Список холостяков - Джейн Фэйзер

Он оставил их мирно дремать в комнате для отдыха, где царила тишина, лишь изредка нарушавшаяся тихим похрапыванием или звуками приглушенной беседы. Сам он отправился за сестрой на Албермарл-стрит. Его сжигало нетерпение. Ему очень хотелось поиграть в кошки-мышки с мисс Констанцией Дункан.

— Не понимаю, куда подевалась Констанция. Она говорила, когда вернется? — спросила Честити сестру, когда та вошла в гостиную, держа в руках огромную хрустальную вазу с большими темно-красными розами.

— Нет, но, учитывая, что она только собиралась зайти в магазин за лентами, ей давно пора вернуться.

Пруденс поставила вазу с цветами на круглый столик из вишневого дерева и вытерла рукавом упавшую на поверхность капельку воды.

Честити озабоченно нахмурилась:

— Она предупредила бы, если бы не собиралась возвращаться к трем часам, когда могут появиться первые гости.

— Да, как правило, она предупреждает, даже когда не собирается возвращаться к ленчу, — заметила Пруденс, пытаясь в то же время жизнерадостной улыбкой унять беспокойство сестры.

Отчасти ей это удалось, и мысли Честити приняли другое направление.

— Констанция не много потеряла, — объявила она, расправляя подушки, лежавшие на диване. — Вчерашний подогретый рыбный пирог. — Честити сморщила носик. — Есть что-то на редкость неаппетитное во вчерашней рыбе, особенно если это треска. — Она поймала направленный на нее взгляд сестры и добавила: — Не нужно смотреть на меня с таким неодобрением, Пру. Имею же я право высказать свое мнение. Я отлично знаю, что мы не можем себе позволить выбрасывать еду, но при этом я не обязана любить вчерашнюю треску.

Пруденс грустно покачала головой, удивляясь, почему она всегда испытывает чувство вины за те неудобства, которые им приходится терпеть в целях экономии. Это правда, что большей частью она одна за всех принимает решения относительно ведения хозяйства, но кто-то же должен это делать.

— Разумеется, ты не обязана ее любить, — согласилась она. — И я тоже. Но когда папа не обедает дома, мы можем себе позволить только доесть то, что осталось со вчерашнего дня.

— Поэтому когда представляется возможность нормально поесть, ее нельзя упускать, — с недовольной гримаской отозвалась Честити. Она взглянула на изящные позолоченные часы, стоявшие на мраморной каминной полке. — Посмотри, сколько времени. Где все-таки Кон? Уже почти половина третьего, а в три начнут прибывать гости. — В ее голосе снова послышалась тревога.

Пруденс опять предприняла попытку отвлечь ее. Она знала, что если Честити начнет о чем-то беспокоиться, то вскоре станет воображать себе все мыслимые несчастья и катастрофы.

— Интересно, приедет ли сегодня Макс Энсор? — Пруденс подошла к стеклянным дверям, ведущим на террасу. — Как считаешь, может быть, открыть их?

Честити попыталась сосредоточиться.

— Почему бы и нет? — ответила она. — Погода сегодня чудная, может быть, кто-нибудь захочет прогуляться по террасе. — Она расставила кресла полукругом, чтобы сидящим было удобнее беседовать. — Если он и приедет, то только из-за Кон. Было видно, что он очень ею заинтересовался на вечере у Бикменов. Он был бестактен, но заинтригован, — добавила она с усмешкой, на секунду забыв о своем беспокойстве. — К тому же он не мог знать, в какую ярость приведут Кон его замечания. Жду не дождусь, когда она разнесет в пух и прах его возмутительное высокомерие. — Честити опять заволновалась: — Да где же она? Пруденс открыла стеклянные двери.

— С ней ничего не могло случиться, Чес, иначе нам бы уже сообщили. Полиция давно была бы здесь… О, Дженкинс… — взглянула на дворецкого, который вошел в комнату с подносом, уставленным чашками и блюдцами. — Кон еще не появилась?

— Нет, мисс Пру. — Он поставил поднос на боковой столик. — Миссис Хадсон приготовила два вида сандвичей — с огурцом и с яйцом и салатом. Есть еще помидоры, если хотите, но она рассчитывала оставить их для супа.

— Разумеется, оставьте помидоры для супа, — послышался голос в дверях. — Мы всегда можем предложить гостям консервированный мясной паштет или джем.

— Кон, где ты была? — возмущенно спросила Пруденс, игнорируя шутливое предложение сестры. — Мы уже всерьез начали беспокоиться. По крайней мере Чес, — добавила она.

— Ничуть я не беспокоилась, — принялась защищаться Честити, — но ты могла бы по крайней мере предупредить нас.

Констанция вытащила булавки из широкополой шляпки и сняла ее.

— Мне очень жаль, — с искренним раскаянием сказала она. — Я не хотела, чтобы вы тревожились, и обязательно сообщила бы вам, что задерживаюсь, но у меня не было возможности. У меня был очень интересный день. — Ее щеки раскраснелись, темно-зеленые глаза сверкали, казалось, энергия переполняет ее. — Мне очень жаль, — повторила она. — Вам пришлось одним готовиться к приезду гостей.

— Да здесь почти нечего было делать, — заверила ее Честити, улыбаясь. Видно было, что она испытала огромное облегчение при появлении сестры. — Тебе крупно повезло — не пришлось есть холодный пирог с треской.

— Вчерашний?

— Угу.

— А я съела жареный пирожок и выпила бокал вина, — с раскаянием произнесла Констанция. — Но, честно говоря, еда меня интересовала меньше всего.

— Так где же ты была? — с любопытством разглядывая ее, спросила Пруденс.

— Вы помните Эммелину Панкхерст, мамину подругу?

— Конечно. Мама работала с ней в комитете защиты женских прав и в комитете по защите собственности замужних женщин. Я думала, она живет в Манчестере.

— Уже нет. Я знала, что она переехала в Лондон, но мне не представлялся случай навестить ее. А сегодня утром мы буквально столкнулись. Она вместе с дочерью Кристабель организовала лондонское отделение Женского социально-политического союза. Они пытаются добиться права голоса для женщин, но вы, безусловно, уже знаете об этом. — Констанция принялась рыться в сумочке. — Сегодня утром я отправилась на собрание союза, а потом записалась в члены… Вот, видите? — Она вытащила яркий бело-малиново-зеленый значок. — Это мой официальный значок с цветами союза.

— Итак, ты отправилась за лентами, а вернулась с политическим мандатом, — сказала Честити. — Как это произошло?

— Я даже не успела зайти в магазин. Столкнулась с Эммелиной у входа, и она пригласила меня на собрание. Она произнесла речь в Кенсингтонском дворце. Это было потрясающе! Вы даже представить не можете.

Констанция принялась быстро рассказывать, едва поспевая за мыслями, и по мере того, как она говорила, в ее голове всплывали все новые подробности утреннего собрания. Восторженные, полные энтузиазма речи присутствовавших все еще звучали у нее в ушах. Она с рождения слышала все то, что обсуждалось на собрании Женского социально-политического союза, но на таком мероприятии присутствовала впервые. Ее мать очень убедительно доказывала своим дочерям необходимость предоставить женщинам равные права с мужчинами. Но восторг присутствовавших на собрании женщин, охваченных общей идеей, готовых сражаться за правое дело, чувство локтя — все это было для Констанции внове.