Антология китайской классической поэзии ши VI-XVI веков в переводах Бориса Мещерякова - неизвестен Автор
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
От весеннего сна не заря пробудила меня. Я проснулся от птиц, гомонящих в сиянии дня. Ведь вчера допоздна спать мешали мне ветер и дождь: Как теперь у окна все цветы, что опали, сочтешь?
Приехал навестить Юань Шивэя, но не застал его
Я приехал в Лоян навестить "даровитого мужа", Но его не застал: был он в ссылке, в далеком Цзянлине. Слышу, мне говорят: "Мэйхуа расцветает там раньше...", Но, от дома вдали, разве в радость весна на чужбине?
Комментарии переводчика
Как теперь ... цветы ... сочтешь? -- поэт сокрушается, что красота весны так хрупка и столь быстротечна.
Лоян -- столица Китая во времена династии Сун.
Мэйхуа -- вид китайской сливы, прославленный в живописи и поэзии. Начинает цвести в конце зимы, когда еще не сошел снег.
... "даровитого мужа" -- так автор именует своего друга Юань Шивэя.
Цзянлин -- город на юге Китая.
Ван Чанлин (698 -757?) Провожаю сицана Го
Отразились ворота в зеленеющей глади Вэйшуя. Как радушный хозяин, я остаться просил до порога. И в сиянии лунном провожаю высокого гостя, Ведь весенние воды разливаются ночью широко...
Комментарии переводчика
Сицан -- название чиновничьей административной должности.
... остаться просил до порога -- по правилам китайского этикета, хозяин должен был использовать все возможности, вплоть до самой последней, чтобы удержать в доме гостя, собравшегося уходить, а если это все-таки не удавалось, то еще и пойти проводить.
... Вэйшуй -- река Вэй.
Чу Гуанси (707 -- 760?) Дорога на Лоян
Лоянский Тракт -- прямой, как солнца луч. Чудесный вид -- краса весенних дней. Пяти Холмов -- Улина пышный блеск. Нефрита звон -- на сбруе двух коней...
Комментарии переводчика
Лоян -- столица Китая во времена династий Тан и Сун.
Улин -- дословно: Пять Холмов -- респектабельный район Чанъани (совр.г.Сиань), которая была одной из столиц Китая во времена династии Тан.
... нефрита звон -- нефрит и яшма высоко ценились в древнем Китае. Конская сбруя, украшенная нефритовыми подвесками, указывает на богатство и знатность владельца экипажа.
Ли Бо Одиноко сижу на горе Цзинтиншань
Птицы исчезли, умчавшись в небесную синь, Облако скрылось за гребни далеких вершин. Я и гора, друг на друга глядим неустанно: Словно о чем-то неслышно в тиши говорим...
Ван Чжихуань (688 -- 742) Поднимаюсь на Башню Хэцюлоу
Белое солнце скрыться спешит за гору; Желтой Реки воды в море стремятся. Чтобы простор бескрайний открылся взору, Ярусом выше надо еще подняться!
Комментарии переводчика
Желтая Река -- Хуанхэ, одна из крупнейших рек Китая.
Сунь Ти (эпоха Тан) Приезд Принцессы Вечная Радость в Тибет
В пограничной земле не отыщешь весенних примет. Новый Год наступил, но с собой не принес новизны. Лишь девица-краса, что подобна "сошедшей с небес", Нашу крепость Лунсай осенила знамением весны!
Комментарии переводчика
... "сошедшей с небес" -- т.е. бессмертной фее или богине -- традиционный куртуазный комплимент в адрес знатной персоны женского пола.
Гэ Цзяюнь (эпоха Тан) Недовольство весной
Желтую иволгу утром прогнал от окна, Пением громким пусть не тревожит она Сладкого сна -- в нем жена видит милого мужа. Ведь наяву с ним давно уже разлучена.
Цю Вэй (эпоха Тан) У Левого Флигеля цветет груша
Даже снегу она не уступит своей белизной. И в одежду мою проникает ее аромат. Вновь подул ветерок, что игрив и капризен весной, И, кружась, лепестки по ступеням из яшмы летят.
Лин Гучу (766 -- 837) Думы о монаршей милости (Дворцовые строфы)
В нашем скромном саду желтой иволгой песня допета. Возле "Длинных Ворот" мотыльки над травою танцуют. Я печально смотрю, как весна превращается в лето. Мы ж не разу еще не встречали "Карету Златую"!
Комментарии переводчика
... Возле "Длинных Ворот" -- ворота внутри дворцового комплекса, возле которых жили императорские наложницы. Судьба их была весьма печальна. Попасть на императорское ложе выпадало очень немногим из тысяч девушек, и лишь единицам было суждено стать матерью наследника и получить титул императрицы. Уделом же большинства были скука и забвение во дворце в молодые годы, и одинокая бездетная старость в конце жизни.
... встречали "Карету Златую" -- здесь: императорский экипаж.
Хэ Чжичжан (659 -- 744) Написал на стене загородного дома господина Юань Ши
Я хозяину был перед этим совсем незнаком. Мы случайно сошлись, у лесного присев родника. Пусть не тратится он, посылая в село за вином. Денег хватит вполне в глубине моего кошелька.
Ян Цзюн (650 -- 692) Ночью провожаю Чжао Цзуна
Любезнейший Чжао, как яшмовый диск совершенен, Что был в Поднебесной увенчан немеркнущей славой. Его провожаю -- ведь Чжао на родину едет, И ярко нам светит луна над речной переправой!
Комментарии переводчика
... как яшмовый диск -- резные или отполированные яшмовые диски "би" считались семейными и даже государственными реликвиями. В последнем качестве, они использовались в качестве верительных грамот дипломатических посланников. Традиционно передавались в семьях из поколения в поколение. Замысел данного стихотворения зиждется на развернутом сравнении, построенном, в свою очередь, на игре слов. С одной стороны, упоминается драгоценный яшмовый диск "би", принадлежавший правителю удела Чжао, князю Хуэйвэнь-вану (правил с 298 по 266 гг. до н.э.). С другой стороны, фигурирует фамилия адресата стихотворения -- Чжао, являющаяся полным омонимом названию древнего княжества. Отсюда и сравнение в первой строке. Кроме того, с вышеупомянутым диском Чжао связан следующий исторический факт: правитель соседнего княжества Цинь, князь Чжао-ван, узнав о красоте редкой яшмы, пообещал за нее владельцу 15 городов своего княжества. Тот согласился и отправил ко двору Чжао-вана своего советника Линь Сянжу с диском. Когда яшма перешла в руки нового владельца, советник по поведению Чжао-вана понял, что последний вовсе и не собирался выполнять данное Хуэйвэнь-вану обещание. Спасая лицо в почти безнадежной ситуации, Линь Сянжу пришлось использовать всю свою хитрость, чтобы заполучить национальное сокровище обратно. Это было сделано под предлогом необходимости вначале устранить мнимую трещину якобы замеченную им при передаче диска Чжао-вану. Диск дома Чжао благополучно возвратился на родину. Таким образом, в третьей строке стихотворения присутствует игра слов с параллельным смыслом: благородный Чжао Цзун, провожаемый автором стихов, возвращается на родину, как до него возвратился домой яшмовый диск дома Чжао, сопровождаемый умным, отважным и находчивым Линь Сянжу.
... Поднебесная (кит. Тянься) -- повсеместно принятое название Китайской империи.
Ван Вэй (701 -- 761) Хижина в бамбуковом лесу
Сижу один в бамбуковой глуши И вторю свистом циневой струне. В лесу густом не знает ни души, Что посветить Луна придет ко мне.
Комментарии переводчика
... вторя свистом -- даосские отшельники владели особым искусством свиста, посредством которого они общались с духами и друг с другом на довольно значительных расстояниях.
... циневой струне -- цинь -- род китайской лютни.
Мэн Хаожань Провожаю Чжу Старшего в Цинь
Мой друг уезжает в столицу -- блестящий Улин, И меч драгоценный, с которым расстаться не мог, Объятья разняв, снимаю и другу дарю -До самой кончины, меч -- дружбы священной залог!
Комментарии переводчика
Улин -- дословно: Пять Холмов -- респектабельный район Чанъани (ныне г. Сиань в пров. Шаньси), которая была столицей Китая во времена династии Тан. Здесь Улин использован как синоним Чанъани.
Цуй Хао Чанганьский мотив
Не скажете ль, сударь, где прежде изволили жить? Сама из Хэнтана я -- это вон там, у реки... Причалила лодка, так все же позвольте спросить. Не гневайтесь только... Но, кажется, мы -- земляки?
Комментарии переводчика
Чангань -- деревня на территории современной провинции Цзянсу. Чанганьский мотив -- традиционное название стихотворения в жанре "ши", где намеренно используются фольклорные темы и образы, заимствованные из народных песен. Именно поэтому мы имеем здесь столь редкий для китайской классической поэзии "ши" случай приземленной трактовки темы взаимоотношения полов. Женщина явно пытается заигрывать со своим попутчиком.
Гао Гуа (702 -- 765) Песнь о Сюй Цзя (Историческая песня)
Халат дорогой поднес, состраданья не чужд, Отдал, чтоб согреть иззябшее тело бродяги. Ему невдомек, что Фань -- государственный муж, И что он давно не носит дырявой сермяги.
Комментарии переводчика
Сюжет стихотворения основан на реальном историческом факте. Сюй Цзя был министром иностранных дел при дворе правителя удела Вэй (III в до н.э.). Фань Ши состоял при нем чиновником для особых поручений. Однажды Сюй Цзя был отправлен с дипломатическим поручением в соседнее княжество Ци. Правитель Ци, плененный красноречием и интеллектом Фань Ши, подарил тому несколько ценных вещей, что дало основание Сюй Цзя заподозрить чиновника в государственной измене. Вернувшись на родину, министр донес о происшествии куда следует. Несколько агентов охранки подкараулили Фань Ши на улице и принялись его избивать. Фань Ши спасло только то, что он притворился мертвым. К "убитому" был приставлен караул, который внезапно ожившему "мертвецу" удалось подкупить. После этого, Фань Ши бежит в удел Цинь, где, переменив имя и фамилию, делает блестящую карьеру при дворе местного правителя. В короткий промежуток времени (с 270 по 267 гг. до н.э.), Фань Ши из бездомного бродяги становится премьер-министром! Блестящие успехи проводимой им политики делают его самым известным государственным деятелем княжества Цинь. В это время, в Цинь по дипломатическим делам прибывает Сюй Цзя. Тогда премьер-министр Чжан Лу (новое имя Фань Ши), переодевшись простолюдином, приходит инкогнито с визитом к своему бывшему патрону. Сюй Цзя искренне рад видеть старого знакомого, которого считал давно погибшим. Заметив, что Фань Ши дрожит от холода в дырявой одежде из простой сермяги, Сюй Цзя жалует его дорогим халатом из своего гардероба, будучи уверен, что перед ним всего лишь нищий бродяга. Лишь только потом, в ходе аудиенции, до Сюй Цзя доходит, кто перед ним на самом деле. Так он наконец осознает, насколько был несправедлив к этому человеку, и в замешательстве лишается дара речи. Ситуацию спасает Фань Ши, говоря, что своим дружеским приемом и подаренным теплым халатом, министр Сюй Цзя полностью искупил некогда нанесенную ему смертельную обиду. А кто старое помянет -- тому глаз вон. (В данном комментарии использованы материалы Ю. Щуцкого.)
