Недруг - Иэн Рейд

недель, а то и лет, у нас состоялся такой открытый и честный разговор. Я иду к окну и, проходя мимо, касаюсь ее плеча. В сарае все спокойно. Приятно вставать рано.

Пойду приготовлю кофе, говорю я, выходя из комнаты.

Она не отвечает.

Я ставлю кофе вариться и кричу Грете, не приготовить ли ей чего-нибудь, пока я на кухне. Жду, но ответа снова нет. Возможно, она снова легла спать. Я засовываю хлеб в тостер. Грета любит черный кофе и хрустящие тосты. Без масла. Она и холодными их съест.

Я несу тосты и кружку кофе в спальню.

Вот, говорю я, заходя в комнату. Оставлю тебе тут. Позавтракаешь, когда захочешь.

– Спасибо, – отзывается она.

Я выхожу из спальни, иду по коридору в ванную. Включаю воду. Мне не обязательно было приносить ей завтрак в постель. Но я хотел сделать ей приятно. Показать свою заботу. Я обдаю лицо пригоршней холодной воды и тут слышу ее крик.

– Джуниор!

В чем дело? Спрашиваю я и бегу в спальню. Она стоит у окна. Тарелка с нетронутым тостом стоит на тумбе.

– Смотри, – говорит она.

Я сразу все понимаю. Он здесь. Вернулся.

– Почему он вернулся так скоро? – говорит она, но обращается будто не ко мне.

Она накидывает рубашку, и мы спускаемся по лестнице. Ждем у двери. Я уставился в пол. Мы слышим, как закрывается дверца машины, как он поднимается на крыльцо. Мы ждем стука.

Тук-тук-тук-тук-тук.

Грета открывает дверь, и за ней стоит Терренс. В костюме, улыбается. В руке у него дипломат, а рядом – большой чемодан на колесиках. Чемодан раньше он с собой не привозил. Он вытирает лоб маленьким платком в горошек.

Ну, говорю я, и почему вы здесь?

– Тебя отобрали, Джуниор. Выбрали. Ты полетишь. Примешь участие в Освоении.

* * *

Мы снова в гостиной. Терренс достал свой экран, но не для заметок: он включил диктофон. Грета сидит, уставившись на свои руки. Я уже привык видеть ее в такой позе. Не нравится она мне. Сердце забилось быстрее.

Обязательно все записывать? Спрашиваю я.

– К сожалению, да. Таковы правила.

Не знаю, что вы хотите от меня услышать, говорю я. Не сказать чтобы я мечтал об этом.

– Послушай, мы не отбираем людей, с которыми не возникнет сложностей, или тех, кто очень хочет полететь. Лотерея не так работает. Она основана на случайном выборе. Как мы можем решить, кто полетит, а кто останется: человек, у которого есть ребенок, или человек, у которого, скажем, пожилой родитель на попечении? Близких выбранного человека обеспечат всем необходимым, о них хорошо позаботятся.

Вот этого я и не понимаю. Почему не послать тех, кто хочет?

– Джуниор, мы это уже обсуждали. Доверься нам. Из добровольцев выстроились бы очереди. Чтобы получить более глубокое представление о жизни в космосе, нам нужно сделать выборку максимально случайной. Может оказаться и так, что в следующей волне, когда переселение будет окончательным, полетят все желающие. И они уже не вернутся. Но сейчас мы лишь проводим исследование, пытаемся все понять. Вы слышали про воинскую обязанность в годы старых войн? Если призывают, отказаться нельзя. Надо идти воевать. Воевать, а не участвовать в прекрасном, удивительном и прогрессивном Освоении.

Безумие, говорю я. По-моему, это неправильно.

Мне все кажется, стоит послать кого-то другого. И почему это Терренс всегда приезжает один?

Он отворачивается от меня.

– Как ты себя чувствуешь, Генриетта?

– Замечательно, – говорит она и впервые поднимает глаза, чтобы встретиться с ним взглядом. – Просто замечательно.

– Похоже, тебя совсем не удивили новости.

В его голосе слышится холодная твердость, спокойствие. Мне это не по нраву.

– Ты прав, Терренс, я совсем не удивлена.

– Все будет хорошо. Вот увидите. Я так рад за вас, за вас обоих. Вы – часть истории. Если у вас есть какие-то вопросы, я готов отвечать на них столько, сколько потребуется. Но сейчас вам, наверное, нужно время, чтобы все обдумать. Так что, если у вас ко мне нет ничего срочного, я вас покину. Но еще вернусь.

– Зачем чемодан? – быстро спрашивает Грета. – Раньше его не было.

Теперь я вижу, какой изможденной она выглядит: под глазами появились круги, и взгляд потяжелел.

– Ну, как я уже сказал, я ухожу. Но вернусь. И ненадолго останусь.

У нас? Спрашиваю я.

– Да. Вы, наверное, посчитаете, что я навязываюсь, но, учитывая наше положение, это абсолютно необходимо. Если вы помните, во время первого визита я показывал вам документы; в них говорилось, что мне придется временно пожить с вами, если Джуниора выберут.

– Не помню такого, – говорит Грета. – Я точно уверена: мы это ни разу это не обсуждали. Почему тебе придется пожить здесь?

Я тоже ничего не помню такого, добавляю я.

– Так бывает, – говорит он. – Во время первого визита вас огорошил большой поток информации. Трудно запомнить детали, когда получаешь хорошие новости.

– Так почему тебе придется пожить здесь, Терренс? – требует ответа Грета.

– Потому что так надо, Генриетта, – отрезает он. Затем продолжает обычным, сверх меры дружелюбным голосом: – Нам многое нужно успеть, поэтому важно, чтобы вы сотрудничали. Я вернусь. А пока вам стоит побыть наедине несколько дней. Советую закатить праздник! Больше никаких беспокойств или размышлений о том, что будет дальше. Все официально! Вы станете частью масштабного и важного проекта. Это не сон. Это реальность.

* * *

Что ты делаешь? Спрашиваю я. Знаю, ситуация напряженная, но ты уже больше часа в одиночестве бродишь туда-сюда.

После ухода Терренса Грета поднялась наверх, в комнату в конце коридора – в комнату для гостей. Я остался в гостиной, слушал, как она топает по полу, а потом решил подняться и разобраться.

– Пытаюсь все тут разгрести, прибраться. Половину можно просто выбросить. Ненавижу этот беспорядок. Один мусор. Он давит на меня. Когда мы успели накопить столько хлама? Мы же здесь всего ничего живем. А вот барахло и дерьмо тут, кажется, лет двадцать копилось.

Не все здесь мусор, говорю я Грете.

– Вообще-то все, – возражает она.

Почему так важно именно сейчас прибирать эту комнату? Спрашиваю я. Я надеялся поговорить с тобой о том, что ты чувствуешь.

– Ты надеялся поговорить о том, что я чувствую? Серьезно?

Да. Почему ты так удивляешься?

– На тебя не похоже, – отвечает она.

Что ж, учитывая сложившуюся ситуацию, нам есть что обсудить.

– И да, и нет. Все решено. Вряд ли разговор что-то изменит.

Грета, говорю я, делая к ней шаг. Я за тебя переживаю.

Выражение ее лица меняется, становится мягче.

– Почему?

Я переживаю, что оставляю тебя одну.