Темный Охотник - Андрей Розальев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Ладно, я не гордый, поучусь… чуть-чуть. Хотя бы для того, чтобы познакомиться с людьми. Связи за границей в наше время могут оказаться даже полезнее, чем по соседству.
Последним примечательным событием на сегодня стал ужин. О, да! Зря я боялся, егерей кормили на убой. А учитывая наш разношёрстный состав, старались составлять меню без какого-либо национального колорита. Без редких вонючих специй типа карри и без редких вонючих деликатесов типа бараньих яиц или пресловутого сюрстрёмминга.
То есть…
Ну вот, например, мяско с тестом любят все. И именно поэтому мяско с тестом есть в каждой кухне. Просто где-то оно называется пирожком, где-то чебуреком, где-то бешбармаком, а на родине гера Юргена вместо пельменей подают маульташен — еле сдерживаюсь, чтобы не прокричать это название. То же самое с картошечкой и мясом: жаркое, гуляш, бефстроганов, оджахури, казан-кебаб, тартифлет, фрико… То же с жареной рыбкой. То же с печёной курочкой. И абсолютно то же самое с салатом из свежих овощей.
Короче говоря, для егерей были накрыты шведские столы с самыми простыми, но, тем не менее, очень вкусными блюдами. Хотя даже не блюдами. Продуктами!
Кажется, это и называется раздельным питанием.
Я выбрал курятину с рисом, а Веневитин белую рыбу с цветной капустой. Судя по всему, мой товарищ был на стиле и подбирал пищу к цвету лица.
Впервые я увидел весь состав базы целиком: за соседними столами сидели и новобранцы-курсанты, ребята-немцы, майанки, воин-орёл, и действующие егеря, и наши будущие преподаватели, и Жан-Жак Лагранж и Евгений Евгеньевич Жихарев. Вот с этими людьми мне и предстоит провести ближайший год.
Что ж. Скучно точно не будет.
После ужина чай с пирожными и обратно в казарму. Про белок я тоже не забыл и набрал им в кулёчек целую горсть орехов. Чип обожрался так, что аж доспех расстегнул. Надо бы его погонять, что ли? Пожалуй, возьму завтра с собой на физподготовку.
Летний вечер сулил всякое. Закат был поздним, а ветер тёплым и буквально недвижимым. Именно про такие вечера и говорят: «займи, но выпей». Однако я выстоял перед соблазнами. Справился. Мы с Веневитиным по-стариковски поболтали о наших первых впечатлениях от базы и легли спать…
Утро началось ещё неожиданнее, чем в поезде.
— Эй, — услышал я осторожный шёпот. — Чернов. Спишь?
Голос был знаком, но принадлежал явно не Веневитину.
— Черно-о-ов.
— А?
Кое-как продрав глаза, я увидел перед собой Жихарева. Очень хотелось спросить, не заболел ли он головушкой, но по уставу, наверное, не положено. Да и потом, может быть…
— Что-то случилось? — спросил я тихонько. — Сколько времени?
— Да ничего не случилось, расслабься, — Евгений Евгеньевич улыбнулся. — Пять утра. Самый клёв!
И тут я заметил, что в одной руке он держал жестяное ведро, а в другой целый букет из удочек.
— Погнали на рыбалку, — утвердил Евгеньевич безо всяких вопросительных интонаций. — И друга своего бери. Жду вас на стоянке через пять минут…
Небо уже посветлело, но до восхода солнца оставался ещё час. На улице было бодро. Сонный взлохмаченный Веневитин недовольно бурчал себе под нос, а я убеждал его в том, что так надо и связи не появляются сами собой. Раз старший егерь оказал новичкам такую честь, значит надо ехать и не выёживаться.
— Залезайте, пацаны.
Вслед за нами юркнули и белки. Вот ведь не спится им!
Жихарев сидел за рулём армейского джипа без крыши. Розовые очки, панама с блесной, сигарета в зубах. А ещё улыбка от уха до уха. То ли Евгений Евгеньевич и впрямь истосковался по землякам и был настолько рад нас видеть, то ли для него каждая поездка на рыбалку была сродни празднику.
— Такой рыбалки, как в Йеллоустоне нигде нет, — уверил Жихарев, и я ему почему-то поверил.
— Не сомневаюсь, — я воздержался от вопросов, понимая, что в любом случае сейчас всё узнаю.
— Ага. У меня тут неподалёку прикормленное местечко есть. Вот только никому, — серьёзно сказал старший егерь. — Если французик прознает, сразу же прикроет нахрен.
Французик, значит? Конечно же, я сразу понял о ком идёт речь. Судя по всему, с субординацией Евгений Евгеньевич не особо заморачивается. Или это личная неприязнь?
— А почему прикроет? — спросил я.
— А потому что нету в нём духа авантюризма, Артём. Вообще нету. Давайте уже, залезайте…
Первые странности я заметил, стоило мне только забраться в машину. Вместо баночки с опарышами, червями или что-там-ещё-насаживают-на-крючок, в ведре у Жихарева лежала пачка латексных перчаток и пакетик с…
— А что это такое?
— Перцы, — Жихарев завёл мотор и улыбнулся пуще прежнего. — Ацтекские, специально выведенные. Острые, как панкреатит. Настоятельно рекомендую не брать голыми руками, а то потом забудешься, глаз почешешь и всё, трындец, ожог слизистой. Или поссать приспичит, схватишься за…
— Понял. А зачем они нам?
— Увидишь, — Евгений Евгеньевич усмехнулся себе под нос.
До прикормленного местечка от базы мы добирались минут пятнадцать. Двигались на северо-запад, прямой наводкой вглубь эпицентра. Где-то здесь уже должны были начинаться редкие разломы, а всего в каких-то паре десятков километров творился уже настоящий ад.
— Ну, вот и приехали.
Жихарев резко свернул с просёлочной дороги прямиком в жидкий хвойный перелесок, проехал его насквозь, и перед нами открылась инопланетная панорама. Огромный безжизненный пустырь. Никакой растительности, а только лишь камни, белый песок, чёрный песок, ржавые потёки тут и там и, — да-да-да, они самые! — гейзеры.
Словно салютуя нашему приезду, из одного из них вырвался столб кипящей воды.
С первого взгляда гейзеры напомнили мне глаза. Синие такие, заплаканные, глубокие.
— Прошу прощения, — уточнил я. — А мы здесь рыбачить собираемся?
— О, да!
Жихарев безошибочно миновал четыре гейзера и остановился у пятого, самого большого и, судя по облаку пара над поверхностью, самому горячему.
— Разломная рыба, — Евгений Евгеньевич взял ведёрко и вылез из машины. — Хрен знает, из какого мира взялась эта сволочь, но она живёт в кипятке.
— Вкусная? — задал я самый главный вопрос.
— Ты себе даже не представляешь насколько! — Жихарев мечтательно закатил глаза. — Но самый фокус в том, что её готовить не надо. Не знаю, какая магия поддерживает в ней жизнь, но стоит её угандошить, как она за несколько минут готовится в собственном остаточном тепле.
Он сходу взялся за дело. Вбил между камней треноги, установил удочки, надел перчатки и принялся насаживать перцы на крючок.
— А испарениями не опасно дышать? — спросил Веневитин.
— Ой, да какой опасно? — отмахнулся Жихарев. — Полезно даже. Ты посмотри на меня, я уже два года хотя бы раз в неделю сюда выбираюсь. С восемнадцати лет.
— Что⁉ — воскликнул Егор и побледнел пуще обычного.
— Ах-ха-ха! — хрипло рассмеялся Евгеньевич. — Шучу! Слушай, а он всегда такой нервный?
— Только когда трезвый, — честно ответил я.
Не уверен, что до первой поклёвки прошла минута. Разломные твари бросались на перец так жадно, будто бы кроме него в гейзере было нечего жрать. А впрочем… Может быть так оно и было?
Выглядела рыбка как помесь фугу, удильщика и инфернального демона, да плюс ко всему была реально горячей. Складывалось впечатление даже, что именно рыба и была причиной аномально высокой температуры воды — ведь до настоящих гейзеров отсюда, наверное, не меньше тысячи километров.
Жихарев показал, как бить рыбу по голове специальной киянкой из разломного дуба, и передал это дело мне. Удар надо было наносить, напитывая киянку силой, обычный удар не пробивал доспех. Да-да, у рыбки оказался собственный доспех! И магия огня, как мне подсказал беглый осмотр астральным зрением.
После упокоения рыба довольно быстро остывала. А ко мне потёк ручеёк душ. Хорошая рыбка, зубастая, с доспехом. Пригодится!
Ко всему прочему рыба оказалась ещё и нереально вкусной.
— Сашими из адокуня, — Евгений Евгеньевич изволил каламбурить. — Ну… Типа окунь из ада, поняли? Адовый окунь.
На вкус адокунь был как будто бы уже подкопчённый. Он совмещал в себе всё лучшее от балыка и нежную структуру сырой лососятины. Вот уж и правда
