Ангел ходит голым - Измайлов Андрей

Век живи, век учись. Ну, век — не век…

(Прим. По итогам разрядка у курсисток и у наставников крайне редка. Ещё не хватало, чтобы обоюдно. И это правильно. Не за тем упражнялись!)

Помимо «клубнички» — навыки самообороны, этикет, основы психологии.

Да, ещё! М-м, экзотика. Микрофон иной раз крепится в накладном соске. А таблетка-батарейка — непосредственно в… лоне, типа спиральки. Звуки му, муки зву… Экзотика? В плоть и кровь, в плоть и кровь!

И вот тогда только — ласточка. Пригодная к применению.

Ничего личного. Истинно, истинно говорю вам: лишь пройдя подобный курс, рождается ласточка. Верьте мне, люди! (Поверили?)

А что такого сказал?! Только всем известное, не так ли?

Всем известное — известно не всем. Ну, теперь — в курсе.

И доподлинно: Лилит Даниялова — никак не ласточка, ни в какой перспективе. Патамушта!

Анкету на смотринах — заполняйте, заполняйте. Ассистент боковым зрением: Даниялова. Не самая питерская фамилия. Плюс Лилит. Ах, вот ты кто, вот ты какая!

Ведь и раньше могли пересечься, чисто визуально. Когда на «мини-купере» мужа подбирала-подхватывала от Казачьих бань. Но Аврумыч с Максом несколько позже в избранную компанию попали, когда чета Данияловых переехала с Богатырского на Загородный, «над слоником». Всего-то ходьбы. Сиди дома, не гуляй сам приду.

То есть заочно уже вроде кое-что. Амин. У него жена, Лиля. Краем уха: «А я своей говорю: Лиля, лучше молчи! Говорит: молчу. Я ей говорю: лучше молчи!» Суровый горец. Реплику — в расслабленный трёп (о чём говорят мужчины, о чём ещё говорят мужчины?). И достаточно. Самоутверждение при шаткости.

Насчёт шаткости. Муж всегда узнаёт последним. Но перманентная ревность — да. Горец! Потому и то самое провокационное в квартале красных фонарей: «Тебя бы туда, на их место — как чувствуешь?» Так слегка, умозрительно. Всерьёз и не мысля о том, что жена в самом деле позволит себе. Не самоубийца же! Знал бы — убил! И её, и всех — при живом-то муже, горце! Да, он месяцами в отсутствии. Сборы, турниры. А она? Что за вопрос! Учится, читает книжки, телевизор смотрит, ждёт не дождётся. О! Звонок! Он! Ты! Наконец-то! Я так ждала, так ждала! Пойдём, пойдём! Погоди, хоть в душ сначала! Потом, всё потом! Исскучался? Исскучалась? А я-то! А я-то! Но душ… Давай в душе! Сумасшедший! Сумасшедшая! В душе и в душе.

И охотник вернулся с холмов. Только вернувшись к ночи домой изаглянув в знакомую комнату, найдёшь Любовь или Смерть, поджидающую тебя у очага; и самые прекрасные приключения — это не те, которые мы ищем.

Стивенсон. Роберт Льюис. Красиво. Называется «Реквием». Реквием!

Чужая душа. Потёмки.

Спрашивается, чего ей не хватало?! Какого хрена?!

Именно. Какого хрена? Pardonne moi за буквализм.

Нет, он хорош был, хорош! Даже избыточно хорош. Разве что монотонен, однообразен.

Опять ты мне эту икру поставила! Не могу я её, проклятую, каждый день есть!

— Другие, значит, могут, а тебя с души воротит?

— Секундочку! Какие — другие? Нет, говори, если начал.

— А не твоё кошачье дело!

Тоже верно. Мужчина полигамен. И не всяким моногамным требовать отчёта.

— М-м…моногамным? Уверен, мужчина?

— То есть?!

— Просто спросила.

— Нет, говори, если начала!

— Я? Начала? Вообще молчала. Всё лучше и лучше молчала. Закрывая глаза.

— На что?!

— Тебе видней.

— Что видней?! Что?!

— На что я закрываю глаза.

Вот и поговори с ней, с ними!

Апофеоз:

— И всё-таки! Зачем ты это сделала?

— Что из того, что я сделала, зачем?

Занавес.

Диалог виртуален. Или? Такой диалог состоялся — у Лилит с Амином?

Н-нет. При всём богатом воображении. Знал бы — убил! До последнего ласкал своё самолюбие горца: она не самоубийца же!

До последнего. Покушал осетринки. Ждала, готовилась. Кто виноват, что так получилось? Сама себя корит. И корит, и корит, и корит.

Потом случаем разговорились мы с ней.

Ну, как разговорились? Манипулятивные технологии. Агональная риторика.

Сейчас будет немножко сложно. Ленивый, пропусти:

Объект управляем через определённый речевой поток, вроде бы непринуждённый. Встраивание в сознание собеседника и подчинение с помощью слова. Наряду с реальными мотивами — квазиреальные мотивы. Внедрённые в сознание, действуют как реальные. К таковым относятся голод, жажда, усталость. Но не только. Внедрение квазимотива создает агональное поле. При работе с малыми аудиториями надо знать, куда внедрять квазимотив. Для больших аудиторий его нужно создавать. Принцип доминанты: человек слышит не то, что ему говорят, а то, что хочет слышать. Противоречащее квазимотиву отфильтровывается, пропускается только то, что его поддерживает.

Доступно? См. предупреждение: сейчас будет немножко сложно. См.: ленивый, пропусти. Дотошному: см. методички. Если допустят. Строго ДСП!

Типичная проблема агональной риторики: нельзя лгать, нельзя говорить правду, нельзя прекращать говорить. Три в одном!

И? Как быть?

Просто! (На практике очень непросто.) Затеять беседу, начать вещать о чём-то сакральном. Только не про Корсунь как центр всех цивилизаций! Ни в коем случае! Априори держишь слушателя за идиота — априори сам идиот или (мягче) дилетант. Любое сакральное, только не высосанная из пальца (?) исконная Корсунь! Любое другое!

Вот хотя бы семейные ценности! Сакрально по самые незапамятные! Ныне, присно, а там видно будет. Жена да прилепится к мужу своему.

Тема не хуже любой другой. Но не совсем деликатная, не совсем ко времени. Была молодая жена, теперь молодая вдова. Бередить, расчёсывать: прилепится, прилепится!

Ну, почему же! Весьма обширный список в утешение молодой вдове. Семейные ценности — овеществлённые. Хоромы с эркером «над слоником». «Двушка» на Богатырском. Фазенда на двенадцати сотках под Гатчиной. БMВ. Счёт в банке — полгодика подождать-то. Наследница. Иных нет…

Богато. В чисто английских детективах ради подобного наследства за это убивают сразу, даже днём!

Вась-вась, когда рыл до воды, так и сяк примеривал. Нужного размерчика не нашлось.

После убийства компетентные органы первым делом выясняют, причастен ли к преступлению супруг жертвы. Собственно, это всё, что нужно знать о браке.

Почему сие вошло в дюжину лучших анекдотов года? Почему — анекдотов?

Просто повезло ей. Дважды. Наследство — раз. Уцелела сама — два.

Муж — суровый горец. Знал бы — убил. «Зарэжу, зараза!» — дурная экзотика. Чемпион чемпионов, профи. Хрусть — и пополам. Кашпо в оранжерее переставляла, уронила, споткнулась, поскользнулась, схватилась. Все горшки на неё и посыпались. Видите (фото из дел № 5, 6, 7, 8), какой кавардак! Душераздирающее зрелище! Муж в шоке. Сразу после бани. Пришёл, увидел и — в шоке. Линия защиты вполне. Адвокаты попыхтят, боссы от большого спорта занесут. Глядь — условно…

К слову, насчёт чисто английского! Случись развод в Англии, так и так владеть бы ей всем имуществом, всем! Закон — dura! Одно «если», только одно! Если докажет, что первым изменил муж. Пусть оба в браке вели себя небезупречно. Чур, ты первый! Запятнала, запятнала! Чарлик попался!

Ну-ну. И чем кончилось для неё? Помним, любим, скорбим.

Тут, конечно, не Англия. Но: знал бы — убил! С иной мотивацией, чем английская-конспирологическая, но — убил бы.

По самому краю прошла. Ведь узнал. Почти.

А что она сделала? Что такого? Что из того, что она сделала, зачем?

Тоже верно! Всего лишь уравнялась.

Горцы, видите ли! Женщина, где твоя паранджа?! А сами — штаны на голую жопу, игнор трусóв из принципа! Что за принцип?! Нет, проветривают своё хозяйство — на здоровье! Хоть какая-то гигиена, санитария. Но жён-то гнобить?! Обычай, видите ли, предков! Покорно сноси, раз прилепилась.