Devil ex machina - Марьяна Куприянова

– Попробуй.

Раздался нервный смешок, и вновь невозмутимое молчание Яна. Выжидающий взгляд.

– Девушка, а вы не подадите мне нож?

– Эта-то подаст, – усмехнулся знакомый голос. – Держи карман шире.

– Не хватало мне тут поножовщины, – спокойно ответила Фаина, стряхивая лишнюю влагу с посуды. – Как только уйду, хоть на шампурах сражайтесь.

Шутку оценили, но среди общего смеха недоставало лишь одного – лающего. Напряжение сошло на нет. Разговор вскоре вернулся в прежнее русло, а Фаина ушла к себе, так и не дослушав, чем кончился спор о системе Станиславского. Видимо, товарищи Яна воспринимали его замашки как способ продемонстрировать свое разбухшее эго. Может, они и правы.

В комнате девушка схватила сосательную конфету и легла на кровать так, чтобы ступни оказались на подушке. Всегда удобнее думать, уставившись вверх и запрокинув ноги на что-нибудь. Это дарит чувство свободы и независимости от обстоятельств, будто… будто живешь счастливой жизнью и не желаешь ничего большего. Случится ли когда-нибудь подобное и с нею?

Удивительно изменчив этот Ян. В компании друзей он без стеснения ведет себя как закадычный весельчак и к тому же провокатор. Но стоит ему оказаться с кем-то один на один из блока… Когда-то давно на парах по психологии им рассказывали, что у человека не может быть признаков сразу двух полярных темпераментов, например, флегматика и холерика. А если такое и проявляется, это либо откровенное лицемерие, либо серьезные проблемы с психикой.

Стук в дверь заставил Фаину посмотреть на часы. Для Дениса еще рановато.

– Ну и кто там?

– Это я.

На пороге с виноватым видом показался Гена. Он был в одних шортах, впрочем, как и обычно. Его намерение принять душ выдавали полотенце на плече и ковш в руке. Фаина уже знала, что ему нужно.

– Слушай, Афина: дай-ка мне мыло!

– Долго сочинял?

– Или шампунь. В общем, что-нибудь такое. У меня кончилось.

– Ты хотел сказать не «кончилось», а «с прошлого раза так и не купил, свинья ленивая».

– Ну дай, пожалуйста, иначе я приду к тебе ночью грязный и лягу в постель…

– Достаточно. Убедил.

– Буду тебя обнимать. Прижиматься сзади своим потным вонючим… – злорадствовал Гена, сев на своего любимого конька.

– Меня сейчас вырвет.

С преувеличенным негодованием Фаина протянула юноше мыло.

– Третье за этот месяц. Поразительная чистоплотность, учитывая то, как ты постоянно воняешь. Чего ухмыляешься? Думаешь, не понимаю, что пользуешься моей добротой?

– Но ты же не можешь мне отказать, верно?

Фаина промолчала, сжав губы, чтобы сдержать глупую улыбку.

– Пора мне переходить с мыла на что-то более существенное, – Гена подмигнул и ущипнул Фаину за нос.

– Не дождешься, – отмахнулась та.

– Ну я пошел, пока очередь не набежала.

– Стой, – девушка схватила его запястье и потянула на себя, прикрывая дверь. – Хотела у тебя спросить кое-что.

– Приду ли я сегодня ночью?

– Да нет же, хмырь озабоченный. Иди сюда.

Пришлось прижаться к нему, чтобы настроить на иной лад и перевести разговор в нужное русло. Странное дело, но Фаина часто обнималась с Геной без видимой причины. Когда подкатывала нужда или возникала неловкая ситуация, когда слова были лишними, – они касались друг друга, не задумываясь, как это выглядит со стороны. Точно так же можно приобнять брата или дядю. Вот только между Геной и Фаиной всегда сквозило нечто большее, нежели теплая дружба.

– Ну что тебе опять в голову такое взбрело? – спросил сосед, погладив девушку по волосам.

– Тебе не кажется, что у нашего новоиспеченного жильца слишком замысловатый темперамент?

– Х-хо! «Кажется». И не только мне. Видела бы ты, каким ласковым и нежным зверьком он становится, когда общается с комендой, например. И не пахнет от него тем, чем он становится, когда всплывает к себе на четвертый этаж.

– Как ты думаешь, кем он притворяется: душой компании в своем кругу или угрюмым мизантропом среди соседей?

– Думаю, он притворяется одним из нас.

– В смысле?

– По-моему, это очевидно. Если кто-то ведет себя радикально по-разному с различными людьми, это не человек вовсе, а хамелеон.

– Хамелеон… – повторила Фаина и вспомнила читанный еще в школе рассказик Чехова с таким же названием. – Просто признай, что давать людям клички – не твое, и смирись с этим.

– Ну твоя же прижилась.

– Только ты так и считаешь.

Гена поморщился, раздумывая над ответной колкостью, но так ничего и не успел выдать.

– Ну все, проваливай уже мыться, а то воняешь как старый пес.

– А ты кого-то ждешь, что ли?

– А вот это – не твое собачье дело.

Парень хохотнул, и Фаина со смешанными чувствами осознала, насколько нормально звучит его смех в сравнении со смехом Яна. Сопоставление произошло неосознанно, и в том же режиме продолжилось внутри Фаины, однако уже по другим параметрам. Раньше ей и в голову не пришло бы искать различия между Яном и Геной. Оказалось, таких различий множество. Общее между ними лишь место проживания.

– Не вздумай мне тут изменять, – подначивал Гена, пригрозив указательным пальцем, – а то, сама знаешь…

Фаина сорвала с его плеча полотенце и хлестко ударила по обнаженной груди. Надоедливый сосед наконец-то сбежал, прихватив тряпичное орудие мести. Девушка с улыбкой прикрыла дверь, размышляя о том, что на счет хамелеона Гена, на самом деле, очень верно, пусть и бегло, подметил.

Примерно через часик заявился Денис, по обыкновению распахнув дверь ударом ноги без всякого предупреждения. Фаина вздрогнула и повернула голову, откладывая книгу в сторонку.

– А вот и я! – заявил парень, сбрасывая капюшон и расправляя длинные волосы.

– Привет, жопа, – девушка весело подскочила с кровати.

Первым делом она показала ему свой новый йо-йо. Сначала в статике, затем в динамике. Парень бросил свои вещи на кровать и принялся оценивать игрушку. Как и Фаина, он был пристрастен к различным побрякушкам из прошлой эпохи, к которым нынешняя молодежь относилась с брезгливой снисходительностью.

«Все новое – лишь хорошо забытое старое», – любил говаривать Денис.

У йо-йо была глянцевая красная катушка с золотыми драконами на каждом диске и ярко-желтая петля. Просто держать ее в руке приносило чистое удовольствие, а тяжелый подшипник создавал приятный эффект упругости при подъеме.

Пока Денис устраивал петлю на среднем пальце и с видом восторженного ребенка тестировал силы гравитации и инерции, Фаина с умилением наблюдала за человеком, которого, наверное, могла назвать другом в той же мере, что и Гену.

Внешне Денис очень напоминал индейца, хотя ничто в его фамилии и родословной не поясняло странного сходства. Как так получилось, оставалось неясным. Генетические кульбиты, не иначе. Фаине нравилось наблюдать за его длинными жесткими волосами, за строго очерченным, с грубыми чертами лицом. Волосы, кожа, глаза – все было того особого темного оттенка, что позволяло Фаине в шутку называть своего приятеля «чероки». Денис не видел в этом ничего обидного и временами подыгрывал подруге, именуя ее или кого-либо еще бледнолицыми или поганками. На самом деле он был неплохой парень. Со своими вредными привычками, но весьма талантливый