Лихая Императрица (СИ) - Становая Светлана

Что-то в блондине ей не понравилось: то ли слишком пристальный, изучающий взгляд, то ли как он презрительно скривил губы на её отказ.

— Разве? — блондин выразительно поднял брови и кивнул на её бокал. — Я вижу «Маргариту».

— Она безалкогольная, — уверенно заявила Катя.

Блондин взял бокал, сделал несколько глотков:

— Бармена следует уволить, это обычная «Маргарита».

Катя потеряла дар речи. Она знала, что коктейль обычный, с текилой, но не могла предположить, что наглый блондин станет его пробовать. Надо немедленно его отшить, такие невоспитанные кавалеры Кате не нужны.

Блондин что сказал официанту и через пару минут тот поставил на стол вазу с красиво нарезанными ломтиками сыра и фруктов, два бокала и бутылку вина. Получив согласный кивок блондина, официант, как величайшую драгоценность, открыл бутылку и разлил вино по бокалам.

— Италия, Тоскана, Нобиле ди Монтепульчано, — с уважением сообщил официант.

Блондин протянул бокал Кате, поднял свой:

— Меня зовут Павел, а вас?

— Катя.

Не будет она с ним пить! Она его не знает и вообще он ей не нравится! От неожиданного предложения даже забыла, что теперь она Марина, а не Катя.

— Красивое имя, древнегреческое. Екатерина… Вечно чистая. Прекрасная собой и цельная, как наполненная чаша. Ваши родители угадали с именем, вы прекрасны, цельны и грациозны. Я никогда не видел столь совершенной девушки. Позвольте выпить за вас, Екатерина?

Катя взяла бокал, посмотрела на содержимое, поднесла к губам: тёмная, в тусклом свете зала почти чёрная жидкость масляно блестела. Пахло знойным жарким летом, нагретой и потрескавшейся сухой землёй, нежными, с капельками влаги розовыми лепестками.

Блондин наблюдал за ней, довольно улыбнулся:

— Вы с первого взгляда оценили благородный напиток. Я счастлив.

Катя сделала несколько глотков — вкус вина тоже был необычный. Чуть кисловатый, но не кислый, с цитрусовой ноткой, терпкий, приятно пощипывающий нёбо.

Блондин долил в бокалы:

— Позвольте выпить за наше знакомство?

Катя позволила и тоже пригубила из бокала. Почему он ей не понравился? Приятный мужчина, и глаза вполне обычные, серые, серьёзные, вдумчивые глаза. Павел словно водил по ней взглядом, но не нагло и не навязчиво, а искренней симпатией и любопытством. Павел взглянул на часы, захлопал руками по карманам.

— Не обидитесь, если я сделаю один звонок? Это срочно.

— Нисколько.

Павел встал, проверил карманы брюк:

— Кажется, я потерял телефон, или где-то забыл. Екатерина, вас не затруднит мне позвонить?

– В таком шуме услышите? — удивилась Катя. — Хорошо, диктуйте номер.

Она набрала номер.

— Вспомнил! — обрадовался Павел. — В баре, на стойке! Одну минуту!

Он действительно вернулся быстро, на ходу с кем-то разговаривая по телефону.

— Спокойной ночи, мама, — сказал он в трубку и опустился на стул рядом с Катей. — Спасибо, что подождали меня, Екатерина. Знаете, в тёмноте зала ваши глаза светятся, как далёкие звёзды. Вы любите смотреть на звёзды?

Катя не успела ответить: под первые аккорды вальса к столику подошёл знакомый брюнет:

— Разрешите? — он протянул руку Кате, мельком взглянув на Павла.

— Нет, — резко ответил Павел.

Блондин на секунду растерялся, Катя тоже. Она хотела встать, но Павел положил руку на её ладонь и крепко прижал к скатерти.

— Девушка устала, не хочет танцевать, — чуть растягивая слова, объяснил он брюнету.

Когда тот отошёл, Павел отпустил руку:

— Извини, — мягко сказал он. — Ходят тут всякие, хотят у меня из-под носа совершенство увести.

Настроение у Кати пропало, захотелось домой, в кровать, съесть что-нибудь вкусного, пусть даже полезного, раз уж Марина настаивает, и лечь спать.

— Пожалуй, мне пора домой, — сказала она, отодвинула бокал и встала.

— Ты сегодня пойдёшь со мной, — тихо ответил Павел и тоже встал, взял её под руку.

Катя испугалась: может он псих? Ну и что, что он выглядит вполне нормальным, разве психически больные люди всегда выглядят необычно?

– Мне надо выйти, — Катя высвободила руку.

С психами лучше не спорить, уйти тихонько, чтобы он не заметил, и в этот клуб больше ни ногой.

— Я тебя напугал? — расстроился Павел. — Прости! Представляю, что ты подумала! Я всего лишь хотел предложить тебе прогулку по ночному городу. Сегодня чудесная погода, тихо, тепло, мы могли бы пройтись по набережной, или по бульвару, если ты любишь городскую иллюминацию. Ещё не слишком поздно, можно поехать в другой клуб, потанцевать, а если ты устала, то в тихое место, посидеть при свечах, послушать, как поют ночные птицы.

Сейчас Павел был похож на поэта, от которого уходит муза — огорчённый, несчастный, раскаявшийся. Он легонько дотронулся до Катиных пальцев.

— Иди, Екатерина, я всё понимаю, девочкам надо попудрить носик. Жду тебя здесь, за столиком, договорились?

Катя кивнула и, лавируя между танцующими, пошла в сторону дамской комнаты. Столик занимал неудачное место, она не сможет выйти незамеченной. Вылезти в окно в туалете? Или дождаться, пока Павлу надоест ждать, он пойдёт на её поиски и в это время выскочить на улицу?

Единственное окно в туалете оказалось под самым потолком, даже с Марининым тренированным телом без лестницы до него не добраться.

Катя вышла в коридор, оглянулась. Из прикрытой драпировкой двери, крадучись, показалась официантка. Мама моя, да это же она сама! То есть Марина в её теле, в фартучке и с бело-зелёной, цветов клуба, шапочкой-пилоткой на голове!

Марина приложила палец к губам, кивнула на дверь. Катя молча прошмыгнула за ней, огляделась: подсобное помещение, заставленное ведрами, швабрами и бытовой химией для уборки.

— Ты как тут очутилась? — тихо спросила Катя.

— Прошла через чёрный ход, точнее, проползала через лаз, куда они продукты подают, там транспортерная лента, но она сейчас выключена. Вообще охрана в клубе никудышная, одна видимость. Фартук и пилотку на кухне в наглую взяла, никто и внимания не обратил.

— Ого! Мата Хари! — хихикнула Катя. — Не волнуйся, твоё драгоценное тело цело и невредимо, я выпила половинку коктейля и пару глотков вина. Пошли домой, а? Устала я сегодня.

— Пошли! — обрадовалась Марина, стягивая шапочку и фартук. — Сейчас выйдем, как ни в чём не бывало, пусть попробуют нам слово сказать.

Катя очень подозревала, что выйти просто так у них, во всяком случае у неё, не получится.

— Давай лучше твоим способом, через транспортерную ленту? — невинно предложила она. — Вдруг охранник прицепится, будут разборки, кто-нибудь нас обеих на телефон снимет. Зачем тебе, второму заму, скандальная слава?

Марина согласилась. Гуськом, озираясь по сторонам, они прошли до продуктового склада, никем не замеченные, шмыгнули внутрь. Немного постояли в темноте, пока глаза не стали различать очертания коробок, ящиков и спасительного окна внизу, сразу над полом.

— Зачем оно здесь? — удивилась Катя.

— В клубе довольно большой выбор блюд, и кухня отлично оснащена, — объяснила Марина. — Гостей кормить надо.

— Ты бы видела их цены! — возмущённо прошептала Катя. — За такие деньги только от смерти можно поужинать!

Марина негромко засмеялась:

— Цены, Катя, зависят не от денег, а от того, сколько их у тебя.

— Что?

— Не важно, потом объясню. Продуктов надо много, вот и усовершенствовали транспортировку, чтобы из машины сразу в склад заезжали. Видишь большую красную кнопку внизу, над плинтусом? Думаю, это включать и выключать транспортер.

Она полезла первая. Распласталась на животе, вытянула вперёд руки и, неловко, как гусеница, приподнимая попу, отталкивалась коленками, поползла.

— Ужасно. Безобразно. Завтра же в зал, заниматься и худеть, — возмущённо пыхтела Марина. — Никаких плюшек, только овощи и немного белка.

Марина преодолела больше половины пути, когда вдруг замолчала, задёргалась и, как показалось Кате, тихонечко заскулила.