Гонконг - Клейтон Мэтьюз

«Симпатичная, — подумал Илай. — Похоже, у них с Адамом не просто дружеские отношения. Иначе он не стал бы срываться с места». И он снова углубился в собственные невеселые мысли.

Илай уже почти жалел о том, что согласился встретиться с Адамом. Он предвидел, что эта встреча лишний раз напомнит ему о прошлом и разбередит старые раны.

Но тут Илая охватила досада на самого себя. А почему, собственно, он теперь не должен встречаться со старыми друзьями? Сколько можно избегать всего, что напоминает о прошлом, мотаться по свету и упиваться жалостью к самому себе?

Он со стуком поставил на стол бокал и решительно тряхнул головой.

Через пару минут Адам вернулся к столику, раздраженный и злой.

— Та блондинка — твоя подружка? — спросил его Илай.

— Вроде того, — буркнул Адам и сделал несколько больших глотков из бокала.

— Похоже, многое изменилось с тех пор, как мы не виделись, — изрек Илай. — Я не припоминаю, чтобы ты раньше срывался с места и мчался к какой-то подружке…

Адам угрюмо молчал.

— Ты прав, старик, — наконец произнес он. — Многое изменилось. — Его взгляд стал задумчивым. — Да, эта девушка не просто одна из моих приятельниц.

Я собираюсь жениться на ней, Илай.

— А она знает о твоих намерениях? Наверное, поэтому и шпионит, подозревая тебя в неверности?

— Я еще не говорил ей ни о чем, а она уже вообразила, что… Это на нее похоже! Знаешь, какой у Деб характер! Она стюардесса, мы вместе летаем из Сан-Франциско в Гонконг. Правда, с пассажирами она всегда невозмутима, вежлива, предупредительна…

Илай кивнул:

— Адам, женщинами не так легко управлять, как кажется на первый взгляд. Тебе уже пора это понять, учитывая твой большой опыт общения с ними.

Адам улыбнулся:

— Раз мы заговорили о женщинах… Ты встречался с Роной в последние годы?

Илай крепко сжал губы, почувствовав прилив злости. Ну вот, начинается!

— После суда — ни разу, — процедил он.

— А я как-то раз встретился. Рона интересовалась, не знаю ли я, где тебя можно отыскать. Знаешь, мне показалось, она все еще любит тебя. По крайней мере сама Рона так мне сказала.

— Она весьма оригинальным способом доказала мне свою любовь! — вспыхнул Илай.

— Мы много говорили о тебе, старик. Рона очень сожалеет о случившемся и полностью признает свою вину. Понимаешь, в Техасе ей было одиноко, ведь ты появлялся так редко.

— И поэтому она быстро утешилась, найдя себе подходящую компанию! — презрительно бросил Илай. — Слушай, давай оставим эту порядком надоевшую мне тему! Рона меня уже давно не интересует!

— Ладно, — пожал плечами Адам. — Это твоя жизнь…

— К черту воспоминания о той жизни! — перебил его Илай. — В моей нынешней жизни Роне места нет!

Давай лучше еще выпьем! — И он стал оглядываться, ища официантку.

— Прекрасная мысль, Илай! Можем мы себе позволить погулять, как в прежние времена?

— Вообще-то напиваться не хотелось бы… — Илай на минуту замолчал. — А, черт, будь что будет! Ты, кажется, говорил, что завтра у тебя нет полетов?

— К счастью, нет. А у тебя какие планы на завтрашний день?

Илай рассмеялся:

— Планы? Хорошенько выспаться и прийти в себя после бурной встречи со старым другом!

— Кстати, ты так и не сказал мне, что делаешь в Гонконге, — небрежным тоном вдруг произнес Адам. — Неужели просто отдыхаешь?

— Нет, конечно. В настоящее время я не могу позволить себе просто отдыхать. Я выполняю в Гонконге кое-какую работу. Летную работу. А сейчас веду переговоры с одним китайцем, живущим на Цзюлуне.

— Речь идет о постоянной работе?

— Пока не знаю. — Илай пожал плечами и добавил:

— Многое зависит от того, как я выполню первый полет.

— Так ты только из-за этого прилетел в Гонконг?

— Только из-за этого, — медленно повторил Илай. — К черту все вопросы, Адам! Каждый зарабатывает деньги как умеет. Понятно?

— Не сердись, приятель! Я всегда был излишне любопытен. Спросил тебя чисто по-дружески. — Адам, признавая свою вину, шутливо поднял вверх руки, словно сдаваясь:

— Но вообще ты прав: меня это не касается.

Глава 4

Линь Кэ нехотя встал и, закутав худое старческое тело в длинный халат, обратился на гуанджоуском — наречии к девице, лежавшей на постели:

— А теперь уходи.

— Но мы еще не закончили, господин. Я останусь до тех пор, пока…

— Уходи, я сказал! — И Линь Кэ плотнее запахнул полы халата, стесняясь своего обнаженного высохшего тела. Найдя в кармане несколько смятых гонконгских долларов и не глядя на проститутку, он сунул их ей в руку. — Одевайся и уходи!

Решительным шагом он направился в другую комнату, подошел к окну и стал смотреть на ночной Цзюлун.

Услышав, что проститутка ушла, Линь Кэ закрыл дверь и вернулся к окну.

Сегодня его снова постигла неудача.

После каждого такого случая Линь Кэ чувствовал себя униженным, хотя и сознавал, что винить следует не его самого, а солидный возраст. До сих пор он не мог примириться с тем, что пылкий огонь юности погас уже много лет назад, а изредка вспыхивающие искры — лишь отблески далекого костра.

В разговоре с американцем он солгал, заявив, что у него в жизни осталось всего два развлечения — курение опиумных трубок и сколачивание капитала. Нет, старый китаец вовсе не утратил интереса к мирским утехам. Правда, теперь его горячий пыл остыл, а полноценную сексуальную жизнь заменили воспоминания о бурно проведенной молодости. Линь Кэ никак не хотел смириться со своим нынешнем положением бесполого существа и, подобно многим другим китайцам, перепробовал на себе огромное количество всевозможных средств, начиная от порошков из рога носорога и заканчивая консультациями у врачей и шарлатанов.

Ничего не помотало, но время от времени появлялась надежда.

Линь Кэ постоянно приглашал к себе знакомых женщин, проституток и даже малолетних девочек. Ему почему-то казалось, что именно общение с совсем юными существами окажет на его организм благотворное воздействие. Вот и сегодня у него в постели побывала четырнадцатилетняя девица, но общение с ней успехом не увенчалось. — Стоя в полутемной комнате у окна, Линь Кэ сделал несколько жестов тонкой длинной рукой, означавших отвращение и досаду. Ему вдруг захотелось коснуться пальцами своего гроба, стоявшего под кроватью, будто дерево, из которого он был сделан, могло успокоить его и подбодрить. Но поразмыслив, он решил, что сегодня, после очередной неудачи, это не принесет ему утешения, а лишь еще больше разбередит душу.

Линь Кэ сосредоточил взгляд на окне, из которого открывался великолепный вид на сверкающий огнями пик Виктория. Там, у подножия горы, жил один человек, который, как представлялось Линь Кэ, мог стать препятствием на его пути.