Почти невеста - Джейн Фэйзер

– Питер, если вы сможете прийти в дом, после того как закончите дела с его светлостью, я буду рада кое-что обсудить с вами.

– Сделаю это с радостью, мадам. – Питер отвесил поклон.

Арабелла бегло улыбнулась ему в знак признательности, передала поводья груму, свистнула собакам и покинула двор, едва удостоив взглядом Джека Фортескью.

Джек смотрел ей вслед, поглаживая подбородок и любуясь тем, как покачиваются ее бедра, когда она удаляется быстрым и деловитым шагом. Потом тряхнул головой, будто отказавшись от мысли разрешить загадку.

Питер прервал тягостное молчание, осторожно заметив:

– Арендаторы обожают леди Арабеллу. Эта новость потрясет их. Она знает их всех по именам, также как и их детей. Им известно, что они могут обратиться к ней в случае несчастья и она поможет деньгами, едой или отложит выплату арендной платы. Что они будут делать без нее?

Джек промолчал.

После краткой паузы Питер продолжал:

– Когда стало ясно, что леди Арабелла не собирается вступать в брак юной, я попытался убедить ее отца выделить ей часть земли и капитала на всякий случай, ну вот такой, как этот. Конечно, он думал, что лорд Фредерик позаботится о сестре, когда вступит в права наследства.

– А он этого не сделал.

Питер покачал головой:

– Я пытался убедить его создать траст на ее имя, но… – Его фраза снова осталась незаконченной, пока наконец он не собрался с духом и не решился высказаться более прямолинейно: – Видите ли, милорд герцог, графа и леди Арабеллу не связывали особенно нежные чувства.

– Понимаю.

Джек слегка наклонил голову, показывая, что это его не слишком удивило. Теперь, когда он познакомился с сестрой Фредерика, он понял, что трудно себе представить более непохожих людей, чем брат и сестра.

Питер откашлялся и продолжал:

– Лорд Фредерик очень мало принимал участия в ведении хозяйства в имении. Если вы меня извините, ваша светлость, то это просто преступление, что тот член семьи, кто всегда пекся о благополучии арендаторов и заботился о хозяйстве в усадьбе, оказался ни с чем. – Он посмотрел на герцога с отвагой и беспокойством одновременно, будто хотел бросить ему вызов. – Прошу прощения, что я высказываюсь так прямо, сэр.

– Разумеется, – ответил Джек. – Но должен вам сказать, что если эта речь рассчитана на то, что я устыжусь и устрою дела леди Арабеллы, то вы обратились не по адресу.

Предложить даме приемлемую альтернативу в противовес браку с ним никак не соответствовало его цели.

Питер отшатнулся от него, услышав такое заявление, произнесенное будничным и холодным тоном. И подумал, что этот новый хозяин нравится ему еще меньше прежнего. Уж граф по крайней мере имел неоспоримое право на свою землю и имущество.

– Однако вы скоро убедитесь, что я вовсе не равнодушен к судьбе своих арендаторов и ценю благоустройство имения, – продолжал герцог. – Я верю, что вы окажете мне честь сохранить свое место здесь.

Он бросил взгляд искоса на собеседника и с некоторым смущением заметил ледяное выражение его лица. Должно быть, леди Арабелла была ему дорога.

– Я останусь здесь так долго, как вы пожелаете, ваша светлость, – ответил Питер смущенно.

– Благодарю вас. – Герцог улыбнулся, и у управляющего возникло странное чувство, будто рядом с ним находится совершенно другой человек. – Вы можете не сомневаться, что я не желаю зла леди Арабелле. Я вовсе не собираюсь выгнать ее из дома, пока она не решит, что хочет его покинуть.

Питер слегка оттаял:

– Тогда вы можете остановиться в местной гостинице. Она вполне приличная.

Джек покачал головой:

– Нет, я останусь в Лэйси-Корт. Управляющий с изумлением воззрился на него:

– Но… но… ваша светлость, это неприлично.

– Леди Арабелла считает, что прилично, – ответил Джек мягко. – Ведь в конце концов я замещаю ее брата. – И он тотчас же заговорил о другом: – А теперь расскажите мне, если возможно, о здешних условиях и системе хозяйства.

Джек вернулся в дом вскоре после пяти часов пополудни. Питер расстался с ним чуть раньше, якобы для того, чтобы встретиться и поговорить с Арабеллой, и герцог продолжил прогулку по своим владениям в одиночку. Куда бы он ни бросил взгляд, он видел результаты кропотливого труда и разумного хозяйствования. Сады, в изобилии украшенные цветами, были прекрасны и являли собой свидетельство умелого и тщательного ухода, а ферма процветала. Там был пруд со множеством уток, курятнике огромным количеством кур, голуби на голубятне и пчелы в ульях. Фруктовые деревья ломились под тяжестью плодов, сено на полях подготовлено к тому, чтобы его сложили в скирды. Коровы в стойлах оповещали мычанием о том, что близится час вечерней дойки.

Он чувствовал, что о нем судачат, пока прогуливался по вновь обретенным землям. Коровницы перестали сбивать масло, как только он вошел в прохладное помещение молочной фермы, но краснощекая женщина, снимавшая сливки с молока, прикрикнула на них, и они вернулись к своей работе. Девушка, которая помогала на кухне, а сейчас собирала в огороде бобы, выпрямилась и с раскрытым ртом вытаращилась на элегантного гостя. Джек коротко кивнул ей. Она отчаянно покраснела.

Если верить Питеру Бэйли, то все шло в имении гладко только благодаря усилиям Арабеллы. Джек отлично знал: если хозяйство налажено и обходится без постоянного строгого надзора, несомненно, это происходит благодаря тому, что кто-то берет на себя ответственность за порядок. Ясно, что Питер Бэйли – хороший управляющий, но он был наемным работником, а Лэйси-Корт со всеми своими сельскохозяйственными достижениями обнаруживал участие кого-то, лично заинтересованного в процветании имения и эмоционально с ним связанного.

Конечно, любовь Арабеллы к своему дому сделает ее более сговорчивой и заставит принять любое предложение, которое даст ей возможность сохранить его. Как бы то ни было, он сознавал, что это потребует от него дополнительных усилий, ему придется натянуть новую тетиву в своем луке, и с этой мыслью он направился к дому и обеду. Он был отчаянно голоден, потому что с момента завтрака на рассвете не держал во рту ни крошки. И смутно припоминал, что Арабелла, кажется, в полдень предлагала ему перекусить, когда еще думала, что он вернется в Лондон, но, поскольку их беседа в этот момент стала особенно волнующей, вопрос о еде отпал как-то сам собой. Он не спросил, в котором часу садится обедать хозяйка дома. В Лондоне он обычно обедал около шести, но догадывался, что в деревне, вероятно, соблюдается другое расписание. Значит, он заставил Арабеллу ждать.

Он поспешил под сень прохладного холла. Откуда ни возьмись появился Франклин, должно быть, услышавший шаги герцога. Он церемонно поклонился и спросил: