После падения - Анна Тодд

Мы вместе шесть месяцев – полгода. Это ужасно долго. Больше, чем я когда-либо планировал тратить на одного человека. Конечно, мы не все это время были вместе, и большая часть этого времени ушла – точнее, тупо выкинута – на мои попытки держаться от нее подальше.

Голос Ричарда возвращает меня к реальности.

– Это Нэнси.

Я киваю и по-прежнему смотрю на темную поверхность барной стойки.

– Нэнси, это очень вежливый и хорошо воспитанный молодой человек Хардин. Он парень Тессы, – с гордостью говорит он.

Почему он гордится тем, что я встречаюсь с его дочерью?

– Парень Тессы? Она здесь? Я хотела бы наконец с ней встретиться. Ричард так много о ней рассказывал!

– Ее здесь нет, – бормочу я.

– Очень жаль; как прошел ее день рождения? Он ведь был в эти выходные, верно? – спрашивает она.

Что?

Ричард смотрит на меня, явно умоляя поддержать то вранье, что он наболтал.

– Да, было здорово, – отвечает он за меня, допивая остатки из стакана.

– Хорошо, – говорит Нэнси, а затем указывает на вход. – А, вот она!

Я резко оборачиваюсь к двери, на мгновение решив, что она говорит о Тессе, но это невозможно. Она ее никогда не видела. Через зал к нам приближается очень худая блондинка. В этом баре становится чертовски многолюдно.

Я поднимаю пустой стакан в руке.

– Еще.

Получаю очередной напиток, отвожу глаза и шепчу про себя: «Осел!»

– Это моя дочь, Шеннон, – сообщает Нэнси.

Шеннон оглядывает меня с головы до ног, и глаза ее напоминают пауков. Эта девчонка чересчур накрашена.

– Шеннон, это Хардин, – говорит Ричард, но я даже не пытаюсь с ней поздороваться.

Несколько месяцев назад я бы, наверное, обратил какое-то внимание на эту девчонку. Может, даже склонил бы к минету в грязном барном туалете, но сейчас я просто хочу, чтобы она оставила меня в покое и перестала сверлить глазами.

– Не думаю, что ты сможешь опустить ее, не снимая, – мрачно замечаю я, глядя, как она одергивает футболку в попытке скрыть голую талию.

– Чего? – фыркает она, упираясь руками в узкие бедра.

– Ты меня слышала.

– Ладно, ладно. Успокойтесь уже, – говорит Ричард, разводя руками между нами.

После этого Нэнси и ее распутная дочь уходят и садятся за столик.

– Пожалуйста, ты можешь пойти к ним, – предлагаю я ему, но он только мотает головой.

– Ты мерзкий сукин сын, – произносит Ричард, но прежде, чем я успеваю вымолвить хоть слово, добавляет: – Мне как раз такие и нравятся.

Еще три стакана спустя я еле удерживаюсь на барном стуле. У Ричарда, который, видимо, пьет как дышит, буквально те же проблемы, он склоняется ко мне слишком близко.

– Значит, когда я на следующий день вышел, мне нужно было две мили тащиться пешком! Конечно, начался дождь…

Он продолжает рассказ о своем последнем аресте. Я пью, делая вид, что он разговаривает не со мной.

– Если ты хочешь, чтобы я молчал, объясни хотя бы, зачем сказал Тессе, что тебя отчислили, – наконец говорит он.

Я догадывался, что он дождется, пока я окончательно напьюсь, чтобы снова об этом заговорить.

– Будет проще, если она будет так думать, – признаюсь я.

– В смысле?

– Я хочу, чтобы она поехала со мной в Англию, а она не в восторге от этой идеи.

– Не понимаю. – Он трет пальцами переносицу.

– Твоя дочь хочет от меня уйти, и я не могу позволить этому случиться.

– И ты сказал ей, что тебя отчислили, чтобы она поехала с тобой в Англию?

– Типа того.

Он смотрит то на свой стакан, то на меня.

– Это очень тупо.

– Я знаю. – Это действительно звучит чертовски глупо, когда я объясняю это вслух, но в моем воспаленном воображении почему-то имеет смысл.

– Да кто ты такой, чтобы вообще давать мне советы? – спрашиваю я в конце концов.

– Никто. Хочу только заметить, что ты кончишь так же, как и я, если будешь продолжать в том же духе.

Я хочу крикнуть ему, чтобы он на хрен заткнулся и за собой следил. Черт, но когда я смотрю на него, то замечаю то же сходство, которое отметил, когда мы только вошли. Блин.

– Не говори ей, – напоминаю я.

– Не буду. – Он поворачивается к Бетси. – Еще по одной.

Она улыбается ему и наливает нам еще. Не думаю, что я это осилю.

– Я уже хорош. У тебя сейчас три глаза, – говорю я ему.

Он пожимает плечами:

– Мне так больше идет.

Я хреновый парень, думаю я и перехожу к размышлениям о том, что Тесси – блин, то есть Тесса – делает прямо сейчас.

– Я хреновый отец, – тянет Ричард.

Я слишком пьян, чтобы чувствовать разницу между мыслью и речью, так что не уверен, то ли это совпадение, то ли я сказал это вслух.

– Слезай, – произносит грубый мужской голос слева от Ричарда.

Поворачиваюсь и вижу невысокого человека с еще более густой бородой, чем у моего собутыльника.

– Здесь больше нет табуретов, приятель, – медленно отвечает Ричард.

– Ну, тогда тебе лучше проваливать, – угрожает незнакомец.

Твою мать, только не это. Не сейчас.

– Мы не уйдем, – окликаю я его.

И тут незнакомец совершает ошибку, схватив Ричарда за ворот и дернув его вверх.

Глава 10

Дорога до машины после йоги гораздо дольше обычного. Тяжесть от отчисления Хардина и отъезда в Сиэтл на время медитации ушла, но сейчас, вне стен зала, вернулась в десятикратном размере.

Как только я выезжаю с парковки, телефон, брошенный на пассажирское сиденье, начинает вибрировать. Хардин.

– Алло? – Я останавливаюсь, включаю аварийку.

Но из динамика доносится женский голос, от которого мое сердце останавливается.

– Это Тесса?

– Да.

– Хорошо, у меня тут твой отец и…

– Ее… парень… – Я слышу, как стонет Хардин на заднем плане.

– Да, твой парень, – ехидно говорит она. – Тебе нужно забрать обоих, пока кто-нибудь не позвонил в полицию.

– В полицию? Где они? – Я снова завожу машину.

– «Диззи» на Ламара-авеню; ты знаешь, где это?

– Нет, но я посмотрю в Гугле.

– Да. Разумеется.

Не обращая внимания на ее тон, я кладу трубку и торопливо ищу в Интернете дорогу к бару. Что, черт возьми, Хардин и мой папаша делают в баре в три часа дня? Почему, блин, они вообще там вместе? В голове – полный хаос. А что за проблемы с копами? Что они натворили? Мне надо было спросить женщину по телефону. Надеюсь, что они не подрались друг с другом? Это последнее, что они могли бы сделать. Воображение подсовывает картины одна хуже другой, и когда я добираюсь до места, мне уже кажется, что либо Хардин убил отца, либо наоборот. У бара не видно полицейских машин, и я решаю, что это хороший знак.