал). У каждого (ну, хорошо – почти у каждого) балетного движения есть свое название, будущих артистов с детства учат, как правильно (это важно – чтобы именно правильно, академично) эти движения исполнять. И если,