Традиция Махамудры Гелуг и Кагью - Тензин Гьяцо

Когда мы исследуем это, нам, путём понимания существования как зависимого от условий, станет ясно, что пустотная природа, или глубочайшая истина, сама лишена истинного, самосущего бытия. Как сказал Сангье-еше, «переживаешь, как является глубочайшая сфера реальности», – пустотность пустоты – «не нуждаясь в опоре на что-либо иное».

Поняв существование лишь в силу умственного обозначения, а иными словами – что ум даёт видимость всем вещам, даже самой пустоте, и даже она не может существовать, не будучи зависима от иных факторов, а именно – обозначений, тогда, как продолжает цитата, «пока она проявляется, какое благо погрузить в неё своё сознание, чтобы оно было полностью поглощено!». Когда нам не нужно основываться ни на чём, кроме того факта, что все вещи проявляются зависимо от умственного обозначения, мы понимаем, что истинного, самосущего существования нет, и погружаем свою осознанность в наше постижение этой глубочайшей сферы реальности.

Тогда мы рассуждаем уже с другой точки зрения. У условных или относительных вещей нет истинного самосущего бытия, потому что в действительности это ум даёт начало их видимостям. И этот второй взгляд на зависимое возникновение ещё глубже погружает наш ум в глубочайшую, предельную природу – полное отсутствие истинного, самосущего существования.

В итоге, когда наше понимание беспрепятственного зависимого возникновения простой видимости продвигается глубоко, мы уже и пустоту постигаем в понятиях зависимого возникновения. Мы смотрим на всё, как на являющееся в уме. Опираясь на довод, что все видимости вещей возникают зависимо, мы понимаем, что никакая вещь не возникает, как она есть, утвердив свою идентичность в самой себе, и не существует, не завися от иных факторов. Иными словами, когда ум, понимающий зависимое возникновение вещей, проявляет что-либо в качестве объекта своего восприятия, он знает, что эта видимость «того» или «этого» возникает просто благодаря умственному обозначению. Это осознание даёт убеждённость в несуществовании любой вещи в силу себя самой и независимо от чего-либо другого. Таким образом, как говорит коренной текст, «пока она проявляется, какое благо погрузить в неё своё сознание, чтобы оно было полностью поглощено!»

Когда мы сделаем это, то чем больше наш ум проявляет видимости вещей, тем сильнее наша уверенность в том, что все эти видимости лишены истинного, самосущего бытия. Это можно резюмировать словами Цонкапы из «Трёх основ Пути»: «Видимость устраняет крайность истинного, самосущего существования, а пустотность устраняет крайность полного небытия». Поскольку вещи лишены самобытия, ум проявляет их видимость как то или иное в зависимости условий, и так их возникновение происходит в зависимости от отличных от них факторов, а именно – умственного обозначения. Таким образом, понимание этой линии рассуждений действенно убеждает в том, что и существование, и идентичность устанавливаются просто благодаря обстоятельствам. А это, в свою очередь, приводит к убеждению в полном отсутствии истинного, самосущего существования и настоящей, присущей идентичности. Видимость не препятствует пустотности, а пустотность – видимости.

Некоторые думают, что поскольку вещи таки наблюдаются, они не могут быть лишены истинного существования, и что будь они действительно его лишены, они не могли бы действовать. Но эти заключения противоположны действительности. При правильном понимании того, как именно вещи лишены самобытия, в то же время далёком от отрицания, как раз и достигается исключительная убеждённость в том, что в их действии есть смысл. А знание того факта, что наш ум даёт начало различным видимостям действующих вещей, которые растут и уменьшаются, начинаются и кончаются, без полного их отрицания, именно и убеждает нас в том, что они лишены истинного, присущего им самим бытия. Похоже, именно это имел в виду Сангье-еше, сказав «какое благо!».

Текст продолжает:

«Подобно этому, Отец Падампа Сангье сказал: „В состоянии пустоты вращается копье осознавания. Правильному воззрению на реальность не может помешать ничто [в абсолютном смысле] осязаемое или препятствующее, о жители Дингри“. Все утверждения такого рода ведут к одному и тому же смыслу».

Не имеет значения, что возникает сейчас у нас в уме – мы понимаем, просто в силу того факта, что это кажется «этим» или «тем», что оно существует как таковое лишь благодаря условиям. Так что сколько бы видимостей ни создавал наш ум, они лишь убеждают нас в своей пустотности. Иными словами, что бы наш ум ни проявлял, тот факт, что воспринимаемая видимость «этого» или «того» есть нечто возникающее зависимо, и что она, тем не менее, несомненно наблюдается, даёт уверенность в том, что истинного, собственного существования у неё нет. Когда это происходит, то оставаясь сфокусированным на сфере пустотности, остриё нашей осознанности вращается вокруг. Верному воззрению уже ничто не может воспрепятствовать. Оно прилагается ко всему.

Вот настоящая медитация на верном воззрении с полной поглощённостью в пустоте, подобной пространству.

Посвящение

Текст продолжает:

«В завершение своей медитации посвяти все благие заслуги, накопленные в силу медитации на махамудру, великую печать реальности, а также весь океан заслуг, собранных тобой в трех временах, достижению наивысшего просветления».

Важно искренне посвятить все положительные силы или заслуги, приобретённые в медитации махамудры, окончательному просветлению, с которым ничто не может сравниться. Мы не должны позволить им стать причиной чего-то более низкого или преходящего, что может пропасть.

Глава шестая

ГЛУБОКАЯ ОСОЗНАННОСТЬ, ВПОСЛЕДСТВИИ ДОСТИГАЕМАЯ

Распознавание всего, чему даёт проявиться ум

Далее Первый Панчен-лама объясняет, как научиться видеть всё подобно иллюзии, с той глубокой осознанностью, с которой мы возвращаемся из полной поглощённости пустотой. Мы культивируем это отношение в так называемый послемедитационный период, когда мы заняты своими повседневными делами или же какой-нибудь иной медитацией. Мы просто вновь это утверждаем, и тем восстанавливаем наше сильное убеждение в отсутствии истинного и самосущего существования.

Текст продолжает:

«Приучившись [руководствоваться при восприятии правильным воззрением], и исследовав затем, как твой ум создает видимость объектов любой из твоих шести сфер сознания [или шести собраний ума], [ты переживёшь] их истинный, обнаженный способ бытия, открыто предстающий во всём великолепии».

Не имеет значения, что покажет ум в виде объекта восприятия одной из шести совокупностей сознания – изображений, звуков, запахов, вкусов, осязательных или телесных ощущений, или умственных объектов и событий – мы основательно исследуем их способ видимости. Ум заставляет их выглядеть так, будто они сами утверждают своё существование благодаря какой-то истинно существующей собственной их природе, а не просто благодаря умственному обозначению, устанавливающему их существование в качестве «этого» или «того». Мы тщательно разбираем этот способ явления и подразумеваемый им способ существования. Кажется, что здесь существует что-то твёрдое, существующее не просто в силу обозначения, но благодаря самому себе, независимо от чего-либо иного. Но, напоминая себе, что это не существует так, как оно кажется, памятуя, что его существование и тождество не установлено им самостоятельно, мы автоматически подтверждаем свою убеждённость в этом неприкрытом способе существования, и она становится даже сильнее. Иными словами, как сказано в тексте, «вы переживаете их обнажённый способ существования, предстающий в неприкрытом и великолепном виде».

Текст продолжает:

«Это называется самой сутью верного воззрения – осознавание всего, что проявляется в твоем уме».

Короче говоря, что бы ни возникло в нашем уме, мы не принимаем это за действительно существующее так, как оно кажется. Как объяснено, «когда наш ум порождает видимость чего-либо твёрдо существующего самостоятельно, он делает так, потому что омрачён». Потому мы не должны принимать всё кажущееся твёрдо существующим за таковое. Наш ум порождает видимость этого, будто оно существует само, представая перед нами таким, как кажется. Он заставляет нечто казаться существующим, хотя в конечном счёте не удаётся найти это, как самосущее нечто. В действительности же всеведению мешают омрачающие препятствия – инстинкты неосознанности. Это они заставляют ум создавать видимость как бы существующей изначально обнаружимой собственной природы, утверждающей существование со стороны самой себя. Но на самом деле ничто не существует так, как заставляет казаться омрачённый ум.