Взрыв - Сергей Леопольдович Леонтьев

Оксана остановилась, посмотрела Андрею в глаза:

– Бандиты искали тетрадь!

– Ты думаешь, ту самую? – ошарашенно спросил Андрей. И тут же понял, что вопрос глупый.

– Ну а какую еще?! Не мои же конспекты!

Дома у Шуровых работали криминалисты, проводили осмотр места преступления. Андрея внутрь не пустили. Оксану попросили посмотреть, что похищено, сняли у нее отпечатки пальцев, сказали завтра подойти к следователю и выпроводили, разрешив взять учебники и личные вещи. Квартиру обещали закрыть.

– Кошмар, – пожаловалась Оксана, выйдя на лестничную площадку, – там настоящий погром!

– Что-то украли?

– Вроде нет. Да у нас и брать нечего. Только раскидано все и диван изрезан.

В общежитие они вернулись на рейсовом автобусе, по дороге почти не разговаривали. Оксана молчала, смотрела в окно и думала о своем. Андрей пытался осмыслить происшедшее. Если Антонина Ивановна не ошиблась и бандиты искали тетрадь, значит, он прав: тетрадь содержит опасную информацию. Но каким образом бандиты узнали, где искать? Возможно, видели, как Оксана вынесла тетрадь из разрушенного здания. Проследили за «Скорой»? Вряд ли: на месте катастрофы было полно милиции, постороннюю машину задержали бы для выяснения. По номеру машины «Скорой» можно узнать, куда она приписана; на подстанции можно узнать, кто работал в ту смену, и выяснить адреса сотрудников. Но такую информацию человеку с улицы не дадут, только официальному лицу, например сотруднику милиции. У них что, свой человек в милиции? Только этого не хватало.

Гастроном на углу уже закрылся, дома шаром покати. Андрей заварил чай, достал остатки печенья. Предложил Оксане коньяк, девушка отказалась. Сергеев плеснул немного себе в стакан с чаем. Сидели молча, при свете настольной лампы, телевизор не включали. Андрей минута за минутой прокручивал в голове события прошедших двух дней, искал ответ на мучивший его вопрос. Казалось, что разгадка близка, лишь нужно сделать небольшое мысленное усилие и вспомнить. Был какой-то эпизод, произнесенная кем-то фраза, значение которой он не понял. Но ответ все время ускользал. В конце концов Андрей оставил бесполезные попытки, положился на подсознание. Задача поставлена, пусть подсознание поработает, а сознанию надо отдохнуть. Он осторожно взял Оксану за руку:

– Ложимся спать?

Девушка вздрогнула, как будто внезапно проснулась, решительно тряхнула головой. Андрей знал этот жест: Оксана приняла какое-то важное решение.

– Да, ложимся, только я в душ сначала схожу. – И без всякого перехода категорично добавила: – Мы отнесем тетрадь в милицию!

– Конечно, – согласился Сергеев, – утром заедем к профессору, заберем тетрадь – и в милицию.

Казалось, с Оксаны свалился тяжелый груз. Она улыбнулась, поцеловала Андрея в щеку и начала разбирать сумку с вещами. Андрей вышел в коридор, проверил, свободна ли общая на блок душевая. Вернулся в комнату.

– Беги, не занято, я пока матрас надую.

Хотя вся «Скорая» и половина общежития, включая коменданта, были уверены, что между доктором Сергеевым и студенткой Шуровой давно установились интимные отношения, не приветствуемые до свадьбы и противоречащие моральному кодексу советского человека – строителя коммунизма, на самом деле все было не так. Оксана часто ночевала у Сергеева после вечерних сеансов в кино или посиделок в комнате с чаем и беседами, но спали они всегда врозь. Андрей уступал Оксане кровать, сам устраивался на полу, на надувном матрасе. Они, конечно, целовались, но не более. Однажды Андрей сделал попытку к близости: после выпитой на двоих бутылки шампанского пузыри заиграли в голове. Оксана твердо попытку пресекла, сказав, что еще не готова. Андрей не обиделся, оставил девушку в покое. Не озабоченный подросток, в конце концов. Взрослый мужчина, двадцать семь как-никак.

Оксана вернулась закутанная в полотенце, молча подошла к кровати, легла. Андрей привычно устроился на матрасе на полу. Долго не могли уснуть. Девушка беспокойно вертелась, Андрей слышал, как скрипят пружины кровати. Наконец он забылся в тревожном сне: они с Оксаной убегали от бандитов, вооруженных длинными ножами. Бежали медленно, преодолевая сопротивление, как в воде. Бандиты настигали, вот-вот схватят. Андрей обнял девушку и притянул к себе, закрывая от бандитских клинков. Видимо, сделал это резко и чересчур сильно. Оксана слабо ойкнула, прошептала: «Раздавишь». Он не сразу понял, что прижавшееся к нему тело в легкой ночной сорочке и щекотавшие лицо мягкие волосы – это не сон…

Андрей лежал на спине и чувствовал себя самым счастливым человеком на свете. Оксана спала, доверчиво уткнувшись ему в плечо. Счастье несколько омрачалось мыслью, что он воспользовался ситуацией и перенесенным Оксаной стрессом. Но омрачалось несильно и недолго.

Под мерное дыхание девушки Андрей тоже начал засыпать, но внезапно открыл глаза и уставился в потолок. Затем осторожно выскользнул из-под одеяла, поднялся, заботливо укрыл спящую Оксану и подошел к полке с журналами. Взял один из стопки, накинул на абажур настольной лампы полотенце, чтобы ярким светом не разбудить девушку, щелкнул выключателем. Прочитав выходные данные журнала, удовлетворенно хмыкнул. Одной загадкой стало меньше. Можно снова ложиться и спокойно досыпать.

Но поспать не удалось. В дверь постучали, громко и настойчиво.

За два месяца до взрыва на станции Сортировочная.

Москва, площадь Дзержинского, кабинет первого заместителя председателя КГБ СССР

Прямой звонок от министра внутренних дел не был для Семена Кузьмича чем-то чрезвычайным. Служебные интересы начальника управления контрразведки и идеологических диверсий и министра внутренних дел часто пересекались. Они консультировались друг с другом, делились важной информацией. Кроме того, их связывали личная дружба и взаимное уважение. Цвигун знал, как много министр Щелоков делает для поднятия авторитета милиции. Кроме повышения окладов и обеспечения сотрудников квартирами министр открыл несколько новых школ милиции, создал Академию МВД. По его инициативе выходили книги и кинофильмы о милиции, при нем состоялся первый, ставший позднее традиционным и любимым праздничный концерт ко Дню милиции. Ценил Семен Кузьмич и гражданскую смелость Щелокова, не побоявшегося направить в Политбюро записку в защиту опального Солженицына.

– Приветствую, Николай Анисимович, – сказал Цвигун в трубку, – чем могу помочь?

– Здравствуй, Семен Кузьмич, как здоровье супруги?

Жена лежала в ЦКБ[25] с давлением, и внимание министра Цвигуну было приятно.

– Спасибо, лечат, скоро выписать обещают.

– Это хорошо, только пусть таблетки принимать не забывает. А то опять на «Скорой» увезут.

– Я прослежу, Николай Анисимович.

– Проследи, проследи. – Министр перешел к делу: – У нас один из подозреваемых по катастрофе во Внуково дал новые показания. Прослеживается связь с американцами.

– Очень интересно, – Семен Кузьмич открыл блокнот, взял ручку, – пишу, диктуй.

Взрыв на борту Ту-104Б через несколько минут после взлета произошел несколько лет назад. Расследование находилось на контроле ЦК, но, несмотря на все усилия совместной следственной группы МВД и КГБ, причины взрыва