Ночь иллюзий - Кит Ломер

- Затем есть еще Грейфел, - сказал я. - Волшебные ворота в другие миры не укладываются в мою картину мира. Барделл был удивлен, встретив меня. Когда я прижал его, он рассказал мне о вещах, которые, думаю. Носатый бы мне не поведал. А может быть, все это не так. Может быть, меня ведут по каждому пройденному футу. Возможно, существуют спирали в спирали, западни внутри западни...

- Флорин! Прекрати! Ты должен во что-то верить! Ты должен иметь отправную точку. Ты не можешь сомневаться в самом себе.

- Да. Cogito ergo sum. Я всегда стараюсь помнить об этом. Интересно, какова первая мысль сверхсложного компьютера, когда его включают?

- Флорин, не можешь ли ты просто забыть о Сенаторе? Забыть обо всем этом и пойти домой? - Не сейчас, крошка, - сказал я и почувствовал, что начинаю улыбаться. - Возможно, не пошел бы и раньше, а сейчас определенно нет. Потому что они сваляли дурака.

Она ждала. Она знала, что это еще не все, Я раскрыл ладонь, которая была крепко сжата последние четверть часа и посмотрел на устройство, которое держал. Оно было маленьким, с выпуклостями и отверстиями, с блестящими точками, сверкавшими в тусклом свете.

- Я отобрал это у Змееголового, - сказал я. - Это означает, что Змееголовый все-таки существует.

- Что это?

-Доказательство. Я не знаю чего. Но у меня такое чувство, что они очень не хотели бы видеть его в моих руках.

- Куда ты пойдешь?

- Обратно. Туда, куда они не хотят, чтобы я шел.

- Не делай этого. Флорин! Пожалуйста!

- Извини. Пробивать головой кирпичную стену - вот мой стиль.

- Тогда я иду с тобой.

- Раньше ты всегда позволяла мне уйти. Что изменилось?

- Так мы идем?

- Это новый поворот, - сказал я. - Может быть, это хорошее предзнаменование.

Снаружи холодный ветер гулял по пустынной улице. Она обхватила себя руками, что я охотно сделал бы за нее.

- Флорин, так холодно, так одиноко...

- Только не со мной. - Я взял ее за руку и почувствовал, как она дрожит.

XI

Магазин готового платья был все еще на месте, кондитерская тоже; но теперь между ними было большое свободное пространство, полное сухих стеблей, ржавых банок и битых бутылок.

- Тес, - сказал я. - Не обращай внимания на детали. - Я двинулся дальше, туда, где была вращающаяся дверь.

Она исчезла.

На ее месте была разрисованная приемная с картинками, которые мог бы иметь в своей берлоге отставной бухенвальдский охранник. Но без двери. И даже без места, где она могла бы быть. От этого моя голова снова стала пульсировать. После третьего толчка, сверчок в моем ухе перестал потирать крылышками и произнес:

"Хорошо. Флорин. Жди событий".

- Что это? - спросила девушка.

- Ничего: просто приступ ишиаса, - сказал я и пощупал кожу за ухом. Кажется, никакого маленького розового приборчика там не было. Итак, теперь я слышу голоса уже без помощи технических приспособлений. Это не такой уж невиданный трюк: множество психопатов могут исполнить его без труда.

Мы прошли дальше к арке, за которой была ветхая галерея, вся в паутине. Я попробовал открыть первую дверь и вошел в комнату, которую видел раньше.

Толстый ковер исчез, тяжелые занавеси отсутствовали, оштукатуренные стены покрылись трещинами и пятнами. На полу валялись смятые газеты, будто на них кто-то спал. Из мебели - только покосившийся стальной скелет того, что, возможно, когда-то было кожаным диваном. Дверца сейфа, слегка заржавевшая, была полуоткрыта, как тогда, когда я ее видел в последний раз.

- Тебе знакомо это место? - шепотом спросила мисс Реджис.

- Это бывшее убежище моего старого приятеля Сенатора. Одна лишь проблема: расположено оно в шестидесяти милях отсюда, в большом доме с множеством лужаек, и заборов, и сотрудников службы безопасности. Или это так, или меня возили на грузовике в течение трех часов.

Я заглянул в сейф; там ничего не было, кроме пыли и разорванного конверта с пурпурной почтовой маркой, адресованного "жильцу 13 номера". Я осмотрел фальшивое окно, которое Сенатор открыл как дверь во время нашего полночного побега, но если там и была тайная щеколда, я не сумел ее обнаружить.

- Похоже, что Сенатор выехал и забрал с собой все разгадки, - сказал я. Грязный трюк, но я знавал похуже. - Я подошел к стенному шкафу и ощупал заднюю стенку. - Он говорил мне, что "согласованный" маршрут побега начинался здесь, - сказал я Реджис. - Может быть, он лгал, но...

Часть стены неожиданно скользнула в сторону, и холодный ночной воздух ворвался из темноты.

- Ага, - сказал я. - Способность предсказывать является критерием любой теории; теперь все, что нам нужно, - какая-нибудь теория. - Я вынул пистолет, который Сенатор назвал двухмиллиметровым иглометом. Выставив его перед собой, я шагнул в узкий проход, заканчивавшийся другой дверью. Она была закрыта, но точный удар расколол дерево, и дверь распахнулась. Снаружи была темная аллея с пустыми корзинами для яблок. Высокий сплошной забор закрывал путь налево. - Ну и ну, - сказал я. - Кажется, здесь я тоже был. В прошлый раз здесь немного стреляли. Но теперь они добавили забор.

- Все это неправильно, - сказала девушка. - У меня хорошо развита ориентация; ничего подобного не может быть. Мы должны быть сейчас в середине здания, а не снаружи.

- Не могу не согласиться с тобой, дорогая. - Я пошел в сторону улицы, откуда в прошлый раз выкатилась машина, брызгая свинцом. На этот раз все было тихо, чересчур тихо. Улица выглядела вполне естественно, за исключением того, что вместо домов напротив была бесформенная серость. Не совсем туман; что-то прочное, но менее осязаемое, чем здания.

- Флорин, я боюсь, - смело произнесла девушка.

- Умница, - сказал я. - Давай оглядимся. Я выбрал направление, и мы пошли. Пару раз мы свернули за угол. Надо всем, слегка затуманивая детали, висела дымка, какая бывает при варке патоки. Мостовая, казалось, шла теперь на подъем. Мы очутились в аллее, загроможденной обычным ассортиментом из разбросанных мусорных баков, поломанных, корзин для апельсинов, дохлых кошек, старых газет - все это копилось лет пять. Проникающего с улицы света было достаточно, чтобы я увидел сплошной забор, который загораживал пространство между зданиями.

- Похоже, это тот же самый забор, - сказала мисс Реджис.

- Но с другой стороны. - Я потрогал доски, они были самыми обыкновенными.

- Здесь дурно пахнет, - сказал я. - С точки зрения топологии.

- Что это значит?

- Существует связь поверхностей, которая не изменяется при искривлении одной из них. Но мы видели две стороны одной плоскости, не совершив достаточного количества поворотов. Кто-то становится небрежным; мы оказываем более сильное давление, чем им хотелось бы. Поэтому я хочу надавить еще сильнее.