Игра без правил - Владимир Моисеевич Гурвич

— А вы уверены, что за такой большой промежуток времени никто не нашел этот клад?

— Уверен. Мы проверяли, не заявлялись ли на продажу или не выставлялись ли на выставках картины из этого списка? За столько лет — ни одной! Они там, они ждут, когда за ними придет кто-то из рода Лобановых-Тверских! Ты понимаешь?

Лобанов осторожно кивнул головой. Он понимал все значение сказанного старым князем. Но он не понимал, какое непосредственное отношение имеет эта стародавняя история лично к нему. Кладоискателем он становится не собирается, только этого ему еще и не хватало. Да и мало ли где мог запрятать князь свою коллекцию? Он не представляет, каким образом сможет ее найти?

— Что же вы хотите, чтобы я сделал?

Старый князь молчал, он сидел в кресле прямо и неподвижно, словно собственная застывшая мраморная копия. Его взгляд пронзал пространство и время и уходил куда-то в глубь мирозданья. Вот только в прошлое или в будущее, этого Лобанов постичь не мог.

— Я сам долго намеревался отыскать эту коллекцию, Но у меня на это уже нет ни времени, ни сил. Я вручаю эту тетрадь тебе. Ты сам должен решить, что тебе с ней делать.

Старый князь встал с кресла. Было видно, с каким трудом дался ему этот героический поступок. Лобанов бросился к нему на помощь, но Дмитрий Львович решительным жестом остановил его порыв.

— Не надо, я сам.

Он сделал несколько шагов к тумбочке. Выдвинул ящик и достал оттуда запрятанную в кожаную обложку тетрадь. Затем вернулся в кресло. Это путешествие отняло у старого князя почти все силы. И сейчас он неподвижно сидел в кресле, восстанавливая их.

— Пожалуйста, окажи мне милость, подойти ко мне, — вдруг услышал Лобанов голос старого князя Лобанов.

Он встал и подошел к нему.

— Я вручаю тебе главную реликвию дома Лобановых-Тверских, торжественно сказал Дмитрий Львович. — Теперь ее судьба полностью зависит от тебя. — Он протянул тетрадь. — Нагнись, я хочу тебя благословить.

Лобанов нагнулся, старый князь перекрестил его, затем поцеловал в лоб.

— Сейчас иди, я должен отдохнуть. Приходи завтра в тоже время. Я хочу тебе кое что еще рассказать. Может быть, это поможет твоим поискам. Сейчас у меня на это нет сил.

— Я обязательно приду, — пообещал Лобанов.

Он направился к двери, перед тем, как выйти из номера остановился и посмотрел на старого князя. Тот сидел очень прямо и смотрел вслед уходящему Лобанову, как смотрят на человека, который отправляется в далекое и опасное путешествие. Изрытое глубокими бороздами морщин лицо было непривычно благородно, его выражение не походило на выражения современных людей, казалось на нем отразилась вся бурная история существования княжеского рода Лобановых-Тверских в течение многих столетий. И Лобанов подумал, что он должен непременно надолго запомнить эту величественную картину, ибо скорей всего ничего подобного в своей жизни он уже не увидит.

Глава седьмая

Лобанов спустился в холл гостиницы и внезапно остановился от удивления. Его уже ждали, причем, явно с большим нетерпением, так как едва он появился, все скопом бросились к нему.

Ждали же его трое: Иннокентий, Натали и Джордж. Они окружили его столь тесно, что Лобанов не мог выбраться из образовавшегося круга.

— Как ты общаться со стариком? — спросил Джордж, по-свойски, как к старому другу, кладя руку на плечо. Лобанова — Как он себя чувствовать? Ничего не болеть?

— Мне показалось, что он очень слаб.

— Ты прав, — подтвердил Иннокентий. — Он действительно в последние дни чувствует себя плохо. Я ненадолго зайду в его номер, посмотрю, как он.

— Ты верно поступать, — хлопнул его Джек. — А я тебя ждать в баре. Я предлагать что-нибудь выпить.

Желание идти в бар Лобанов не испытывал, ему не терпелось приступить к изучению тетрадки. Но каких-либо видимых причин отказываться от приглашения не было. Тем более после выигрыша в казино, он чувствовал себя едва ли не одним из самых богатых людей на свете. Правда он понимал, что это чувство вместе с деньгами пройдет очень скоро.

— Согласен. Пошли.

Джордж осушил бокал. Лишь после этого он обрел способность интересоваться окружающим миром в той степени, в какой он вообще его интересовал.

— Рассказать нам, что тебе говорить князь? — попросил он. — Это очень нас интересовать. Он сказать нам во Франции, что когда мы приезжать в Россию, он станет открывать нам большой секрет.

— А он не открыл? — поинтересовался Лобанов.

— Нет, — произнесла первое за встречу слово Натали.

— Мне тоже он ничего не открыл, — сказал Лобанов.

— О чем же вы говорить целый час? — Рука Джорджа вновь потянулась к бутылке.

— О том, какое значение играла и играет в жизни аристократия. Он говорил много интересных вещей, о которых я раньше не задумывался.

— О, это абсолютная правда, он всегда говорить очень интересно. Я любить его слушать! — воскликнул Джордж. — Это человек очень высоких качеств. Давать выпить за здоровье нашего дорогого князя Дмитрия Львовича. Пусть все видят, как уважать я его.

Внезапно Джордж сделал то, что Лобанов, уже начинающий привыкать к эксцентричности этого царского отпрыска, все же никак не ожидал от него. Он встал во весь свой исполинский рост, и громко, на весь бар, провозгласил:

— Господа, я просить вас совсем мало внимания. Я хочу произносить тост за одного very good man. Вы не знать этого человека, он никому не известен. Потому что это настоящий человек, а настоящий человек не иметь славы. Сейчас всем известны всякие люди, которые ничего не стоить. А это настоящий князь. Он последний на земле князь, больше нету. И потому я просить всех поднять за него бокал и выпить за его здоровье. Я платить каждому этот тост.

В баре было достаточно людно, и все с изумлением взирали на Джорджа, не понимая, о чем он говорит. Тот же не обращал на эти взгляды внимания и продолжал:

— Я угощать всех шампанскимт Эй, официант, приносить всем шампанского!

Джордж достал пачку долларов и бросил их на барную стойку. Это моментально возымело действие, официанты быстро зашевелились словно каждый из них получил по пинку. И через пару минут они уже обходили присутствующих в баре с подносами, уставленными бокалами шипучего напитка.

Никто по-прежнему ничего не понимал, но желающих отказаться от дарового угощения не оказалось.

В этот момент к ним присоединился Иннокентий.

— Как он себя чувствует? — спросил не без тревоги Лобанов.

— Плохо, у него