Роман. В письмах - Оксана Цыганкова

Я понимала, что ей круто достанется. Я покупала машину для того, чтобы учиться на все сто. На права я сдала года назад и водила нечасто. Мне нужен был ежедневный опыт. Я сразу решила, что все будет по-взрослому. Никаких обозначений, что я новичок. Быстрее научусь.

Приключения начались сразу же. Я не говорила родителям, что купила машину. Она стояла на стоянке у работы, и я там потихоньку училась водить. В один прекрасный день я училась водить задом и свалилась в канаву. Потом выяснилось, что зеркала не держатся, я их отрегулировала, а они тут же упали. Поэтому я не видела ситуацию. Но встряла я капитально. Недалеко были гаражи, и я нашла человека с машиной. Попросила о помощи. Он на мою машину посмотрел и отказал. Я позднее узнала, что это коллега моего отца, и он меня узнал. Ничего удивительного. Мы с папой одно лицо, да я и заходила к нему на кафедру в детстве. Не особо я с детства изменилась, узнаваема абсолютно. На мое счастье он не сразу донес.

На следующий день я решилась поехать домой с Московского, то есть через самое злачное место. Доехала я с большим напрягом, но без приключений, а вот во дворе ловко на скорости проскочила между двумя березами под восхищенными взглядами соседей по подъезду. Они спросили, давно ли я за рулем, я сказала, что первый день, чем вызвала еще больше восхищения. Я говорила про свое отношение к пространству. Я просто не понимала, что там проехать практически нереально. Проблема возникла только утром, когда между этими березами пришлось сдавать задом. Но с помощью соседей справилась.

Родителям про машину так и не сказала. Сами виноваты. Так долго внушали мне, что я не смогу, что не было желания услышать это еще раз.

Я потом всегда в это место парковалась. Никто кроме меня так и не смог там проехать.

Утром я попала в свое первое ДТП. Я побоялась ехать через Красную площадь и поехала маленькими улочками. И на первом же повороте съехалась с маршруткой. Снесла ей боковой поворотник. Я!!! Своей малышкой!!! Поворотник маршрутки!!! Моей малышке тоже досталось – небольшая вмятина.

Первая авария по-разному влияет на начинающего водителя. Меня разозлила. Я поняла, что не буду искать никаких объездных путей.

Очень скоро, пока мы ехали с одним пацаном, от машины отлетела какая-то железка. Сначала мы долго ползали по дороге, искали ее, нашли. Он сказал, что это рессора. Мы положили ее в машину, подумали, можно ли ехать без рессоры, попробовали – вроде нормально.

Потом все мои знакомые автомобилисты хохотали до почечных колик и говорили, что мне надо идти в стендап (не помню, было уже тогда такое понятие или нет, но смысл тот), потому что у Оки нет рессоры. Мы просто проехали по какой-то железке, а я потом ее полмесяца в машине провозила.

Потом в мою малышку въехал КАМаз. Или ЗИЛ. Не помню точно. Я, как классическая подставщица встала за ним, а он начал сдавать задним ходом. Конечно, он меня не видел. А посигналить я просто не додумалась. Я помню ход моих мыслей, если этот бред можно мыслями назвать. Я сидела с закрытыми глазами и выдавала в мир приблизительно следующее. Если КАМаз въехал в Оку, то шансов выжить нет. Значит, мы погибли. Интересно, это рай или переход? Было так тихо, аж звенело. Потом я услышала громкий мат. В моей картине мира мата в раю быть не могло, и я решилась открыть глаза. Парень, которого я везла по его делам, материл водителя КАМаза, тот слабо оправдывался. Я несмело вышла посмотреть, что с машиной. Внешне она была абсолютно целой, от удара сместился карбюратор. Мы еще и нажились…

Моя машина давала мне тот адреналин, которого не хватало в других аспектах жизни. То она дымила, когда я везла музыкантов, то я делала какой-то нереальный кульбит, когда везла других. Все неизменно начинали испытывать ко мне приступы нежности и желания защитить, одну меня в машине никуда не пускали.

Это особый период моей жизни. Машина была мне другом, очень нежно любимым. Наверно, я бы ни за что ее не продала, если бы кто-то в моей семье понимал, как ее ремонтировать.

Родителям я призналась в очень смешной ситуации. Я уже больше недели приезжала и уезжала на машине, но они про нее так ничего и не знали. Когда в очередном шутливо-издевательском контексте папа сказал: «Вот когда у тебя будет машина» я максимально безэмоционально ответила: «А у меня уже есть».

Эффект разорвавшейся бомбы. Чем меньше пафоса, тем круче этот эффект. Первых несколько минут они не могли поверить.

–Покажи.

Я подвела их к окну. Малышка стояла между березами.

Они побежали на улицу смотреть. Они были как дети. Я так радовалась тому, что смогла вызвать столько эмоций у моих любимых родителей. Смогла пробить их этот закостенелый напускной скептицизм. Последний раз такое было, когда я подарила им первый в жизни цветной телевизор на новый год. Он также неделю дома простоял, папа даже пинал его, ругаясь, что всякие коробки стоят под ногами.

Потом мама вынесла вердикт.

–Мы не можем на ней ездить все сразу. Кто-то обязательно должен выжить, – заявила она, когда мы впервые собрались на моей машине поехать на дачу. И тут же влетела в нее первая. За ней заскочил пес. Их оттуда было уже не вытащить. Папа сел рядом на переднее сидение, чтобы быть штурманом.

Малышку полюбили все. Папа всегда считал ее лучшей машиной. До последнего дня вспоминал. Племянник двухлетний выучил три первых слова – мама, баба и Ока.

Потом папа решил похвастаться перед своим другом. Я как раз планировала ехать менять колеса в район папиной работы. И папа посадил в машину своего одноклассника. Это было новое в наших детско-родительских отношениях, папа никогда демонстративно мной не гордился, а тут его прямо распирало. Друг из машины вылез еле живой. Его, по-моему, почти тошнило.

У машины практически отваливались колеса. Ее юзало по всему Московскому проспекту, я держала ее жестко и вообще не парилась. Удержать машину каких-то пять километров было несложно. Парни в шиномонтаже восхищенно присвистнули и спросили, не каскадер ли я. Узнав, что я еще и месяца не вожу, пророчили большое автобудущее.

Друг как хамелеон постепенно менял цвет лица с зеленого на свекольно-красный. Шоу удалось.

Ока была