Шустрая рыжая лисица - Джон Макдональд

– А что случилось с ее матерью?

– Погибла вместе с любовником во время пожара в отеле, когда Нэнси было семь лет. У Нэнси крепкий организм. Боюсь, это еще долго будет тянуться, после того как она начисто лишится разума. Может, лет сорок или даже больше. У нее еще есть брат. Старший и, судя по всему, чрезвычайно добродетельный. Рад был снова с тобой повидаться, Трев. Мы с мисс Хольтцер приятно побеседовали. Знаете ли, странно все же устроен этот мир: мы можем защититься от врагов и даже от друзей, но от своей собственной семьи – никогда. Эту бедняжку в семь лет поместили в пансион. В четырнадцать она уже спала с мужчинами, в пятнадцать перенесла алкогольный психоз в легкой форме, а в шестнадцать прошла первый курс шокотерапии... Ну, ладно, я пошел красить стулья. Это мое лекарство от депрессии и возмущения. Приезжайте в любое время – говорю вам обоим!

В городе мы заехали пообедать в рыбный ресторанчик. Нам досталось уединенное местечко в углу. Я рассказал Дэне о судьбе Сонни Кэттона, о фотографиях, присланных отцу Нэнси, о пощечине, о враждебном отношении к чете Макгрудеров и о последнем странном замечании Нэнси.

– Судя по вашему рассказу, приятного было мало, Тревис.

– Да уж. Не знаю даже, почему меня все это так потрясло. Наверное, потому, что она с виду такая здоровая, цветущая, чистая. Производит впечатление милой, запутавшейся девушки, и кажется – вот если взять ее с собой, любить, хорошо с ней обращаться, то она придет в норму. Даже не верится, что это настолько безнадежно. Возможно, Кэттон был последним человеком, кому удалось бы помочь ей выбраться, но неподходящий оказался тип. Видимо, девушка здорово походила по рукам, и никто не сделал ей добра.

Я рассказал Дэне и о Карле Абеле. Уголки ее решительного рта изогнулись в иронической усмешке.

– Благородный рыцарь гор. Я с ним как-то встречалась, незадолго до той самой их поездки в домик Чипманов. Я тогда работала у Ли всего несколько недель. Он был прямо-таки великолепен. Светлые волнистые волосы, широченные плечи, загорелое лицо, сшитый на заказ пиджак спортивного покроя, широкий шелковый галстук и легкий немецкий акцент, который он явно имитировал. Волосы чуть длиннее, чем принято. И легкая волна. Ну, вы представляете. Отменные, белоснежные зубы и очень европейское рукопожатие. Типичный, даже, пожалуй, чересчур типичный голливудский жеребец.

– А у этого жеребца хватило бы ума шантажировать Ли?

– Сильно сомневаюсь. В любом случае сам бы он до такого не додумался. Его могли угрозами втянуть в это дело. Думаю, если в на него как следует надавили, он бы сломался. Хотя... Использовать этого слабака подобным образом – несусветная тупость. А того, кто все это заварил, дураком не назовешь.

– Есть какие-нибудь соображения?

– Мне кажется, важно понять, кому из присутствующих там было что терять – деньги, репутацию или что-нибудь еще? Ли, дочке архитектора и Макгрудерам. Остальные: Кэсс (по всей видимости), Сонни с Уиппи, мальчики-студентики и Карл – мелкие рыбешки, из-за них не стоило затевать всю эту возню.

– Согласен. Давайте дальше.

Она пожала плечами.

– А что дальше-то? Мы знаем, что с двумя из этой троицы вступали в контакт. Ли заплатила. Мистер Эббот, судя по всему, нет. Позднее мы выясним насчет Макгрудеров. По-видимому, нам стоит съездить в Сан-Франциско. До или после встречи с Абелем?

– После.

– Завтра? – Я кивнул. Она выскользнула из-за столика. – Тогда я прямо сейчас и сделаю все необходимые звонки. – И она направилась к кассе за мелочью.

Когда мы вернулись на яхту, Дэна, предварительно сверившись с расписанием Лайзы Дин, позвонила ей по частной телефонной линии, не проходящей через гостиничный коммутатор. Они проговорили минут пятнадцать. Потом Дэна позвала меня и, прикрывая трубку ладонью, сказала:

– Она хочет поговорить с вами.

Я ввела ее в курс наших дел. Когда я взял трубку, Ли спросила, лениво растягивая слова:

– Ну, дорогой, как вам мой маленький подарочек?

– Простите?

– Моя царевна-несмеяна уже продемонстрировала вам свои деловые качества?

– Ах, вот вы о чем! Все прекрасно. Просто замечательно.

– Думаю, вы уже поняли, что покоя вам теперь не видать. Придется вам пошевеливаться, мой милый. Но мне ее уже не хватает. Так что вы там поскорее.

– Вообще-то я вас ни о чем не просил.

– Какой жуткий зануда! И кстати, Макги, вы уже наверняка закидывали удочку насчет Дэны, так мой вам совет: не тратьте зря время. В этой скромнице и правда что-то есть, как бы это выразиться, скрытый огонь, что ли. К ней пытались подступиться несколько специалистов по этой части из киношников и отправлялись восвояси несолоно хлебавши, а на одном месте них вырастали сосульки – это у нас такая расхожая шутка.

– Я уже подыхаю от смеха.

– Нет, вы и впрямь несносный тип! И почему только вы мне нравитесь? Ну, вернемся к делу. Насколько я поняла, эту девчонку Эббот можно списать со счета?

– Она вам тогда не показалась странной?

– Да пожалуй, нет. Нагружалась она вовсю, так что ждать от нее особого здравомыслия не приходилось. И без конца буянила, лезла ко всем, даже когда было явно не до нее. И не переставая талдычила о своем дорогом папочке. А в самые неподходящие моменты начинала петь песню... как там... «Мое сердце принадлежит...» и так далее. Вот все, что я о ней помню. Когда вы, мой дорогой, увидитесь с Карлом, пожмите ему руку, улыбнитесь, передайте от меня привет и двиньте как следует промеж ног. За это получите от меня дополнительное вознаграждение.

– Я вот еще что хотел спросить. Его легкий акцент – натуральный?

– Боже, да нет, конечно. Специально для клиентов-лыжников.

– Вас надежно охраняют?

– Как будто, да. О себе позаботьтесь. Дэна будет держать меня в курсе дела.

– Хотите еще с ней поговорить?

– Нет. Пока. Целую вас обоих. Удачной охоты!

Я положил трубку и спросил:

– Вы что, правда собираетесь держать ее в курсе всех событий?

Дэна вынула из ящика письменного стола чековую книжку, записала туда сумму, положенную в банк, затем взглянула на меня, чуть приподняв темную бровь.

– Я отвечу на ваш вопрос, но прежде хочу кое-что объяснить. Для шоу-бизнеса характерна атмосфера подозрительности. Там все всегда настороже, и у каждого свое место в иерархии отношений в зависимости от хватки, положения, доходов, от того, на кого человек работает. И для Ли все это привычно и естественно. Вон она и пытается впихнуть вас в эту свою систему. И ей не понять, что вы живете по другим правилам, но я не вижу смысла придавать всему этому какое-то значение. А рассказывать я буду лишь то, что ей следует знать – не больше и не меньше. О'кей?

– Строго дозированная преданность?

– Да нет, не совсем. А ведь вы с ней чем-то похожи.

– Это вопрос?

– Пожалуй, нет. Мистер Берли рассказал мне о девушке по имени Мэриэн. И теперь вопросов у меня поубавилось – многое в вас стало понятным.

– Дэна, по-своему и в разумных пределах я честен. И пока собираюсь таковым оставаться. Может быть, меня и можно купить, но только никому еще не удалось назвать верную цену.

Глава 6

Ей удалось перенести заказ на среду. В серый февральский полдень, прорвавшись сквозь вихри снега, мы совершили посадку в Олбани и вскоре снова взлетели. Когда снегопад прекратился, небо посветлело. Мы летели над северной частью штата Нью-Йорк. Белые поля перемежались с черными пролесками – черно-белая гравюра, величественно спокойная, являвшая собой разительный контраст с назойливо ревущим самолетом, тупо пробивавшим себе дорогу по небу.

Дэна сидела, откинувшись на спинку кресла и отвернувшись от меня, и я не знал, то ли она смотрит в окно, погруженная в свои мысли, то ли дремлет. Ее руки, довольно крупные, с длинными сильными пальцами и овальными узкими ногтями, гладкой девичьей кожей и тяжеловатой ладонью, неподвижно лежали на коленях. Они напоминали мне лапы какой-то симпатичной зверушки. По-моему, каждый человек внешне похож на какое-то животное. Да и животные инстинкты в людях еще очень сильны. И конечно, при таком ходе размышлений я мысленно опять оказался на террасе на берегу Тихого океана, где группа молодых повес дала полную волю своим низменным инстинктам.

Классифицировать людей, думал я, можно по любому признаку, в том числе и по степени моральной устойчивости. Ведь соблазны преследуют нас постоянно, но большинство из нас успешно им сопротивляется. В той компании я пока знал только двух людей, чей образ жизни в общем-то неуклонно вел их к этой террасе. Лайзу Дин и Нэнси. Одна из них всю свою взрослую жизнь провела словно на сцене, подстерегаемая ненасытной жадностью к ощущениям, эмоциональной неустойчивостью, стремлением быть замеченной. Ее привычка надевать чужую личину превратила для нее недавние события лишь еще в одну сцену, казавшуюся ей не слишком реальной, пока она принимала в ней участие. А другая, более молодая женщина, увязла в трясине порока задолго до того момента, когда Абель и Макгрудеры привели ее на эту террасу, ставшую, как и Мехико-Сити, как поездка с Сонни Кэттоном, только очередной вехой на пути к ее саморазрушению.