Загадка "Черной вдовы" - Антон Иванов

— Попробуем уговорить Машку, что нам необходимо туда проникнуть и познакомиться с Труповыми, — уже складывался план у Олега. — Только о наших подозрениях девчонкам пока ни слова.

— Договорились, — ответили Темыч и Лешка.

— И все-таки, почему Танька так странно себя ведет со мной? — в полном недоумении проговорил Олег.

— Это уж вы сами с ней выясняйте, — откликнулся Темыч, которому хватало сложностей с Катей.

— Вот именно, — сказал Пашков. — Но помяни мое слово, это все виноваты Труповы. А верней, их гипноз.

— Похоже, ты прав, — не находил других объяснений Олег.

И трое друзей поспешили на последний урок.

После конца занятий в первоначальный план были внесены некоторые изменения. Ребята все же решили сперва забросить домой сумки с учебниками. Олегу, кроме того, нужно было выгулять Вульфа. А Женька сказал, что раз такое дело, он все же перед визитом к Наташке «немного поест». Потому что домработница и халява — это, конечно, хорошо. Но домашний обед вернее. Остальные тоже решили последовать его примеру.

— На все про все даю тридцать минут, — распорядился Олег. — Через полчаса встречаемся у моего дома.

Так они и поступили. Троллейбус «Б» тоже себя ждать не заставил. Поэтому сорок пять минут спустя Компания с Большой Спасской уже подошла к Наташкиному многоэтажному и многоподъездному дому, стоящему за церквушкой на Олимпийском проспекте.

В подъезде их встретила строгая консьержка.

— Куда путь держите, молодые люди? — буравя их подозрительным взглядом, осведомилась она.

— К Турундаевским, — с важностью отвечала Моя Длина. — Десятый этаж. Сто вторая квартира.

— Это значит, к Турундаевским-Гохманам, — уточнила консьержка.

— Гохман давно уже помер, — вырвалось у Женьки.

— А, по-вашему, раз помер, значит, уже не человек? — почему-то обиделась за покойного Гохмана консьержка.

— Вечная ему память! — огрызнулась Моя Длина.

Консьержка неодобрительно покачала головой и, сорвав трубку со стоящего на столике телефона, соединилась с квартирой Турундаев-ских.

— Наташенька, ты гостей каких-нибудь ждешь?.. Сколько человек?.. Сейчас посчитаю… Ага! Семеро… Ну, ладно. Сейчас пропущу. — Она положила трубку и, повернувшись к ребятам, неохотно произнесла: — Проходите.

Те кинулись к лифту.

Уже по пути на десятый этаж Олег отметил:

— Постороннему к Турундаевским было бы трудно пройти.

— Да уж, — фыркнула Катя. — Охрана у них на высоком уровне. Тут что своему, что не своему, все равно мимо этой бабки идти. Значит, она бы запомнила.

— А сменщица у нее еще хуже, — заверила Моя Длина.

— Тогда одно из двух, — снова заговорил Олег. — Либо грабитель живет в этом подъезде. Либо кого-нибудь тут знает и, проходя мимо консьержки, назвал другую квартиру.

— Есть и третий вариант, — сообразила Таня. — Грабители могли чем-нибудь отвлечь внимание консьержки.

— Если Труповы, то запросто, — вмешался Пашков. — Они сюда часто ходили. И консьержки наверняка их принимали почти как своих.

— А если они еще и гипнозом воздействовали, — добавил Темыч, — то консьержка никогда и не вспомнит, что они в тот день мимо нее проходили.

— Консьержка вообще могла быть соучастницей, — вдруг заявила Катя. — Кому, как не ей, точно знать, когда и в какой квартире совершенно пусто? А если хозяева вдруг вернутся раньше предполагаемого времени, консьержке ничего не стоит задержать их внизу. Или предупредить грабителей по телефону, что хозяева поднимаются.

— Кстати, эта консьержка, по-моему, не слишком хорошо относится к Турундаевским, — словно бы вскользь заметила Моя Длина. — Ей больше Гохман по сердцу.

Двери лифта раскрылись на десятом этаже. Моя Длина подвела ребят к квартире Турунда-евских и нажала на кнопку звонка.

— Кто там? — послышался голос Наташки.

— Мы! — хором ответили друзья.

Замки щелкнули. Дверь отворилась. Ребята вошли в просторный холл.

— Раздевайтесь, — указала на вешалку Наташка.

Ребята скинули куртки и огляделись. Квартира Турундаевских ничем не уступала роскошным апартаментам Моей Длины. С той только разницей, что Зинаида Николаевна Школьникова собирала старинную мебель. А Инга Турундаевская явно предпочитала современный

стиль. Квартира ее была напичкана стеклом и металлом.

— Знакомьтесь, — светски произнесла Моя Длина.

— Наталья, — церемонно представилась долговязая девица.

— Евгений, — небрежно отодвинув Темыча, шагнул вперед Женька.

Наташка с интересом на него посмотрела и неожиданно улыбнулась.

— Запала на Женьку, — с довольным видом шепнула Моя Длина на ухо Кате.

Та едва заметно кивнула. Наташку было не узнать. Еще секунду назад серая и поникшая, она теперь прямо светилась. Женька тоже не отрывал от нее глаз.

— Ты случайно в баскетбол не играешь? — осведомился он.

— Нет, — покачала головой Наташка. — А зачем?

— Да в том-то и дело, что совершенно незачем, — обрадовался Женька.

— А почему тогда спрашиваешь? — заинтересовалась Наташка.

— Да просто так, — смущенно ответил Женька.

— У него с баскетболом плохие воспоминания связаны, — не удержалась от колкости Катя.

— Сам, что ли, играл? — спросила Наташка. Женька волком уставился на Катю. И стал напряженно искать ответ. Однако, на его счастье, в коридор из глубины квартиры выкатилась маленькая кругленькая старушка.

— Наташенька! — радостно проговорила она. — К тебе ребята пришли. Может, ты вместе с ними покушаешь?

— Отстань от меня, Степановна, со своей жратвой! — сердито отмахнулась Наташка.

— Зря ты так, деточка, — с ангельской кротостью заявила Ольга Степановна. — Я беляши поджарила и пирожок с яблоками испекла.

— Беляши? — со священным трепетом произнес Женька. — И пирожок с яблоками?

— Хочешь? — немедленно обратила к нему радостный взор домработница. — Ах ты, Господи Боже мой! — всплеснула руками. — Какой худенький! Прямо как наша Наташенька.

— Только жрет несравненно больше, — радостно сообщил Пашков.

— Не жру, а ем, — отозвался Женька.

— Вот и славненько, вот и хорошо, — одобрительно произнесла домработница. — Пойдемте в столовую. Всех сейчас накормлю. И Наташенька, может, с вами покушает за компанию.

— Я, между прочим, тоже не откажусь, — заявил вдруг Темыч.

— Идемте, ребятки, в столовую, — засуетилась Ольга Степановна. — Я мигом накрою.

Наташка, пожав плечами, повела ребят в столовую.

— Это сколько у вас тут комнат? — деловито осведомился Темыч.

— Шесть, — коротко отвечала Наташка.

— И квартплата, наверное, большая, — мигом подсчитал в уме хозяйственный Тема.

— Понятия не имею, — сказала Наташка.

— У вас квартира одноуровневая или двухуровневая? — продолжал расспросы Темыч.

— Ты что, квартиру пришел покупать или искать грабителей? — иронично сощурилась Катя. — Учти, Наташка, — посмотрела она на хозяйку, — он у нас жуткий зануда.

— Ничего ты не понимаешь, — с большим осуждением произнес Тема. — Прежде чем начинать расследование, нужно изучить обстановку. Например, двухуровневая квартира для грабителей гораздо удобней, чем одноуровневая.

— Да-а, да-а, — нараспев проговорила Катя. — И квартплата тоже имеет очень большое значение.

— Во время расследования любая деталь может оказаться важной, — с чувством собственного достоинства изрек Темыч.

— У нас квартира вся на одном этаже, — внесла ясность Наташка.

— Тем лучше, — остался доволен Темыч. Они вошли в огромную столовую. В другую

дверь, соединявшую комнату с кухней, торопливо вкатилась кругленькая Ольга Степановна. В руках она держала большой поднос.

— Ольга Степановна, вам помочь? — незаметно толкнув Таню в бок, спросил Олег.

— Ой, что вы, ребятки! Отдыхайте! — воскликнула Ольга Степановна.

Однако Таня, поняв замысел Олега, возразила:

— Нет-нет. Вы одна, а нас много. Мы обязательно вам поможем.

— Ну, если только чуть-чуть, — смущенно произнесла домработница. — Пойдемте на кухню.

Олег, покосившись на домработницу, шепнул Тане:

— Попробуй ее расспросить. Вдруг она что-нибудь заметила.

Девочка, кивнув, удалилась вместе с подругами на кухню.

— Пожалуй, я тоже пойду помогу для скорости, — уже трепетали от запаха беляшей ноздри у Женьки.

— Стой! — в последний момент ухватил его за руку Олег.

— Почему? — удивился тот.

— Потому что для их посуды твоя помощь опасна, — усмехнулся мальчик в очках. — Женька все колотит, — объяснил он Наташке.

— Тогда лучше не надо, — встревожилась та. — Всю посуду в этой квартире матери подарил покойный Гохман. И она теперь ее бережет как память.