Сумка с миллионами - Скотт Смит

— Ну что? — спросил он.

— Они лишат вас права выкупа заложенного имущества, — сказал я. — Сомневаюсь, что они дадут вам времени хотя бы даже до конца года.

Я был уверен, что отец ждал от меня такого ответа, он должен был знать, что все идет именно к такому финалу. Хотя, наверное, в глубине души он все равно надеялся, что я смогу найти какую-нибудь лазейку, что-нибудь такое, чего он, человек необразованный и несведущий, не знал и не мог использовать.

Выслушав меня, отец встал, подошел к двери, закрыл ее, снова сел на стул и поинтересовался:

— Что можно сделать?

Я развел руки в стороны:

— Думаю, мы уже ничего не можем сделать. Слишком поздно.

Отец нахмурился:

— Ты говорил, что можешь все просчитать. И даже высчитав все, ты не можешь помочь?

— Отец, у вас с мамой слишком много долгов. Шансов выплатить все — нет. А если не выплатить, банк заберет дом и землю.

— Они не заберут мою ферму.

— Ты был в банке? Разве они не…

— Банки, — фыркнул отец, — ты что, думаешь, что я отдам свою ферму какому-то банку?

И в этот момент я понял, что отец пьян. Нет, не сильно, конечно, но достаточно для того, чтобы он почувствовал приятную теплоту в венах, достаточно для того, чтобы притупить все чувства и затормозить реакцию на все происходящее.

— Выбора нет, — добавил я.

Отец отмахнулся.

— У меня куча вариантов, — сказал он, встал со стула и поставил на него свой стакан. — Ты видишь только эти чертовы цифры, а это ничто, это ничего не значит…

— Отец, — перебил я, — ты должен будешь…

Он покачал головой:

— Я ничего не должен.

Я замолчал.

— Я пошел спать, — сказал он. — Я еще не в кровати только потому, что думал, что ты сможешь что-нибудь придумать.

Я вместе с ним вышел из кабинета, пытаясь придумать, что сказать, ведь еще оставались вопросы, которые было необходимо обсудить как можно скорее. Например, вопрос о поиске нового жилья. Однако, признаться, я даже не предполагал, как начать этот разговор. Это был мой отец, но я не мог помочь ему… а только дать совет.

Мама уже перемыла всю посуду и теперь чистила кухонный стол. Я подумал, что она, должно быть, с волнением ждала окончания нашего разговора. Когда мы вышли из кабинета, мама уронила губку и пошла к нам навстречу. Отец прошел мимо нее, не сказав ни слова, и направился к лестнице, которая вела на второй этаж. Я было пошел за ним, но мама остановила меня.

— Нет, Хэнк, — шепотом произнесла она. — Все в порядке. Ему просто надо поспать.

Мама взяла меня под локоть и повела к двери. Она была хрупкой, но сильной женщиной, и если она хотела, чтобы кто-нибудь сделал что-либо, она умела недвусмысленно показать это. В тот день она явно дала мне понять, что мне пора домой.

Перед тем как я ушел, мы постояли пару минут на пороге. На улице моросил то ли дождь, то ли мелкий мокрый снег. Было довольно холодно. Мама включила фонарь на крыльце.

— Ты знаешь? — спросил я.

Мама кивнула в ответ.

— Вы говорили о том, что теперь делать?

— Мы уже все решили, — тихо ответила она.

Ее спокойный тон и протест отца заставили мое сердце сжаться. Мне показалось, что они даже не понимают масштабности проблем, с которыми им пришлось столкнуться.

— Мам, дела плохи, — сказал я, — нам придется…

— Все будет хорошо, Хэнк. Все обойдется.

— Мы с Сарой можем дать вам пару тысяч, можем взять ссуду на свое имя. Я поговорю с кем-нибудь в банке, и мы обязательно что-нибудь придумаем.

Мама покачала головой.

— Мы с отцом не хотим, чтобы вы приносили какие-нибудь жертвы. Не волнуйся, все будет хорошо, — добавила она, улыбнулась и подставила мне свою щеку.

Я поцеловал ее, она открыла дверь. Я понял, что мама больше не хочет говорить о произошедшем и помощи моей не примет. Она прогоняла меня…

— Будь осторожен. Скользко, — сказала она напоследок.

Дождь барабанил по машине. Я сел за руль. Фонарь на крыльце погас, как только я захлопнул дверцу.

На следующее утро я с работы позвонил отцу. Я предложил ему приехать в город, чтобы мы вместе сходили в банк и поговорили с менеджером. Отец отказался. Он поблагодарил меня за беспокойство, добавил, что, если ему понадобится моя помощь, он сам ко мне обратится. Отец заверил, что у него все под контролем и положил трубку.

Это был наш последний разговор. Через два дня родители погибли.

Сара выключила воду, и, как будто чтобы заполнить внезапную тишину, в голове прозвучал тихий голос: ты забыл съездить на кладбище.

Было первое января… это означало, что мы с Джекобом впервые за многие годы не навестили могилы родителей в канун Нового года. Теперь все мои мысли были заняты вопросом о том, насколько важен был этот пропуск. Я думал о том, что мысли о родителях, память о них важнее самого посещения кладбища. Признаться, я не мог найти ни одной причины, по которой наше присутствие на кладбище обязательно в определенный день. Разве этот ритуал мог что-то изменить? Кому от этого было лучше? И, в конце концов, задержка в один день вряд ли так важна. Мы с Джекобом могли бы съездить на кладбище вечером, всего лишь на двадцать четыре часа позже, чем обещали. Я был уверен, что, учитывая сложившиеся обстоятельства, отец простил бы нам опоздание.

Однако буквально секунду спустя я вдруг осознал, насколько был важен ритуал посещения могил родителей. Насколько было важно то, что раз в год мы с братом выделяли один и тот же день специально для того, чтобы почтить память отца и матери. Этой традиции был уже не один год. И все это время нам удавалось оградить этот день от всех посторонних дел… Так было до вчерашнего дня.

Итак, я начал думать о том, как можно искупить нарушение традиции. Пожалуй, единственное, что пришло мне сейчас в голову — так это увеличить количество посещений кладбища в следующем году. Когда Сара вышла из ванной, я думал о том, что надо будет ездить к родителям каждый месяц.

Кроме желтого банного полотенца на голове, на Саре ничего не было. У нее так набухла грудь, что смотрелась даже как-то нелепо и смешно на ее миниатюрной фигуре. На фоне бледного тела ярко выделялись темно-вишневые соски.

Она придерживала рукой полотенце, чтобы то не упало. Все ее тело казалось каким-то неуклюжим и неповоротливым. Однако, несмотря на это, в ней все еще оставалась грация, грация женщины, носящей восьмимесячного ребенка.

Сара медленно, вперевалку, подошла к окну и раздвинула шторы. Комнату наполнил серый свет. На улице было облачно и, должно быть, холодно. На деревьях не было ни листочка, все вокруг погрузилось в зимнюю серость и мрачность.

Я закрыл глаза. Сара взглянула на кровать и, наверное, подумала, что я еще сплю. Она сняла с головы полотенце, наклонилась и начала вытирать волосы. Я украдкой наблюдал за женой. Очертания ее тела были особенно четкими на фоне тусклого утреннего света, падающего на нее из окна.

— Мы забыли съездить на кладбище, — сказал я.

Сара удивленно посмотрела на меня. Она все еще стояла, наклонившись вперед и опустив голову. Потом она еще пару раз быстро провела полотенцем по волосам, выпрямилась и обернула полотенце вокруг себя.

— Можете съездить сегодня вечером, — предложила она, — после того, как ты вернешь деньги в самолет.

Сара подошла ко мне и прилегла на край кровати, опираясь на локти. Я присел, чтобы лучше видеть ее. Жена посмотрела на меня и приложила руку к губам.

— Боже мой, — воскликнула она, — ты весь в крови.

Я дотронулся до лба. Шишки, как ни странно, почти уже не было. Но вместо нее я почувствовал корку запекшейся крови, которая покрыла практически весь лоб.

— Видимо, ночью шла кровь, — заметил я.

— Больно?

Потрогав рану, я покачал головой:

— Почти не чувствуется.

Сара кивнула, но ничего больше не сказала.

— Представь, если бы она клюнула меня в глаз.

Сара пододвинулась ближе и осмотрела рану. На ее лице было какое-то странное, рассеянное выражение. Наверное, она думала о чем-то, явно не связанном с моей раной.

— Ты должен сказать Джекобу, что собираешься вернуться к самолету. Может, ему стоит поехать с тобой.

— Зачем?

— Так будет лучше. А то не хватало еще, чтобы он или Луи случайно проезжали по той дороге и заметили твою машину в парке. Они могут подумать, что ты что-то задумал и хочешь их обмануть.

— Они не увидят. Я съезжу туда и успею вернуться прежде, чем кто-нибудь из них проснется.

— Хэнк, это простая предосторожность. Мы должны предугадывать возможные события заранее и предотвращать нежелательные.

Я подумал над словами жены и кивнул. Сара внимательно на меня смотрела, как будто ждала, что я начну спорить. Когда она поняла, что я не собираюсь этого делать, она нежно погладила меня под одеялом.

— Мы не скажем ему, что вернули часть денег, — произнесла она. — Ты спрячешь их в куртку и один сходишь к самолету.