Петербургский презент - Андрей Кивинов

– Я больше не буду.

Парень минут пять посидел, видимо, ничего не соображая, затем вздохнул и произнес:

– Кажется, отпустило. Спасибо.

– Не за что. Так, а как там насчет секрета Красной Армии, а, Кибальчиш?

– Ладно, раз вы ко мне по-доброму, то и я вам помогу. Есть один адрес. Туда полрайона ползает. В основном, квартирники, ну, и остальные тоже. Ворованное на наркоту меняют. Запишите адрес, – парень продиктовал. – Там баба одна живет, судимая. Условный сигнал – два длинных и один короткий звонок, иначе двери не откроет. Она на кухне ширево варит. Хитрая, даже вентилятор поставила, чтобы не пахло. Шмотки она потом перепродает. Вчера у нее видик был паленый, кажется, «Шарп». Где-то в вашем районе «ушел». Вы постойте перед дверью у нее, каждый час хапать кого-нибудь будете с вещами. Ей много таскают. Только я вам ничего не говорил, а то вилы мне.

– Какие вопросы. Слушай, что ты там про видик про-журчал? Откуда ты знаешь, что он паленый, а? Ну-ка, ну-ка, сказал «а», говори и «б». Естественно, между нами.

Парень вздохнул.

– Ладно, что уж там…

Дальше Волков только успевал делать пометки в блокноте о кражах, грабежах, мошенничествах и прочих характерных явлениях повседневной жизни.

Спустя полчаса парень наконец остановился:

– Все, больше не знаю ничего. Правда. Не подставьте меня. Честно говоря, я первый раз таких ментов, ой, простите, миллиционеров встречаю. Обычно, кроме дубинкой по печени, от них ничего не дождешься.

– Да, увы, есть, и в милиции негативные явления. Но тебе повезло – ты попал в лучшее в городе 85-е отделение. Так всем в тюрьме и на зоне и расскажи.

– А от тюрьмы не можете отмазать? Я вам помогать буду.

– От тюрьмы не могу, извини. Тюрьма тебе сейчас не повредит, может, с иглы слезешь. Ну, что, встать-то сможешь? Пошли назад, в «пердильник».

Парень поднялся, опустил рукав куртки и, держась за бок, вышел из кабинета. В коридоре граждане недовольно заверещали:

– Смотрите, что менты делают. Парень как покойник. Весь бок отбили.

– Никто его не трогал, – проворчал Волков.

– Ну да, а печень он сам себе отбил? Прокуратуры на вас нет.

– Не били меня! – вдруг сорвался парень. – Засохните, я сам упал.

Народ в изумлении замер. Волков посадил парня в камеру, подмигнул ему на прощание и вернулся в кабинет. Там он раскрыл блокнотик, просмотрел свои записи и усмехнулся.

Однако ничего. Вот что значит нормальное отношение к согражданам. Но если и теперь меня Соловец с премией прокатит, уйду к чертовой матери. Сколько ж можно?!

Кивинов набрал номер телефона.

– Алло, Юра? Привет, это Кивинов из Питера. Помнишь, я был у тебя недавно. Да, приговор получил, спасибо. Слушай, объяснять некогда. Ты мне можешь пару справочек навести? Первая – у вас недавно в Тушино дядьку одного застрелили. Ориентировка должна быть. Его возле подъезда прямо в сердце из ружья положили. Попробуй узнать, где этот покойник работал в 87-м году. Родственники должны знать. И второе: установи мне телефон по адресу, только срочно. Адрес ваш, московский. Сделаешь? Давай, жду звонка.

Продиктовав адрес, Кивинов положил трубку. На диване, попивая крепкий чай, расселся Крылов, решивший в очередной раз навестить милицейский очаг.

– Слушай, Толян, – неожиданно спросил Кивинов. – Что тебе надо от жизни? Я просто спрашиваю, без воспитательных целей. Стремный ты мужик. Ведь у тебя иногда и деньжата заводятся, и угол появляется. А ты, как перекати-поле, нигде не останавливаешься. Так и будешь до старости по подвалам и чердакам шастать?

– Не знаю я. Я утром глаза открываю, смотрю – жив, кусок хлеба в кармане, значит все отлично. Вот когда не смогу глаза открыть, значит – все, каюк. А что касается денег, так больших у меня нет и не будет, а с малыми сейчас и делать нечего, только на водку хватает.

– А ты смерти боишься?

– А кто ее не боится? Меня один раз зимой простуда прихватила, думал, все, идет с косой курносая, так плохо было. Вот я натерпелся. Лучше, думаю, в подвале на батареях, чем в земле. Смерти все боятся.

– А может, боятся потому, что просто хотят жить?

– Наверно. А с чего это ты вдруг?

– Не знаю, нашло что-то. Убийств много очень.

– Это верно.

– Ты куда сегодня намылился?

– В деревню опять, в церковь. Там работу предлагают – крышу крыть. Где жить – найдут. Может, даже на зиму устроюсь, в городе совсем пропаду.

– Ладно, валяй. Звони, если что.

Кивинов откинулся на спинку стула и закрыл глаза.

Вспомнилась беседа с Кравцовым. Попробуй переломай такого. А очко у него играет. Еще как. Что же ты боишься? Ведь никаких следов, никаких проколов. Никаких. Стоп. Да, да, ведь он сказал, что не знает, где жил Шабанов. Ха. Вот где прокол. Точно.

Затрещал телефон. Междугородний.

– Алло. Слушаю.

– Андрюха, это Юра. Телефон я пробил, с родственниками попозже встречусь. Записывай номер.

– Ага, давай. Спасибо.

Кивинов, записав телефон и передав на всякий случай привет людям, прослушивающим разговоры, повесил трубку.

– Так, так, так, а ну-ка, позвоним.

Он снова взял с рычага трубку и набрал номер.

– Да, – ответил женский голос на другом конце провода.

– Это квартира Мартыновых?

– Да.

– А можно Виктора?

– А кто его спрашивает?

– Из милиции.

– Из милиции? Вити нет дома. Он уехал в Петербург.

– Черт, куда? Когда, когда он уехал?

– А что случилось?

– Ничего не случилось. Я спрашиваю, когда он уехал? – Кивинов уже не говорил, а кричал.

– Два дня назад.

– К кому он поехал?

– Я не знаю, он не сказал. Обещал вернуться через неделю. Он натворил что-нибудь?

– Постарайтесь вспомнить. Зачем он поехал?

– Я не знаю.

– Черт. А поезд, поезд, случайно, не знаете?

– Поезд знаю. «Красная стрела». 23.55.

– Место? Вагон?

– Сейчас, сейчас. Вы знаете, он смеялся, когда билет купил. Смотри, мать, говорит, вагон 13-й, место 13-е, как нарочно.

– Понял. Запишите мой телефон. Если он позвонит или появится, сразу перезвоните.

Бросив трубку, Кивинов выглянул в окно и, убедившись, что машины во дворе, как всегда, нет, выскочил из кабинета.

– Георгич, пожар. Мягко говоря, мы проворонили. Надо найти Мартынова, поделыщика Шабанова. Он сейчас в Питере.

– Легко сказать. У нас что, деревня? В любом адресе может зависнуть.

– Можно через вокзал попробовать. Вдруг повезет. Может, он что попутчикам говорил, сейчас билеты именные, надо поискать людей.

– Объясни Петрову, он парень дотошный, пусть едет в депо, ищет проводника. Если пассажир билет не забирает, он у проводника остается. Пусть не затягивает, если что – сразу звонит.

– Черт, телефон бы на прослушку поставить у этого Кравцова.

– Прокурор-то санкцию даст, а технически все равно бесполезно.

– Я, пожалуй, с Мишей поеду. Там много работы.

– Давай. Я на телефоне.

Депо Московского вокзала находилось на Обводном канале. Через час Кивинов с Петровым были на месте. Потолкавшись среди людей в железнодорожной форме, они наконец нашли нужный кабинет. Поговорить с милой девушкой и узнать, кто из проводников обслуживал тринадцатый вагон «Красной стрелы» было делом пяти минут.

– Это Лены Кузнецовой вагон. Она, кстати, где-то здесь, кажется, в бухгалтерии. Спросите, может, еще не ушла. В бордовой куртке блондинка.

Побегав по этажам и перепугав всех блондинок в бордовых куртках, находившихся в депо, опера наконец нашли нужную особу.

– Леночка, вы наша последняя надежда. Если мы не найдем нужных билетиков, я брошусь под ваш поезд, – взмолился Кивинов перед проводницей.

– Вы ревизоры?

– А, хуже, мы менты. Урки.

– А зачем вам билеты?

– Хотим их подделать и перепродать по спекулятивной цене. Лена, шутки в сторону. Билеты сохранились? Места с 12-го по 15-е.

– Не помню. Надо в поезде посмотреть. Я вообще-то их сжигаю или пассажирам раздаю.

– Поехали, посмотрим. Очень надо.

– Ну, хорошо.

Спустя сорок минут все трое сидели в помещении проводника вагона номер 13 и рылись в железнодорожных билетах. Лена не сортировала билеты по рейсам, а просто складывала в коробку из-под «Сникерса» и по мере накопления жгла в печке котла, нагревающего воду. Сейчас коробка была заполнена доверху, что подавало определенные надежды.

– Хорошо бы, фамилия у кого-нибудь навороченная оказалась, типа Ланцепуп или Пунцелот, тогда по ЦАБу быстро бы вычислили, а если Иванов, Петров, тогда – хана.

– Вот, 14-е место. Заглядимов А. В. В принципе, ничего, я думал, будет хуже, так хоть подергаться можно.

– Татарская, что ли, фамилия?

– Почему татарская? Вроде, русская. Смотри еще. И откладывай билеты.

– Я что, дурнее тебя?

– Давай быстрее.

– Лена, это все?

– Да, больше нет. Если не нашли, значит я отдала. Наверно, командировочным,

– А вы эти места не помните?

– Ну, что вы, это не возможно. Если только скандала нет, а на этой неделе ничего такого не случалось.