Кусака - Роберт Маккаммон

Две недели назад в конце Третьей улицы загорелись два пустующих дома, но добровольная пожарная дружина Инферно не дала пламени распространиться. На пепелище нашли обрывки пропитанных бензином тряпок. В прошлые выходные Вэнс разогнал в Престон-парке побоище, в котором участвовала дюжина "Отщепенцев" и "Гремучих змей". Как и прошлым летом, обстановка накалялась, но на сей раз Вэнс собирался загнать джинна в бутылку раньше, чем граждане Инферно пострадают.

Впереди улицу переходил важный рыжий петух. Шериф надавил на клаксон. Петух подскочил в воздух, теряя перья. "Ишь, гаденыш!" — сказал Вэнс и полез в нагрудный карман за пачкой "Лаки страйк".

Но вытащить сигарету он не успел, потому что уголком глаза уловил какое-то движение. Он посмотрел на дом Хурадо и увидел в дверях Рика.

Они уставились друг на друга. Время шло. Потом рука Вэнса сама собой потянулась к клаксону, и шериф опять просигналил. Вопль гудка эхом разнесся по Второй улице, отчего все собаки по соседству встрепенулись и залились неистовым лаем.

Мальчик не шелохнулся. Он был в черных джинсах и полосатой рубашке с короткими рукавами. Одной рукой парнишка удерживал распахнутую дверь-ширму, вторая, сжатая в кулак, висела вдоль тела.

Вэнс еще раз нажал на клаксон, и тот получил возможность стенать еще шесть долгих секунд. Собаки разрывались от лая. За три дома от Хурадо из дверей выглянул какой-то мужчина. На другом крыльце появились двое ребятишек, они стояли и смотрели, пока какая-то женщина не загнала их обратно в дом. Когда шум утих, Вэнс услышал несущуюся из дома напротив испанскую ругань (здешний малопонятный арго казался шерифу сплошной руганью). Мальчишка отпустил дверь-ширму, и та захлопнулась, а сам он спустился по просевшим ступенькам крыльца на тротуар. "Давай-давай, петушок! — подумал Вэнс. — Давай, давай, только _у_с_т_р_о_й_ что-нибудь!"

Рик остановился прямо перед патрульной машиной.

Около пяти футов девяти дюймов ростом, на смуглых руках играют мышцы, черные волосы зачесаны назад. Глаза на темно-бронзовом лице казались угольно-черными… но это были глаза не восемнадцатилетнего юноши, а немолодого, слишком много изведавшего человека. В них светилась холодная ярость — как у дикого зверя, учуявшего охотника. На запястьях красовались черные кожаные браслеты, усаженные мелкими металлическими квадратиками, ремень тоже был из проклепанной кожи. Парень пристально смотрел на шерифа Вэнса сквозь ветровое стекло. Оба не двигались.

Наконец мальчик медленно обошел машину и остановился в нескольких футах от открытого окна.

— Какие-то проблемы, дядя? — спросил он, мешая величавый выговор Мехико с грубой невнятицей, характерной для западного Техаса.

— Патрулирую, — ответил Вэнс.

— Патрулируешь перед моим домом? На моей улице?

Едва заметно улыбаясь, Вэнс снял темные очки. Его глубоко посаженные светло-карие глаза казались слишком маленькими для лица.

— Захотелось съездить и повидаться с тобой, Рики. Пожелать доброго утра.

— Б_у_э_н_о_с _д_и_а_с_. Что еще? Мне пора в школу.

Вэнс кивнул.

— Последний школьный день, да? Небось, будущее расписал как по нотам?

— Не твоя забота. Мы и сами с усами.

— Это верно. Скорей всего, кончишь уличным толкачом наркоты. Хорошо, что ты взаправду крепкий _о_м_б_р_е_, Рики. Со временем тебе, может быть, даже понравится жизнь за решеткой.

— Если я попаду туда первым, — сказал Рик, — то позабочусь, чтоб пидоры узнали: ты на подходе.

Улыбка Вэнса поблекла.

— А это как понимать, умник?

Парнишка пожал плечами, глядя мимо шерифа в даль Второй улицы.

— Ты, мужик, скоро жди облома. Рано или поздно легавые штата повяжут Кейда и примутся за тебя. Правда, Кейд может свалить за бугор, а расхлебывать свою парашу оставит тебя. — Рик смотрел прямо на Вэнса. Кейду второй номер ни к чему. Что, сам не допетрил, мозгов не хватило?

Вэнс сидел совершенно неподвижно, с сильно колотящимся сердцем. В дальнем уголке сознания зашевелились неприятные воспоминания. Шериф не мог ударить Хурадо в живот не только потому, что Хурадо был главным у "Гремучих змей". Причина крылась глубже, на уровне инстинкта. Мальчишкой Вэнс жил с матерью в Эль-Пасо. Ему приходилось возвращаться из школы через пыльный, жаркий, грязный Кортес-парк. Мать Вэнса днем работала в прачечной. Они жили всего в четырех кварталах от школы, но для маленького Вэнса ежедневное возвращение домой превратилось в сплошную нервотрепку, в поход через ничейную землю, где царила жестокость. В Кортес-парке околачивались мальчишки-мексиканцы и с ними — здоровенный восьмиклассник Луис с такими же черными непроницаемыми глазами, как у Рика Хурадо. Эдди Вэнс был толстым и неповоротливым, а ребята-мексиканцы бегали, как пантеры, и наступил ужасный день, когда они, галдя, окружили его, взяли в кольцо, а когда он заплакал, стало только хуже. Они свалили его на землю и раскидали учебники. Ребята-гринго видели это, но слишком боялись, чтобы вмешаться, и тот, которого звали Луис, потащил с Вэнса штаны — прямо с попки, с ног сопротивляющегося мальчугана, а остальные держали его, пока Луис не стащил с Эдди трусы. Их напялили Вэнсу на голову, как лошади надевают торбу с овсом, и пока полуголый толстый мальчишка бежал домой, мексиканцы визжали от смеха, улюлюкая: "Бурро! Бурро! Бурро!" — "Осел! Осел! Осел!"

С тех пор Эдди Вэнс по дороге домой давал больше мили крюку, лишь бы не заходить в Кортес-парк, и мысленно тысячу раз убил того мальчишку-мексиканца, Луиса. И вот Луис появился снова, только теперь его звали Рик Хурадо. Теперь он стал старше, лучше говорил по-английски, и, несомненно, гораздо лучше соображал — но, хотя Вэнс готовился отпраздновать свой пятьдесят четвертый день рождения, в его душе по-прежнему обитал толстый трусоватый мальчишка, и уж он-то узнал бы эти хитрые глаза где угодно. Это был Луис, он самый; просто он надел чужое лицо.

Истина заключалась в том, что Вэнс ни разу не встретил мексиканца, который так или иначе не напомнил бы ему мальчишек, издевавшихся над ним в Кортес-парке почти сорок лет назад.

— Чего уставился, дядя? — дерзко спросил Рик. — У меня что, вторая башка выросла?

Шериф очнулся. Его охватила ярость.

— Ах ты засранец моченый, я тебе сейчас и первую-то оторву!

— Ни хрена. — Но паренек весь напрягся, готовый к бегству или к драке.

"Наплюй!" — предостерег себя Вэнс. К такому повороту событий он не был готов — только не здесь, не в центре Окраины. Он быстро надел очки и хрустнул пальцами.

— Твои ребята шляются после захода солнца в Инферно. Так не пойдет, Рики.

— Я слыхал, тут свободная страна.